Ольга Голотвина - Тьма над Гильдией

Унсай проворно, пока девчонка не передумала, схватил серый комок с ее ладони и стал жевать, давясь сухими крошками. Дайру снял с пояса флягу с водой, протянул своему врагу. Тот приложился к горлышку, но не поблагодарил даже кивком, сосредоточенно прислушиваясь к своим ощущениям.

— Не жалко, — ответила Нитха Нургидану. — Любые деньги отдашь, лишь бы не тащить его на руках из складки в складку… ой, это уже действует, да? Так быстро?

С лица Унсая исчезла бледность, плечи расправились, глаза блеснули остро и ясно. Он по-прежнему опирался на палку, которую дала ему Нитха, и оберегал ногу в повязке, но даже в этой позе не выглядел беспомощным.

— Вы с ним поосторожнее, — предупредил несносный Фитиль. — Он так силушки набрался, что эти дрыном сумеет нас всех уложить!

Нургидан презрительно хмыкнул.

— Не дергайся, напарник, — ответил Унсай звучно и ровно (причем в слово «напарник» плеснул яду). — Я знаю, что эта сила — ненадолго. И не рад буду остаться один в какой-нибудь мерзкой складке, да еще со сломанной ногой. Мне надо скорее добраться до лекаря.

— Тебя же сразу в Допросные Подвалы… — удивился Фитиль. Но Охотник отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и продолжил:

— Сейчас у нас общее дело: выбраться за Грань, причем поближе к дому. Я знаю самую короткую дорогу. Опасную, но быструю.

У Фитиля округлились глаза:

— Да ты что… да ты с ума… там вообще брести трудно, а еще и тебя тащить…

— Плыть я смогу и сам. Боли все равно не чувствую.

— Плыть? — вскинулся Дайру, предвкушая новое знание.

— Да. Здесь есть подземная река. Она прошивает складки напрямую, как игла.

— Но сопляков-то как туда тащить? — запротестовал Фитиль. — Ты прикинь: сколько лет мы по складкам ходим, сколько — они…

«Сопляки» немедленно высказались — бурно, гневно и наперебой. Самой связной была речь Нитхи:

— Ах, вы по складкам ходите на сколько-то там лет дольше?! Ну и что? У нас в Наррабане говорят: «У паука восемь ног, у коня — только четыре. Но кто кого обгонит?»

Десятник Мрабиш Кошачий Глаз кипел веселым азартом. Удача, какая удача! Храни Безликие ту красотку рабыню, что рассказала о ворвавшемся в дом преступнике! Схватить самого Шенги… да тут дело пахнет не только звонкой наградой! Деньги — тьфу, пропил и нету. А вот ежели его поставят вместо этой старой сволочи сотника… нет, правда, пора уже ему с внуками нянчиться!

Завтра… нет, уже сегодня столица заговорит о том, как бесстрашный Мрабиш скрутил Совиную Лапу! Ну, не один на один, понятно, а с десятком… так ведь в одиночку машут мечами только вояки из дурацких баллад. А настоящие герои должны уметь командовать.

Что-что, а командовать Мрабиш умеет…

— Афгир, Лепешка — выбить калитку!

Двое самых сильных стражников дружно ударили в калитку — и она враз легла навзничь, словно покладистая девчонка.

Эх, жаль, что с арбалетами только двое…

— Один арбалетчик остается тут, глядит за выходом и за окнами с этой стороны. И за вторым этажом присматривайте, не то он сверху сиганет, с него станется… Дрозд, останься с арбалетчиком. Зуркат, Носатый — бегом к черному ходу! Смотреть в оба, чтоб и мышь не выскочила! Окна с той стороны тоже ваши… Остальные — со мной!

Лепешка и Афгир, лихо взлетев на крыльцо, без команды вышибли дверь — молодцы, парни!

Мрабиш сроду никуда не вламывался первым. Даже когда служил рядовым «крысоловом». А уж десятнику сами Безликие велят пропустить перед собою парочку верзил.

Вбежав за стражниками в дверной проем, Мрабиш очутился в полутемной прихожей, стены которой были украшены резными вешалками: оленья голова, рыбина с разинутой пастью, что-то еще… разглядывать было некогда: в двух шагах впереди стражники склонились над лежащим у стены человеком в холщовой рубахе.

— Не Шенги, — буркнул Афгир.

Это десятник видел и сам: бедолага в ужасе закрыл голову обеими руками. Уж точно не Совиная Лапа.

Мрабиш нагнулся, отпихнул дрожащие руки, схватил пленника за волосы, приподнял голову, заглянул в лицо:

— Кто таков?

— По… повар господина Унсая.

— Где Шенги?

— Где-то наверху… не бейте, господин!

Мрабиш выпустил волосы слуги, скомандовал:

— Парни, вперед! Фариторш, арбалет на взводе?

— А как же!

— Держи наготове, но сразу не стреляй… берем живьем!

Стражники гурьбой ввалились в трапезную и разом остановились.

Перед ними уходила наверх лестница с резными перилами. А на верхней ступеньке стоял тот, кого искали Мрабиш и его парни. И глядел прямо на стражников.

Несколько мгновений царило молчание, затем десятник опомнился:

— Шенги Совиная Лапа, ты арестован! Меч на ступеньки — и подтолкнуть ногой к нам! Не дергаться, ты на прицеле! Лапу держать на виду! Лапу на виду, я сказал!..

Подгорный Охотник с готовностью простер перед собою руки:

— Не стреляйте, парни, я безоружен. Все в порядке.

За плечом десятника кто-то охнул. У Мрабиша встал в горле комок. Одно дело — слушать рассказы про Совиную Лапу, а совсем другое — видеть эти жуткие когти…

Но десятник быстро овладел собою:

— Лепешка, Приблуда — связать его!

Стражники двинулись к лестнице, Афгир без команды направился следом. Десятник тряхнул головой, отгоняя странное чувство: чем-то царапнула его мирная фраза Охотника, что-то в ней было неправильное…

Шенги протянул руки к Приблуде, который держал наготове веревку. Сейчас стражник привычным, заученным движением набросит петлю на запястья пленника…

Вот тут-то события и рванулись вперед со скоростью щепки в водопаде!

Никто не успел углядеть стремительное и мощное движение, которым Охотник ухватил стражников за грудки и столкнул лбами. Приблуда и Лепешка обвисли на руках преступника — и тут же он швырнул их в поднимавшегося Афгира. Трое стражников ссыпались по лестнице.

Щелкнул спусковой крючок, взвизгнула тетива, метнулась к лицу черная лапа…

Все окаменели, глядя на стрелу, застывшую в длинных птичьих пальцах. Страшные мгновения… а затем раздался сухой треск — и на лестницу из-под сомкнувшихся когтей посыпались обломки арбалетного болта.

В эти короткие мертвые мгновения в мозг десятника Мрабиша ударило воспоминание. Он понял, что же было фальшивого в словах Шенги.

Ведь в каждой легенде о Совиной Лапе звучит фраза: «Я никогда не бываю безоружным!»

Стражники были потрясены до глубины своих крысоловьих душ… но больше всех изумлен был Шенги.

Да, когтистая лапа, «подаренная» древним демоном, в миг опасности действовала со страшной силой и быстротой. Но стрел на лету она до сих пор не ловила. И теперь, удирая от замешкавшихся стражников, Шенги удивлялся: «Оказывается, я и так умею?!»