Алексей Егоров - Вор Города. Невольник

Решетка, закрывающая отдушину, не остановила Галента, навесной замок не был сложным устройством. Тихонько отворив решетку, вор вполз в казарму, где храпели и сопели человек пятьдесят готовых растерзать его монахов. Глупо ухмыляясь, вор встал во весь рост, закрыл ногой решетку и, выпрямившись как на параде окончания Наплыва, пошел к двери. На этом толстом ковре он мог даже танцевать — никто бы не услышал!

Вор косился по сторонам, но видел только очертания кроватей и на них спящих людей. Единственная свеча у входа не могла осветить всю казарму. Личные вещи и монашеские облачения были по военному аккуратно разложены на стоящих в ногах кроватей ларях. Ничего ценного тут вор не мог обнаружить, золотые амулеты братья не станут снимать и выкладывать на всеобщее обозрение, а больше у них и брать нечего.

У двери дремал дневальный, готовый вскочить в любой момент и поднять братьев по тревоге. Галент некоторое время наблюдал за человеком, пока не убедился, что тот не притворяется и на самом деле дремлет. Бегать перед его носом, конечно, не стоило, но вор мог преспокойно прокрасться, прижавшись к противоположной стене. Так он оставался в тени, хоть и вынужден был осторожней ступать на камень пола.

Дверь была не заперта и открылась без скрипа, немного помедлив, вор собрался с духом и выпорхнул из комнаты. Проскочил прямо перед носом у дежурного. Галент беззвучно захлопнул дверь и услышал приглушенное бормотание. Дневальный проснулся, но не мог понять, что его разбудило.

Галент не стал искушать судьбу и дожидаться, когда монах встанет и выйдет проветриться. Вор направился к кабинетам дознавателей по слабо освещенному коридору. Он проходил мимо казарм, из-за дверей которых слышался хорошо знакомый храп.

Вор ухмылялся — эти парни так сладко спят, но даже не могут представить, какую взбучку им устроят позднее. Как же! посторонний пробрался в подземный город и никто его не заметил! В это просто невозможно поверить. Тысячи человек просто напросто ослепли в один момент.

Кому-то эта ночка точно выйдет боком, Галент надеялся, что отцу Грима не повезет.

Чем больше шишек падет на голову инквизиции, тем лучше для беглеца.

Галент с легкостью проскальзывал мимо караульных помещений, в которых дежурило несколько бойцов. Братья были заняты карточной игрой, только один постоянно поглядывал в коридор, чтобы предупредить о приближении кого-то из старших. Они как дети малые занимались ерундой и не замечали ничего вокруг.

Вор двигался неслышно, прижимаясь к стене. Одинокая тень не вызывала подозрений у караульных. Галент при желании мог похлопать монаха по плечу, заставив того огласить подземелья бабским визгом. Но делать этого вор, конечно же, не стал. Такое ребячество было излишним. Кажущаяся легкость, с которой он передвигался по тоннелям, стоила ему немалых усилий.

Постоянная концентрация, напряжение выматывали Галента быстрее, чем физическая работа. Даже пробеги он из одного конца Города в другой, и то не так бы устал. Вор старался подбодрить себя и смотреть на происходящее с иронией. В ином случае он бы просто сел в центре прохода и принялся ждать своей участи. Воля к борьбе уходила вместе с временем.

До рассвета оставалось немного, но Галент рассчитывал, что успеет выбраться на поверхность. С острова убраться окажется сложно, но открытое пространство это все же не узкие тоннели, где нет возможности для маневра. Галент уже доказал себе, что неплохо бегает по льду. Особенно, когда в задницу норовят поставить несколько свинцовых уколов.

Галент понял, что добрался до пыточных комнат, только по обозначениям на стенах. Грубые надписи предупреждали всякого, что в эти места дозволено входить избранным. Речь шла о дознавателях, про их "клиентов" старались лишний раз не упоминать. Заблудшие души теряли свои права с того момента, как их арестовывали.

Знакомого по Заступнице железно-соленого запаха крови не было. В подземелье пахло гарью — освещались тоннели так же факелами, — свечным воском, старым деревом и стерильным запахом камня. Ни криков боли, всегда бывшие излюбленной музыкой инквизиции, ни страшного скрежета калечащих устройств — ничего подобного. В подземельях было тихо и по-своему уютно.

Для вора это было идеальным местом для работы. Галерея залов протянулось на многие метры вперед, в каждой зале имелось по две комнаты, в которых работали следователи. Места для дыбы, "плачущего колеса", "железных дев" и тому подобного — явно мало.

Не в силах совладать с любопытством, вор сорвал печать с дверного замка и открыл одну из комнат.

Внутри было темно, свет из залы едва освещал порог. Немного волнуясь, Галент вошел в комнату, закрыл за собой дверь и зажег свечу. Стол, стул и табурет, на стене Солнечный Круг и серый гобелен с преклонившим колени святым. На столе валялись какие-то бумаги, письменные принадлежности и другая мелочь, но ничего лишнего. Ни пил, ни щипцов, даже банальных иголок и того не было! Да, под табуретом были вбиты в пол железные крючья, к которым прицепляли кандалы осужденных, но это ведь сущая ерунда, по сравнению с кровавыми инструментами инквизиции.

Удивленно хмыкнув, вор затушил свечу и покинул комнату.

— Возможно, пыточные камеры ниже, — сказал он про себя.

Все это не походило на страшно-ужасную цитадель Церкви, о которой шептались за кружкой эля в тавернах. Обычный монастырь, в котором обитали к тому же боевые братья. Церковники со времен основания Города любили окапываться в земле, строить там свои монастыри. Словно опасались чего-то, прятались, дожидаясь лучшего момента. Вот этот образ жизни и вошел у них в привычку.

Под каждым собором всегда можно было найти катакомбы, основания старых церквей и древние выработки. Город постоянно рос, используя прошлое как фундамент. Никто даже не мог сказать, сколь древним было поселение. Амфитеатр, в котором побывал Галент, мог пролить свет на этот вопрос, но вор не собирался идти в Академию наук и рассказывать о своих приключениях. Ему бы просто не поверили, а потом и повесили, как смутьяна.

Ведь если поверить, что развалины амфитеатра и домов, находящиеся глубоко-глубоко под землей, реально, а не в воображении Галента, существуют, то городским мудрецам придется пересмотреть официальную историю. Кто же пойдет на разрушение хорошо устоявшегося мифа?

— Всюду ложь и обман, — пробормотал вор и встал возле факела, чтобы не зажигать свечу. — Куда там топать теперь?

Каждая зала была пронумерована, но на карте этих символов не было. Там вообще кабинеты дознавателей были объединены в одно помещение. Вот вор и ожидал увидать такие знакомые и горячо любимые орудия пыток.

— Дерьмо! — вор скомкал лист карты и запихал в сумку. — Госнольд, чтоб тебе икалось!