Инна Кублицкая - Карми

— Ну уж нет, — заявила Карми. — Последней дурой буду, если позову в постель хокарэма. Меня все предают, а хокарэмы — дважды и трижды предатели.

— Неправда, — возразила Гелати. — Хокарэмы не предают.

— Предают, — сказала Карми. — Только делают это изощренно — так, что вроде и упрекнуть не за что.

— Ты о чем?

Карми вздохнула. Если бы Стенхе не скрывал от нее прошлой осенью, что в Сургаре затевается неладное! Он ведь что-то знал, Карми могла спорить, что знал и намеренно удерживал ее в Миттауре. А что делал Маву в долине Праери, когда его встретил Арзравен Паор? Он должен был находиться при Руттуле. Руттул послал его к ней? Когда? Только когда заболел, чтобы она помогла Руттулу добраться до глайдера и попробовала его излечить? Или же гораздо раньше — для того, чтобы опять-таки подольше удержать ее в Миттауре?

А ведь если бы она узнала о происходящем сразу же, как вести дошли до Миттаура, все могло быть. иначе. В глайдере есть механизм-лекарь, и, может быть, он сумел бы вылечить внезапно заболевшего Руттула. Кто виноват в том, что больной Руттул не смог добраться до глайдера, а супруга его, сургарская принцесса, в это время глазела на нтангрские храмы? Кто виноват в этом? Она, ее хокарэмы или же сам Руттул? Кто виноват? Он умирал, а она в это время готовилась праздновать Атулитоки. И когда она, догадавшись обо всем, мчалась в Сургару, он уже умер.

Карми подняла голову и глянула на Гелати. Гэнкари безмятежно спала.

Логри пришлось затратить немало времени, пока он разыскал Стенхе. Определенного его местонахождения он не знал, поэтому пришлось «распускать паутину» — слать гонцов-райи во все места, отмеченные в этом году бурной деятельностью сургарской принцессы. Удовольствие получилось довольно дорогое — по всем канонам «распускание паутины» на такой большой территории требовало групп хокарэмов численностью не менее трех человек, поэтому для прочесывания потребовалось тринадцать райи — трое на Лорцо, трое на Колахи, трое на Миттаур и четверо на Сургару. На Миттаур, если уж честно признаться, потребовалось бы гораздо больше, но отправить туда большую группу Логри не рискнул: уж очень нетерпимо в Миттауре относились к хокарэмам.

Карми ничуть не возражала против поисков, даже написала Паору письмо, в котором просила помочь. Паор немедленно ответил, что, к сожалению, гонцы несколько припоздали: Стенхе был у него, но уже давно ушел, не сообщив куда. Паор слал также сургарской принцессе свои наилучшие пожелания и небольшой подарок.

Тючок, который притащил в Ралло гонец, и в самом деле был не очень велик и довольно легок. В нем оказался полный убор миттауской княжны: платья, сорочки, нижние юбки, вуали, покрывала, узорчатые шали, браслеты, ожерелья, наголовные украшения и в довершение всего — роскошный плащ из пятнистого меха горного льва.

— Кажется, он сватается к тебе, — сказал Логри, глядя, как Карми перебирает подарки.

— Да, — согласилась Карми.

— Что ты теперь будешь делать? — спросил хокарэм.

— Ничего, — отозвалась Карми. — Я не хочу выходить замуж. Да и права такого пока не имею. Прошел только год после смерти Руттула.

— Но не похоже, чтобы ты была в трауре, — заметил Логри.

— Руттул не хотел, чтобы я носила траур. И потом, видишь ли, Логри, если я надену траур, меня неправильно поймут. На родине Руттула траурный цвет — черный.

— Да, — усмехнулся Логри. — Черная одежда — это уже чересчур.

Черный цвет — цвет Ангела Судьбы, а Карми в последнее время объявила божество своим хэйо.

Логри бросил еще один взгляд на подарок и ушел. На лестнице он разминулся с Даллик. Та вошла и как зачарованная уставилась на разложенное на кровати платье.

— Я посмотрю, — спросила Даллик, неожиданно оробев. — Можно?

— Конечно, — улыбнулась Карми.

— Интересно, и каково чувствовать себя принцессой…— проговорила Даллик.

— Интересно? — переспросила Карми. — Раздевайся! Что глядишь? Раздевайся, сейчас примеришь…

Когда заявилась Гелати, ходившая за водой, Даллик стояла все еще полуодетая. Карми пристраивала к ее шее богатое ожерелье — настоящий воротник из золотых пластинок. Этот воротник был довольно высок, и Даллик тянула шею, пытаясь избавиться от его давления.

— У них что, шеи длиннее, чем у нас? — спросила она, переводя дыхание.

— Длинная шея — это очень красиво, — отозвалась Карми, возясь с застежками. — Погоди, сейчас эту цепочку освобожу. Вот… Так удобнее?

— Да.

Карми поправила застежку, потом, осмотрев ожерелье придирчивым взглядом, взялась надевать на Даллик тяжелый вышитый лиф.

— Помоги-ка, — бросила она Гелати. Гелати тронула шнуровку.

— Затягивай, — приказала Карми.

— О-ох, — выдохнула Даллик. — Дышать-то как?

— Терпи. Теперь подними руки. — Карми обрушила на нее шелестящее платье.

— Ты правильно надеваешь? — засомневалась Гелати. — Ожерелий же наполовину не будет видно.

— Они должны виднеться через кружево, — ответила Карми. — Все правильно, не беспокойся.

Она взяла кушак из золотой парчи и завязала на поясе узлом «цветок ириса», после этого велела сесть и принялась за волосы.

— Счастье твое, что волосы у тебя короткие, — заметила Карми. — Если бы у тебя волосы были как у меня раньше, пришлось бы часа два укладывать.

— Два часа! — ужаснулась Даллик. Ее волосы доходили до ключиц, но и с ними Карми провозилась довольно долго, пока не пристроила на голову Даллик пять золоченых гребней и налобник с крупными рубинами.

После этого Карми повязала на голову Даллик ажурную шаль, концы шали спустила за спину, скрепив на уровне лопаток золотым диском размером с ладонь. Затем пришла очередь наголовника — шапочки из золотых бусинок: Карми старательно укрепила его на голове Даллик, следя за тем, чтобы на лбу из-под него не выбивалась шаль. В золотые кольца у висков Карми пропустила еще одну шаль — очерчивающую овал лица и подчеркивающую подбородок.

— Теперь шубу? — спросила Гелати.

— Это плащ — керэна, — пояснила Карми.

Керэна сшит по странной моде — в нем сделаны коротенькие, по локоть, широкие рукава.

— Неудобно, — заметила Гелати. — В ветер мороз будет под плащом гулять.

— Какой мороз? — возразила Карми. — Миттауские женщины всегда дома сидят.

После керэна пришел черед вуали. Карми тщательно расправила складки и надела поверх меховую шапочку.

— Боже, — выдохнула Даллик. — А зачем же мы тогда все это золото на голову цепляли?

— Летом поверх вуали вот этот обруч надевают. — Карми показала литую золотую диадему с множеством подвесок.

Даллик скосила глаза на остатки наряда:

— О боги! Неужели все это должно висеть на мне? Карми оглянулась: