Алексей Егоров - Повелитель механизмов

— А в каком же? — Асани вперилась в меня взглядом и принялась теснить в угол дома.

Наверное, это выглядело забавно — я такой большой отступаю от такой маленькой. Но в тот момент я не чувствовал своего превосходства в силе. Вот что делает с человеком уверенность! Мне бы толику той уверенности, которой обладает Асани и моя работа пошла бы еще быстрей. Эх, это бесплодные мечты.

— Ну, когда ты рядом… я… ну… нормально все, в общем, — я с натугой рассмеялся, пытаясь разрядить обстановку.

Асани остановилась и недоверчиво всмотрелась в мое лицо. Похоже, она мысленно взвешивала каждое мое слово, пытаясь уловить ложь. Я не врал и говорил то, что приходило мне на ум. Только это и спасло меня от неминуемой гибели, Асани вполне могла бы расправиться со мной в считанные минуты!

— Раз так, то я останусь, — вполне серьезно ответила она, словно принимая решение на деловых разговорах.

— Вот и хорошо, — сказал я, переведя дух, — так чего ты желаешь? Просто поговорить, прогуляться в моем… саду? Или ты желаешь чаю, поесть?

— Спасибо, я сыта. Теперь же ты можешь рассказать мне о том, что за работу ведешь в своем подвале.

— Работу?

— Ту работу, которая полностью поглотила твое внимание. На столько поглотила, что ты даже забыл обо мне. Говори, я готова выслушать тебя!

— Вроде бы, это ты хотела выговориться, — слабо запротестовал я.

— Мои проблемы ты все равно не сможешь решить. А я желаю знать, что ты там мастеришь. И не пытайся меня обманывать. Садись и рассказывай!

Я сел в кресло, сбитый с ног приказным тоном Асани. Она осталась стоять, нависая надо мной, словно вела допрос. И чего я так струхнул?! Если не хочу, значит, и не надо рассказывать!

— Думаю, тебе не следует вмешиваться в это дело. Оно довольно опасное.

— Не тебе судить, что мне делать. Тем более я уже влипла в историю из-за твоей работы.

— Харан? — уточнил я.

— Он самый. К счастью, меня не смогли вычислить. Так что я хочу знать, каким это дерьмом у тебя попахивает.

— Это не дерьмо! Просто довольно… специфический заказ.

— Вот и говори! — Асани нависла надо мной так близко, что я неосознанно втянул голову в плечи. — Расскажи мне все.

Мой нос уловил тонкий аромат ее духов, какие-то лесные цветы с чудным ароматом и ядовитым соком. Что уж удивляться, она ведет дела с дикарями и может позволить себе разжиться такой редкостью.

— Несколько недель… недель ли? В общем, недавно поздно вечером меня посетил один странный клиент…

Я рассказал о своей тайне, не утаивая ничего. Это было больно и приятно одновременно, я давно хотел поделиться с кем-нибудь, кто сможет разделить мою радость от работы. Асани была единственным человеком, кто знал меня хорошо и мог бы оценить мои труды.

Асани слушала сдержанно, на ее лице не отражалось эмоций. Она лишь чуть отстранилась, это неосознанное ее движение укололо меня сильнее всего. Ее испугала новость о том, что я создаю весьма опасное устройство в своей мастерской. Опасное, но не разрушительное — это принципиальная разница. Я и раньше создавал нелегальное оружие, мощь которого могла поставить на колени весь Город. Но то оружие за редким исключением всегда оставалось в моей мастерской. Я подробно описывал механизм в своих бумагах и разбирал его. На всякий случай.

Теперь же ситуация была иной. Асани понимала, что я вкладываю в работу все свои силы и ресурсы, а значит, я никогда не позволю уничтожить этот механизм. Если о нем узнает кто-нибудь посторонний, нас будут ждать крупные неприятности. Я доверял Асани, поэтому смог открыться. Молчание, попытка утаить тайну нервировали меня, я не хотел, чтобы Асани пострадала из-за моих действий. Пусть сама выберет — со мной она или нет.

— И что ты обо всем этом думаешь? — спросил я ее, когда закончил монолог.

Она не отвечала, задумчиво глядя в сторону. Пасмурный день ухудшал видимость, света через окно проникало недостаточно, моя гостиная куталась в легкие сумрачные тона. Можно было бы зажечь верхний свет, но не хотелось разрушать атмосферу. Мы же тут тайны друг другу рассказываем как-никак.

— Что я думаю? — наконец проговорила она.

Я придвинулся, боясь пропустить хотя бы слово.

— Что я думаю?! — неожиданно взревела она. Меня впечатало обратно в кресло. — Ты хотя бы понимаешь, что ты натворил?!

— А что не так?

— Да ты круглый идиот! Совет никогда не простит тебя! Тебя ждет виселица, публичная порка, кол и еще уйма радостей! Это смерть, самая настоящая смерть! — громыхала она, нервно бегая из стороны в сторону. — А еще я… Я! Я такая дура, думала тебе нужна помощь, хотела помочь! А ты! Ты только о себе и думаешь! Что, разве ты не мог просчитать, как твое безрассудство отразится на мне?! Всем же прекрасно известны наши отношения, думаешь, если тебя отправят под суд, на меня не обратят внимания? У меня не хватит средств, чтобы вызволить тебя из этой передряги!

— Но никто же обо всем этом не знает, — запротестовал я.

— Пока не знает! — отмела мои возражения Асани. — Дай только время, твои и мои недоброжелатели раскопают любые тайны.

— Как?

— Как угодно, я в таких вопросах не разбираюсь.

— Не смеши, это невозможно. Если только ты сама не доложишь обо мне…

Асани пощечиной заставила меня замолкнуть, похоже, я сболтнул лишнего.

— За кого ты меня принимаешь? — ледяным тоном спросила она.

— Прости, это я предположил чисто… гипотетически, — моя щека горела, а из разбитой губы потекла кровь, говорил я невнятно.

— Тоже мне великий мыслитель, — презрительно скривившись, она отвернулась. — Ох, и за что мне это все…

— Асани, успокойся, — я поднялся, тыльной стороной ладони вытер кровь и приблизился к женщине, — мой дом самый надежный во всем Городе…

— Ага, как же…

— Я серьезно, многие машины ты просто не видишь, посторонний будет остановлен еще на территории сада. Чтобы проникнуть в дом требуется, по меньшей мере, полк мечников или танк. Танк тут не пройдет, а солдаты понесут большие потери.

— Если дойдет до этого, то о твоих… — Асани задумалась, подбирая слово, — экспериментах, уже известно все будет.

— Не спорю, но одиночка без моего приглашения не сможет проникнуть в дом. Никогда!

Я не стал упоминать о Харане, достаточно и того, что моя уверенность была поколеблена. Не хотелось еще Асани заставлять нервничать. К своей чести замечу — я чувствовал себя погано, утаивая правду.

Асани все еще кипела, но мой уверенный тон ее заметно успокоил. Она была зла, страшно зла, я не решался прикоснуться к ней. Приходилось успокаивать ее только словами, с горем по полам я сумел стравить пар ее ярости.

— Хорошо, пусть так, — заговорила Асани, — но я не хочу иметь с этим дела! И тебе не советую. Брось эту работу, забудь!