Picaro - Последний поход Морица фон Вернера

Возвратившись в "Красный Восьминог", стрелок кинул утратившую значение рукопись в угол, и, не раздеваясь, упал на кровать. Тупо уставился в потемневший от грязи потолок. От пережитого огорчения даже исчезло чувство голода, постоянно сосавшее под ложечкой. Два месяца были потрачены впустую. Неудачи, начавшиеся не здесь, а в прокаленных солнцем песках продолжались…

Потихоньку придя в себя, фон Вернер перебрал скудный скарб и продал в лавке старьевщика все, без чего действительно мог обойтись. Солдатская сумка опустела, из одежды осталось только то, что на нем. Вырученных денег должно было хватить дня на четыре, та как завтра нужно заплатить вперед за номер. Следующим утром Мориц поспешил на поиски конторы вербовщика, но как оказалось, неудача ждала и там.

Перебирая в уме, к кому бы обратиться за помощью, молодой человек решил обойти дома городских патрициев. Возможно, кто-нибудь пожелает взять его на службу. В случае, если таковых не окажется, то… Фон Вернер мысленно развел руками. Последние несколько лет Империя жила мирно, и спрос на владеющих оружием людей сильно упал. Он вспомнил, с каким трудом поступил в полк покойного Герцога. Если бы не протекция лейтенанта Генриха, под началом которого молодой человек служил в занюханном Замштадте… Без письма офицера, когда-то воевавшего в роте у молодого Герцога, ничего бы не получилось. Ведь два года, проведенных в обветшалой крепостце на границе крошечных государств — слабая рекомендация для службы у знаменитого полководца. А больше Мориц ничем похвастаться не мог. Воинская карьера не задавалась.

Несколько лет назад, сбежав из монастыря святого Михаила, фон Вернер пол года скитался по дорогам. Сам не заметил, как исполнилось шестнадцать. Буквально на следующий день увидел повозку вербовщика. Нахлынули воспоминания о детских мечтах и пришло парню в голову, что поступить в ландскнехты, поискать с мечом в руках славы и денег — не такая уж плохая идея.

Помогло и то, что был он от природы крепкого телосложения: высокий, широкоплечий, с сильными руками. К тому же Филин — старый оруженосец отца до четырнадцати лет натаскивал его, рыцарского сына во владении оружием. Каждый день по семь потов сходило: пика и меч, арбалет, верховая езда. Из прочих наук только чтение скучного Святого Писания под присмотром местного священника отца Каспера. Сочинительством тогда мальчик не увлекался, разве что приходилось изворачиваться перед мачехой, когда что-нибудь натворишь. Разбитая тарелка или потерянная шапка превращались у него в происки гномов или лесных духов. Но обмануть "матушку" выдумками не получалось. Вторая супруга старого фон Вернера, происходившая из купеческого рода, была особой на редкость трезвого ума. Сама того не подозревая, следовала в жизни древней сентенции — "все подвергай сомнению" и, уличив пасынка во лжи, наказывала розгой.

Отец же к сыну относился неплохо, но последние годы тяжело болел, сказывались полученные раны и в процесс воспитания не вмешивался. Все время занимался хозяйством, пытаясь выжать из крестьян, как можно больше, но доходы с каждым годом только падали. А за месяц до смерти, когда маленькое имение окончательно пришло в упадок, отправился в дальнюю поездку. Хотел испросить помощи у старого сослуживца — графа Гуго, в отряде которого не раз брал штурмом вражеские крепости. Но в пути старый рыцарь простудился: дело было зимой. У больного началась горячка и не успел сопровождавший слуга оглянуться, как хозяин скончался.

После смерти отца жизнь юного Морица фон Вернера резко изменилась. Мачеха его, будучи молодой женщиной двадцати трех лет отроду, быстро подыскала себе нового мужа. Опять вдовца, но в этот раз не благородного рыцаря, а состоятельного торговца зерном. Имение продали, чтобы расплатиться с долгами, а оставшиеся после расчетов деньги Марта фон Вернер оставила себе. В новой семье пасынку места не было и не успел Мориц оглянуться, как оказался в монастыре святого Михаила: "матушка" решила, что карьера священника, как раз для него. Скорее всего на такую мысль ее натолкнуло то, что настоятель в святой обители был кузеном первого мужа.

При жизни покойного рыцаря отношения они не поддерживали: до самой старости патер Никодем не мог забыть жестоких колотушек, которыми награждал его в детстве будущий воин. Появление отпрыска своего "гонителя" настоятель встретил холодно, но желая поскорее избавиться от пасынка, Марта сумела убедить старика, что благочестивая жизнь сына поможет искупить грехи отца. Она подкрепила свои слова денежным пожертвованием и Морица приняли в общину послушником.

Поначалу на новом месте братья монахи упорно игнорировали благородное происхождение сироты, а настоятель не объявлял о родстве с Морицем. Святые отцы опрометчиво решили, что у них просто появился новый мальчик на побегушках, еще одна пара рук для грязной работы. На глядевшего волком фон Вернера посыпались колотушки и оскорбления, но старый Никодем оказался неплохим человеком. Прознав о грубом отношении братии с новым послушником, отец настоятель рассердился: в уме он приготовил для родича далеко идущую карьеру. Заслужив смирением и праведной жизнью божью благодать, Мориц должен был стать под его руководством настоящим подвижником. Одним из живых столпов веры, на коих покоится здание Церкви. Познав все тайны Святого Писания, обучившись риторике, воспламенять проповедями сердца, ободрять праведных и внушать раскаяние грешникам…

Погуляв посохом по спинам наиболее ретивых обидчиков мальчика, патер Никодем обеспечил ему всеобщую нелюбовь. Но зная властный и мстительный характер настоятеля, святые отцы смирились, оставив фон Вернера в покое. Морица такое положение вполне устраивало: дружба с грубыми и глупыми монахами его не привлекала. Освободившись от унизительной и тяжелой работы на кухне, он поступил в обучение к отцу настоятелю.

Таинства обрядов, Святое Писание, богословские трактаты, история Церкви, вот от чего теперь шла кругом голова мальчика. Риторика и написание проповедей — для начала переписка старых, сочиненных самим Никодемом. Строгое соблюдение всех служб и правил внутреннего устава монастыря. Учитель из дяди был неважный, но нехватка у него времени, спасла Морица от уныния: настоятель уделял племяннику всего час в сутки. К проведению служб подростка пока не допускали, помощников хватало, и фон Вернер одиноко сидел в монастырском скриптории. Читал, зубрил, марал бумагу. Но богословские трактаты, переполненные заумными словами неизвестных теологов, быстро наскучили мальчику. Только места, где сочинители давали волю своей фантазии, описывая Рай и Ад, или вдохновенно воспроизводили посетившие их божественные видения вызывали любопытство Морица.