Алексей Егоров - Повелитель механизмов

— Я мастер Квинт Феррат…

— Я знаю тебя, — перебил меня эльф, — зачем ты пожаловал?!

— Мне необходимо узнать кое-что об одном твоем родиче.

— Вот как? Почему я должен тебе об этом говорить?

— Может быть, поэтому? — спросил я, приставив ствол револьвера ко лбу эльфа.

Жесткие методы самые эффективные. Мое оружие дышало смертью, от нее не было спасения.

— Или, быть может, тебя заинтересует вот это? — я бросил на стол несколько драгоценных камней, которые мне дал Харан.

В глазах эльфа сначала был легкий страх, а после появления камней — жадность. Я сумел его заинтересовать, конечно, мои методы были далеки от общепринятых, но я по другому не мог. Не размусоливать же весь вечер с этим ублюдком.

— С этого и надо было начинать, мастер Феррат, — елейным голосом произнес эльф и представился: — Чарст, зови меня так.

Я убрал револьвер и кивнул. Эти ребята славились своей алчностью, как гномы прожорливостью.

— Так что вы хотите узнать? — Чарст схватил один камень и спрятал за пазуху, я накрыл ладонью другой.

— Что говорит тебе имя Харан?

Эльф вздрогнул. Кажется, даже икнул.

— Повторите, не расслышал.

— Аз-Шо-Харан.

Чарст молчал, только глаза выдавали его эмоции — страх и… отвращение? Лицо же эльфа было все так же искривлено маской любезности. Какое-то неестественное у него лицо, я словно общался с марионеткой. Впрочем, мне не доводилось раньше близко быть знакомым с механистами-эльфами. Может быть, я сам кажусь ему неестественным?

— Что-то не так? — спросил я.

Чарст бросил мне камень и произнес гнусаво:

— Уходите!

Его голос дрожал, но я не мог так просто уйти. Мой револьвер снова оказался в руке, я наставил ствол на эльфа.

— Я спросил: что-то не так?

— Можете убить меня, но я ничего не буду вам говорить, — он был предельно серьезен.

Похоже, страх перед Хараном оказался сильнее страха смерти. Интересно.

— Хорошо, — я убрал бесполезное оружие, — тогда ответьте на другой вопрос.

— Ну, что еще?!

— Где мне отыскать представителей вашей… власти, не знаю, кто у вас главный?

— Главный? — Чарст скорчил отвратительную гримасу, он же смеялся надо мной! — А у нас нет главного! Вот нет и все! Нам не зачем надевать на себя цепи, чтобы жить мирно! Наш народ гораздо мудрее вас, людей.

— Это как понимать?

— А вот так! Мы не устраиваем собраний, не обсуждаем общих вопросов, просто потому что их нет! И не надо нам этих проблем, мы живем своей жизнью и довольны. Точка, хватит. Уходите из моего дома… пожалуйста.

От удивления я приподнял брови. Что он сказал? Пожалуйста?!

Я нарочито медленно поднялся и направился к выходу.

— Может быть, скажете мне? — спросил я напоследок.

— Только совет — не произносите этого имени. Нигде! А теперь — вон!

Он открыл дверь, и я выскользнул на улицу. Свет в лавке погас, казалось, там все умерло, даже дым из трубы стал жиже.

Ночная прохлада приятно бодрила, липкий туман выполз из моря и накрыл часть Города. Скоро он достигнет и Старого Поля, народ наконец-то разбредется по своим домам.

В задумчивости я побрел, куда глаза глядят. Даже неудача в допросе принесла мне немало информации. Похоже, мой работодатель личность весьма опасная. Неприятный холодок пробежал у меня по спине.

На моей памяти не было случая, чтобы эльфы боялись чего-либо. Даже в низкопробных кабаках, они смело в одиночку боролись против десятка дуболомов с оружием. И выходили победителями! Я знаю, ведь я был одним из тех идиотов. Эльфы не боялись даже леса, ни яд, ни отрава, ничего не могло повредить им. По сравнению с людьми, они отличались удивительной силой и живучестью.

Теперь же выясняется, что одно только упоминание имени моего заказчика может до смерти перепугать эльфа. Неудивительно, что Асани не смогла ничего узнать.

Я направился домой, спеша как можно быстрее достигнуть своего пристанища. Скоро рассвет, а я экипирован несколько незаконно. Не хотелось бы попадаться на глаза патрулю.

Дома я оказался уже под утро, пришлось топать до самого квартала, чтобы проникнуть в канализацию. Я боялся снова заблудиться, вот и не решился уйти под землю еще в Старом Поле.

Умывшись и переодевшись, я осмотрел свои покои. Все механизмы работали в штатном режиме. У входной двери лежало несколько писем, судя по почерку, от Асани. Если Харан и навещал меня, то его следов я не заметил. Меня не покидало ощущение, что в моем доме было небезопасно, но покинуть мастерскую я не мог. Пришлось задавить голос паники и взяться за работу.

Это меня немного успокоило. На время я погрузился в работу, начисто забыв о существовании внешнего мира. Я погрузился в свой персональный рай, где чувствовал себя счастливым и защищенным. Стена мыслей окружала меня и не давала внешним раздражителям проникнуть в мое сознание.

Такое состояние отрешенности от мира было залогом успеха в работе. Иначе я не мог, долгое время в молодости я мучился, постоянно реагируя на различные помехи. Со временем я выработал привычку отключаться. Это мне очень помогало, возможно, благодаря этой способности я мог творить свои произведения с нечеловеческой скоростью. Я постоянно спешил, сознавая свою смертность. Я не мог быть уверенным, что существует рай, о котором грезят жрецы, и где я буду работать в свое удовольствие. Я торопился взять от жизни то малое, что она могла мне предложить.

В этом и был залог моего успеха, только времени ни на что другое не оставалось. Работая, я позабыл о письмах Асани, из-за чего вечером страдал от угрызения совести и не решался их распечатать. Глупое состояние, но я не мог его перебороть.

Я крутил замызганные конверты в руках, но не открывал. Уже давно стемнело, на сегодня я выработался и чувствовал в членах приятную усталость. Сознание было затуманено подбирающимся сном, страх предлагал отложить письма на завтра. Это был поступок слабости, и, осознав это, я наконец-то открыл первый конверт.

В нем сухо сообщалось о том, что ничего о Харане вызнать не удалось. Асани заметила, что ее агенты встретились с некоторым… сопротивлением со стороны эльфов. Те не хотели раскрывать свои тайны и закапывали их вместе с любопытствующими. Самой Асани удалось остаться в стороне, но своего агента она потеряла и теперь явно негодовала — это читалось между строк.

Об этом деле надо будет поговорить с глазу на глаз. Что-то мне не нравилась сложившаяся ситуация.

Я нервно вздохнул и уставился в потолок. В голове было пусто как в кошеле бедняка. Проклятие, если так пойдет и дальше, я стану излишне нервным и не смогу работать.

Сев удобнее и включив настольную лампу, я взял второй конверт соседки.

В нем было письмо личного характера, своей нежностью он контрастировал с первым. Удивительно, как Асани умудряется быть стервозной и милой одновременно? Уникальная женщина!