Алексей Егоров - Вор Города. Ренегат

Кто-то мог бы назвать такое существование паразитирующем, но Галент плевать хотел на высокоморальную чушь. Все моралисты носы зажимают, когда вынуждены отстаивать права разумных граждан в Гончарне, что-то не особо рьяно они там работают, но как пылко вещают в Совете.

Город строился из золота, купленного человеческими жизнями, если не душами — эту истину Галент понял давно. Теперь он стал оплачивать свою жизнь чужой, разве плохо он поступал? Он хотя бы не обряжал свои кровавые художества в платье изо лжи. Так что Галенту не требовались костыли из идеологии, чтобы творить свое нехорошие дела. Но вор был бы доволен, узнав, какой переполох он устроил.

Когда в монастыре нашли мертвецов, монахи сразу же поспешили к аббату, рассчитывая получить наставления. Но глава монастыря был мертв, о чем позаботился Галент. Лишившись руководства, как и предполагалось, монастырская братия устроила настоящую кровавую оргию в Гончарне. Ловили всех, кто попадался под руку, досталось даже редким мастеровым района.

Всех, на кого инквизиторы положили глаз, доставили в монастырь. Пленных было столь много, что большинство замучили прямо там — на морозе при свете дня. Никакой организации или четкого управления этим сбродом в рясах не было. Монахи творили свой праведный суд, скармливая костлявой десятки и сотни человек. Убитых было много, некоторые монахи даже не пытались изображать справедливый (по мнению фанатиков) суд.

Естественно, такие действия не могли не остаться незамеченными. Сначала среагировала полиция, попыталась остановить озверевших монахов, но получила достойный отпор. В дело подключились ремесленники, а затем и маги. Усилием полицейских сил и городского ополчения, монахи были загнаны обратно в норы. На время воцарилось спокойствие. По крайней мере, посланники архиепископа смогли добраться до монастыря и передать волю светлейшего.

Об убийстве аббата и церковники высшего ранга, и представители мирской власти узнали уже после усмирения инквизиторов Гончарни.

Галент провел чудовищную по своим последствиям диверсию, в итоге, это разрушило шаткое равновесие между Церковью и всем остальным Городом. Если бы язычники узнали имя героя, они бы наградили Галента каким-нибудь почетным титулом, например, "Червь Ночи", и пахучими дарами леса.

Подняли головы всевозможные еретики, активизировались язычники, которые прятались в канализациях и редких парках Города, даже маги и ремесленники припомнили грешки священникам. Все это произошло за какой-то день, даже час, похоже, что нарыв давно заполнился гноем, а Галент просто ткнул в него пальцем.

Недовольные церковной политикой успели провести несколько несанкционированных митингов, полиция их всех разогнала. Беспорядки наблюдались в большинстве районах Города, погибших и раненных, что странно, было немного. Люди еще только разогревались перед настоящим, сметающим все на своем пути, бунтом. Простые горожане ведь, по сути, такие же воры, только не рискующие брать чужое. Они страшатся наказания, причем не от полиции, а от своих соседей. Стоит таким зверюшкам собраться в стайку, они мигом превращаются во львов.

Во что могут вылиться все эти беспорядки неизвестно, но последствия деятельности Галента будут. Сам вор об это не думал и спокойно ужинал у себя на крыше. Ему не досуг было отвлекаться на проповеди епископов, обличающих инквизицию и их жестокость, плевать Галенту на экстренные заседания Городского Совета, на собрания в клубах аристократии. Не интересовался он и мнением простого народа. Галент мог бы посмеяться над происходящим да насладиться отмщением. Он сумел сурово покарать братьев за их издевательства, священников, которые хватались за розги ради собственного удовольствия.

Жажда мести одного обозленного человека оказалась столь сильна, что имела далеко идущие последствия.

Впрочем, Галент еще не успел насладиться своим триумфом. Он принялся очищать от крови и точить свои инструменты. Клинки требовали внимания, словно были капризными барышнями, но верно служащими своему хозяину. Галент вновь и вновь удивлялся красоте смертоносных инструментов — какая грация, какое изящество, какая упругая сила в непростом металле. Кузнецы великие мастера, как думалось Галенту, раз способны создавать из простой руды столь совершенные предметы.

— Эх, жаль я не смог тебя опробовать, — сказал Галент, погладив арбалет.

Оружие не пригодилось, так что Галент снарядил его и вышел из дому, чтобы испытать механизм в действии. А то вор уже усомнился, что заплатил за него стоящую цену.

Мишенью стала доска, на которой угольком Галент начертил круги. Арбалет не подвел и точно поразил все метки, с какой бы позиции не стрелял Галент. Попрактиковавшись, вор убедился, что не зря отдал Дуку деньги. Мастером механист оказался непревзойденным, оружие оживало в руках вора. Оно радовалось своей силе, способности убивать.

Такому оружию Галент вполне мог доверить жизнь. Механизм, кстати, работал едва слышно, если не считать звона тетивы и удара стрелы в мишень. Сам спусковой механизм не скрипел и не ворчал, как то бывало с армейскими арбалетами.

— Похоже, механист обзавелся постоянным клиентом, да? — усмехнулся Галент.

Стоило оплатить услуги мастера, да и Сайленс заслуживал награды. Как-никак именно пьяница в рясе привел вора к Дуку.

— Подарю ему бочонок пива, вот обрадуется, — в приступе человеколюбия размечтался Галент, но вовремя спохватился. — Впрочем, ему хватит и бутылки, а то упьется опять, буянить начнет. Вот человек — старый, а такой лихой!

Вспомнив о священнике, Галент припомнил и о своих проблемах с Церковью. Он вернулся домой, чтобы оценить награбленное. Ценности и деньги вор, как и в прошлый раз, распределил на несколько частей — то, что можно реализовать, и то, что реализовать сразу не получится. Ну, и монеты, с которыми вообще проблем не было. Сложнее со святыми символами — в ломбард такое не примут, скупщики краденого тоже нос воротить начнут. А в связи с беспорядками, обогатившийся церковной утварью вор, сразу станет главным подозреваемым в убийстве аббата, значит, и козлом отпущения. Горожанам только покажи на ком вымесить гнев. Сейчас это Церковь и ее псы, а завтра вполне мог оказаться и сам Галент.

Единственное, что думал сделать с золотыми солнцами и звездами, перстнями и амулетами Галент, так это вытащить драгоценные камни и переплавить металл. Вот только надо было найти человека, который даст на время воспользоваться горном. Первая мысль была о Дуке, но Галент вынужден был отказаться от этого. Мастер был ремесленником, значит и вовлеченным в городскую жизнь человеком. Вполне могло оказаться, что он сочувствовал церковникам.