Леонид Кондратьев - Торговец

— Все, что есть, у кого-то можно украсть, — Тень философски пожал плечами. — Правда, с некоторыми вещами это сделать сложнее, чем с другими. Да и сам механизм оружия… ни одного мастера, изготовляющего хоть что то подобное неизвестно. От арбалета же оно отличается сильнее, чем гоблинская самка от эльфийской леди.

— Так ты думаешь, не гномы? — поднял глаза на собеседника Фанут.

— Во всяком случае, не живущие ныне, — не опустил взгляда Тень. — Во время нашествия демонов вымирали целые кланы… города… да даже парчока стран подгорного народа осталась только на картах. Были утеряны многие секреты из известных и один только Светлый Господин знает, сколько тайных.

— Значит Подгорному престолу неймется, ну что ж. У нас, скромных слуг Светлого Господина, найдется чем на это ответить. — при этих словах епископ подобрался и уже более бодрым голосом скомандовал, устремив на послушника взгляд тяжестью своей сходный с отрогами западного пика, на которые за всю историю еще не залез ни один из смертных: — Оселий, сын мой! — при этих словах Тень подобрался, за всю его жизнь Фанут только два раза звал подобранного когда-то на улице и умирающего от голода и побоев мальчишку по имени, и оба раза тот был готов умереть но исполнить просьбу того кого он на самом деле считал своим отцом, за неимением настоящего. Впрочем старый епископ был для тени всем — наставником, отцом, работодателем. И именно поэтому ради выполнения просьбы, ни в коем случае не приказа старого Фанута, Тень был готов свернуть горы. Почтительно склонившись послушник сосредоточенно ловил, падающие подобно тяжелым каплям выдержанного вина, слова епископа:

— Мальчик мой. Подготовь лучшего из наших почтовых соколов… — Фанут на секунду задумался и продолжил: — Нет! Трех соколов и двух гонцов. И зайди ко мне через малую свечу за посланиями. И еще…

Пауза в речи старика заставила Тень поднять голову и столкнуться со стальным, наполненным несгибаемой волей взглядом. — Те гномы. Проконтролируй, чтобы с ними ничего не случилось, а то ведь очень часто подземники подхватывают на поверхности какие-то странные хвори и болячки…

— Не беспокойтесь, ваше святейшество, — Оселий склонил голову. — Их покой не потревожит никто и ничто.

И закрутилось и завертелось. После выступления в магистрате я провел беседу с магами города весьма успешную. Не знаю уж, что их больше впечатлило, мое высокое и пусть и слегка внебрачное происхождение, голова дракона, его же золото, артефакты иного мира или с трудом ковыляющий и болезненно морщащийся пару дней после проигранного божьего суда епископ, но эта гремучая смесь дала воистину убойный результат. Полноценных магов в городе было восемнадцать штук и одиннадцать из них решились рискнуть и присоединиться к моей зарождающейся армии. Компанию им составило примерно два десятка травников, в бою, конечно, котирующихся невысоко, но способных наварить довольно таки много разнообразных зелий и ядов по ценам не намного превышающим фактическую себестоимость. А это немалое подспорье для войска.

Призрак и Индюк, уединившись в гостевых покоях моей башни, устроили настоящую финансовую баталию. В ход шло все. Начиная от жалоб на плохое здоровье и бедность (причем с обоих сторон) и заканчивая взятками и головоломными финансовыми расчетами, сравнимыми по сложности с утерянными в Войне Хаоса ритуалами древних магов. Но результат их дебатов вылился в то, что люди главы гильдии торговцев мутной волной растеклись по всем ближайшим кабакам и весям и уговаривали, спаивали, завлекали доверчивое дурачье, решившееся рискнуть жизнью за звон монет. А уж оттуда рекруты попадали в разбитый буквально за одну ночь тренировочный лагерь, где учились нелегкой премудрости ратного дела под руководством многочисленных наставников из бывалых вояк, нанятых совсем на других условиях и за куда большие деньги. Многого от них за короткие сроки было не добиться, но и такие воины лишними не будут.

Наемники, которых притащил из своего мира Олаф, спешно растолковывали основы боя с огнестрельным оружием, приведенным Селес эльфам, охотникам на чудовищ и завербованным мною чародеям. Последние настолько воодушевились возможностью противостоять страшнейшим врагам любого волшебника: драконам и инквизиторам, что отправляли всеми возможными образами послание своим друзьям и знакомым. Канлер Великий сначала долго возмущался утере пистолетам ружьям и автоматам преимущества внезапности своего применения, но потом признал, что продержалась бы завеса секретности в лучшем случае до первого боя. Чую, скоро придет к нам магическое пополнение и, очень возможно, состоящее из попрятавших жертвенные ножи по дальним углам чернокнижников, боящихся идущих по их следу воинов церкви. Ладно, плевать, потом с ними разбираться будем. В каждом отдельном случае. Если вина доказана будет. И если данный адепт темных искусств не успеет смыться вовремя. Конечно, тех, кто приносит жертвы демонам, я не люблю, но что делать? Сейчас мне очень нужна армия. Как воздух. Ведь из четырех крупных осколков, оставшихся от державы Канлера Великого, признать мои права на трон не согласился ни один. Единственное послание, которое с большой натяжкой можно было счесть предложением если не дружбы, то нейтралитета, было получено от Нового Престола.

В самом большом помещении моей башни, оборудованным под штаб, велась оживленная беседа, совмещенная с ужином.

— Значит, говоришь, твои сородичи выбивают на мишени десятку на дистанции в половину километра даже без прицела? — неверяще уточнял Олаф у Селес меткость длинноухих стрелков.

— Не все, — была вынуждена признаться моя будущая супруга. — Примерно третья часть. Но уже на сотню шагов ближе в цель попадает практически каждый. Жаль только, что их всего три с небольшим десятка, да и то пятеро из них маги и оружием владеть лишь ради интереса.

— Так может еще подойдут? — поинтересовлася торговец.

— Навряд ли, — покачала головой девушка. — Эти авантюристы все, что удалось собрать моему отцу, а своих вассалов он не даст, пока мы не одержим хотя бы одну победу. Папа на меня очень обижен.

— Это почему? — заинтересовался Канлер, ставший в последнее время куда с большей приязнью смотреть на мать своих будущих внуков.

— Мое последнее послание ему, отправленное голубиной почтой перехватили и зачитали на совете лордов. Представляешь, как он себя чувствовал после оглашения слов 'Муж готов, тащу тушу в замок'. Над ним полторы недели весь лес смеялся, не слушая объяснений и хотя, когда я с останками дракона появилась поблизости от первого населенного пункта, они все заткнулись и извинились, настроение у него сейчас… нерадостное.