Юрий Ижевчанин - Первая колония

Третье, самое привлекательное сейчас решение: просто остаться на острове и взять власть в свои руки. Но самые привлекательные решения слишком часто таят в себе скрытую опасность. Так что нужно сначала все изучить. Во всяком случае, месяц провести здесь стоит. И если ихлане почуют опасность и не заявятся, придется самому наведаться к ним в незваные гости и показать, каково тем, кого грабят сильнейшие. Заодно надо будет взять с собой местных, чтобы они почувствовали вкус победы.

Принц спросил гетер, которых царь и местная знать просто осаждали и осыпали подарками, какое их мнение о местной знати. Кисса, улыбнувшись, сказала:

— Из царя я сейчас могу веревки вить и его узлом завязывать. Добрый, симпатичный, ласковый и такой слабый душой.

Ириньисса добавила:

— А его наследник лишь в моих объятиях как будто проснулся. Очень симпатичный мальчик, но по-другому его и не назовешь. Мало что знает и мало что умеет. Сейчас он изо всей силы учится старкскому и среднему, но ведь в детстве его учили так плохо… А теперь время упущено. Хорошо и то, что глаза у него стали живые.

Принц съездил на охоту с царем и наследником, и заметил, что они пытаются говорить хотя бы несколько слов по-старкски. "Ну, эти уже очарованы. Если бы так же было со всеми соседними царями." — подумал принц. Но Атара слегка насторожило, что в живых теперь глазах наследника проскальзывало какое-то недоброжелательство и настороженность.

Наследник вместе с несколькими приближенными заехал на военные тренировки старков. Как раз отрабатывались методы битвы с превосходящими силами варваров, у которых очень высокий боевой дух. Принц Штыкчант увидел, как часть колонистов набросилась на красиво выстроенный строй второй половины, и те, напуганные натиском, бросились бежать и исчезли за холмом, куда отправились их нагонять остальные. Через некоторое время колонисты вернулись, изрядно побитые и довольные, подкрепили силы вином и поменялись ролями. И опять строй разбежался. Наследник покачал головой и сказал несколько слов одному из своих приближенных. В тот же вечер этот человек на маленькой лодке направился к берегам Ихилара.

Через две недели в море показался ихланский флот. Он состоял из галер, судя по всему, далеко ихлане не плавали. Но кораблей было много. Принц приказал всем своим людям перебраться из города в лагерь. Что его толкнуло на это приказание, он не знал, наверно, интуиция. Царь и особенно наследник уговаривали его, наоборот, женщин и детей спрятать в городе. Но чем-то не нравились принцу наемники, составлявшие гарнизон.

Сначала старки мешали высадке врагов, но, когда стало ясно, что из-за большей быстроходности кораблей по сравнению с пехотой и удобного для высадки пляжа почти по всему южному побережью острова, помешать высадке все равно не удастся, они отошли к лагерю и выстроились в боевой порядок. Тысячу человек: двести дворян, хорошо владевших кавалерийским искусством, пятьсот искусных лучников и триста тяжеловооруженных пехотинцев — принц отправил в засаду, посадив их на коней. Это были почти все кони с острова.

Вечером ихлане бой не приняли, разбили свой достаточно беспорядочный и неукрепленный лагерь. Ночью несколько раз небольшие отряды колонистов налетали на лагерь, не давая ихланам выспаться, а подобные же попытки ихлан натыкались на ров с частоколом и охрану.

Наутро обе армии выстроились друг против друга. Численное превосходство безусловно было на стороне ихлан. У старков стояло в строю 4817 человек (это было подсчитано точно). К ним добавилось еще двенадцать добровольцев из числа островитян. Еще пятеро конных добровольцев, среди них младший сын царя Хритнос, отправились вместе с конниками и были в засаде. Старков в засаде было 1001. Все остальные мужчины оставались в лагере для его охраны Там, в частности, были практически все освобожденные рабы, поскольку они были плохо вооружены и не обучены бою. А несколько бывших охранников встали в общий строй, поскольку теперь они были свободными людьми. Так что почти никто из островитян не встал на защиту собственных людей и собственного острова. Как потом подсчитали трупы и пленных, ихлан было более двенадцати тысяч. Правда, конников у них было всего два десятка.

Вначале ихлане с пением и дикими воплями помчались на строй старков, стремясь раздавить их. Железный строй устоял, и они отхлынули, оставив несколько сотен убитых. Принц остановил своих людей, которые пытались преследовать варваров. Ведь серьезное численное преимущество все еще оставалось за врагом, и нельзя было ломать несокрушимый строй. У старков был убит один человек, и еще один островитянин. Словом, первый раунд битвы остался целиком за старками.

Не ожидавший такого ихланский царь Чирчунт, который вообще был весьма низкого мнения о храбрости и боевой подготовке цивилизованных людей, а вдобавок был обнадежен своим агентом, который рассказал ему, что старки не выдерживают первого же натиска, стал вовсю ругать своих воинов за трусость:

— Вы не справились с этими слабаками! Вы струсили! Еще бы чуть-чуть, и они бы бросились со всех ног бежать, и вам бы осталось лишь хватать добычу и убивать тех, кто не годится в рабы. Но вы дрались даже не как женщины! Вы слабые девушки! Но сейчас старки поимели вас и вы стали хотя бы женщинами! Давайте, атакуйте еще раз! Видите, они боятся вас преследовать, боятся сдвинуться с места. Раздавите этих трусов! Я сам пойду впереди войска!

И царь встал в строй вместе со своими сыновьями и охраной.

Но атака несколько задержалась. Над городом взвился столб дыма, и царь ликующе закричал:

— Видите? Эти трусы-иклич впустили наших людей в город! Наемники перешли на нашу сторону! Остров наш! Все островитяне теперь наши рабы и слуги! А теперь раздавите этих подлых пришельцев!

Варварам тоже не чужда военная хитрость. Город был захвачен потихоньку высадившимся на другой стороне острова отрядом ихлан под руководством племянника царя Кутранта. Кутранту открыли ворота наемники, которые решили перейти на сторону ихлан и принять участие в грабеже города. А призвал их в город наследник престола Штыкчант. Наследник был обижен тем, как старки опутали его отца, заставили признать себя высшей знатью и практически отдать им управление царством. Он решил договориться с царем Чирчунтом, что тот поставит его на царство, отрешив слабодушного царя-отца, при условии уплаты удвоенной дани. "Лучше платить дань, чем потерять царство совсем", — думал наследник. — "А Ириньиссу я выговорил в качестве добычи себе и сделаю ее любимой наложницей."

Но ворвавшиеся в город варвары и только этого и ждавшие "защитники-наемники" начали убивать, грабить, насиловать и пытать. Отца, который вышел к ним, пытаясь усовестить, Кутрант лично зарубил, и, показав окровавленный меч Штыкчанту, потребовал от него беспрекословно повиноваться, иначе его постигнет та же участь. После этого Кутрант занялся грабежом царского дворца, а Штыкчант, быстро оседлав лошадь, решил попытаться вырваться из города. По дороге его пыталась остановить пара пьяных наемников, и он их зарубил. Не будь они пьяными вдрызг, ему, пренебрегавшему военной подготовкой, пришлось бы туго.