Алексей Егоров - Вор Города. Ренегат

Не желая долго сидеть на месте, он встал и осмотрел впившуюся в дерево кошку. Крючья изогнулись — один даже треснул — но не переломились. Дук оказался непревзойденным мастером, но проделывать подобный трюк второй раз вор больше не желал.

Помогая себе ножом, Галент освободил крючья кошки. Оставлять ее вот так было небезопасно, в любой момент мог выискаться дурак, который пожелает подышать свежим воздухом. И выйдет он на башню, и увидит оставленный вором подарочек. А колокольня рядом, ветер слегка расшатывал колокол, стоило разок ударить по его юбке и весь храм будет поднят на уши.

Галент снял погнутую кошку и закрепил веревку под парапетом. Уходить этим способом он уже не будет, но висящая свободно вдоль стены жилого дома веревка обязательно вызовет вопросы у проходящего мимо патруля. Галент старался учесть все возможности, просчитать все вероятности.

Обойдя открытую площадку башни, вор нашел лестницу, которая вела на второй этаж трансепта. Насколько Галент помнил, там, рядом с лестницей располагалась каморка звонаря. Маловероятно, что у этого гражданина служителя культа можно было поживиться чем-то большим, чем краюхой хлеба. Но Галент все равно намеревался зайти, проведать его. Ключи от соборных дверей — вот, что интересовало вора.

Лестница была скрипучей, доски — стары как мир, Галенту приходилось тщательно выбирать, куда ставить ноги. Двигался он вдоль стены, практически слившись с ней. Монастырская диета оказалась весьма эффективной для поддержания воровского телосложения. Лестница, состоящая из нескольких поворотных маршей, казалась бесконечной. Галент морщился оттого, что быстрее идти по ней нельзя было. Время не на стороне вора, а ночь не бесконечна.

Как раз под лестницей и располагалось жилище звонаря, который, несомненно, обладал неплохим слухом. Так что у Галента не было выбора, он двигался тихо, создавая шума не больше мыши. Даже подошвы сапог лишь слегка шаркали по дереву, но от этих звуков избавить вора смогла бы только магия, пожалуй.

Достигнув конца лестницы, Галент уперся в дверь. Она давно потрескалась от времени, замок проржавел, потому и не был закрыт, но петли также покрывала рыжая ржа.

Галент поморщился в очередной раз и стал очень до-о-олго открывать дверь. Процесс занял минуты две, не меньше, но оно того стоило — Галент никого не потревожил, не было скрипов. Вору достаточно было небольшой щели между косяком и дверью, чтобы проскочить внутрь, Галент не стал распахивать дверь настежь.

Проникнув на второй этаж храма, вор закрыл дверь так же осторожно. Оставлять ее открытой нельзя — опять же могли заметить. Люди, подолгу живущие в одном месте, не любят перемен, любая мелочь может их насторожить. Галент знал это по своему опыту, обыски в келье он замечал из-за мелочей. Просто дознаватели не утруждали себя изучением привычек того, за кем следили. Галент не собирался совершать ту же ошибку.

Галент оказался в неосвещенном углу южного трансепта. Как и ожидалось, под лестницей была келья — звонарь там. Света там не было, значит, он либо отсутствовал, либо в наглую спал.

В храме было светло: вдоль наоса, к которому с востока примыкал алтарь, было установлено множество канделябров, в нишах горели свечи. Из собора никогда не уходил свет, пусть и ненастоящий. На счет его святости Галент не был уверен, но пламя свечей его всегда завораживало, особенно в храмах. Оно подсвечивало витражи, лепнину, фрески и мозаики, придавало налет возвышенности надоевшим сценкам из писания.

За века существования Церковь Города научилась пускать пыль в глаза.

Но лишь ночью храмы обретали настоящую красоту, недоступную обывателям. Тишина становилась музыкой, которая украшала культовые строения. Галент с минуту наслаждался покоем. Он был в стане врага, но не чувствовал опасности, ведь это его мир. Мир на грани света и тьмы, словно на лезвии ножа. Лучший из миров, которые мог выбрать вор.

В данном случае свет и помогал, и мешал: видимость лучше, но и сам Галент вполне мог натолкнуться на полуночников. Но ему не впервой было прятаться в темных часовнях от сонливых братьев с дубинками, все пройдет гладко и в этот раз.

Вор направился к комнатке звонаря, движения его были легки, а шаги невесомы. Подобно упавшему перу, его подошвы касались каменного пола, было не трудно пройтись даже по столь чувствительному материалу. Шаги не выдали вора, он спокойно добрался до двери и обследовал ее замок с помощью отмычек.

Механизм не был хитрым, при желании его язычок можно было поддеть ножом и не мучиться с отмычками. Но Галент предпочел действовать тихо, хоть и медленно.

Открыв дверь, вор прокрался в комнату, оставив себе небольшую щель, сквозь которую проникал свет — достаточно, чтобы осмотреться. Звонарь, как оказалось, был на месте и преспокойно спал на своей жесткой кровати. Он даже не накрылся тощим одеялом, хотя в комнате было прохладно. Галент в первую очередь обратил внимание на "леденящий душу мрак", такая тьма наверняка обитает на лесных кладбищах, у могил неупокоенных.

Галент скривился, с живыми мертвецами он иметь дело не желал, а вот с живыми — вполне. Их ведь проще убить или оглушить.

Ключи звонарь оставил на столе, рядом со своими бумагами. Как и все монахи, он вел подробную запись своих достижений.

"Словно кто-то будет читать эту ахинею, наивный" — подумалось Галенту.

Он частенько замечал эту слабость среди братии. Похоже, что каждый служитель мечтал быть канонизированным. Это вполне объяснимо, в жизни монахов и священников низшего ранга не так уж много радостей и надежд. Грешно ли было иметь одну такую маленькую карьерную мечту?

Ключи Галент забрал, в записи заглянул и тут же замер. Бросив взгляд на дневник, вор почувствовал, что на него пристально смотрят. Это было чутье сродни тому, что подсказывает горнякам о грядущем обвале.

Медленно Галент повернулся, но в комнате кроме мертвецки спящего звонаря никого не было. Вор заозирался, ища притаившуюся во тьме смерть, и вскоре нашел ее. Только оказалось, что она пришла не по воровскую душу. Темная Госпожа уже забрала свою добычу.

Звонарь спал с открытыми глазами и пристально смотрел на постороннего. Галент подошел к нему и осторожно помахал рукой над его лицом. Взгляд не переместился. Тогда Галент снял перчатку и подставил ладонь под нос спящего, осмелев, вор проверил пульс. Ни дыхания, ни пульса.

— Клиент скорее мертв, — прошептал Галент. — Хорошее начало ночки. Похоже, она тут оказалась раньше меня. Ну, и ладно, мы не в обиде.

Отойдя от умершего монаха, Галент обыскал его комнату, в которой ничего, кроме парочки серебряных украшений, не было. В записях мертвеца так же не было указано, где искать закопанный во дворе клад. Ну… или что-нибудь такое, чего Галент желал отыскать.