Александр Лысиков - Сказка Горелого леса

— Кто-то мне за вас хорошо заплатит, — сказал герой побоища и вытер о густую шерсть поверженных гоблинов лезвие меча. Немного задержавшись, что бы забрать их боевые дубинки, Тильм пошёл к Старому дубу. «Какой он смелый», — подумал притаившийся в кустах заяц Ело. «Какой он глупый», — подумала скрывшаяся в ветвях сорока. Тильм ни о чём не думал, он пел:

Не думайте, что старый волшебник забыл позвонить Главному стражу Города. Из общественного зала Архива он дозвонился по мобильной связи до Ёрика Глина и сообщил неприятную новость об очередной вспышке активности Тёмных сил и их возможном проникновении в Город. Глин был назначен на свой пост самим Мэром по знакомству и Доброму волшебнику не был подвластен, поэтому он спокойно допил бутылку яблочного вина и доел зажаренного кролика. И только покончив с приятной процедурой, Ёрик поднялся из-за стола с чувством лёгкого голода (так посоветовал ему местный лекарь в целях избавления от вредных последствий постоянного переедания и одышки, что Глин регулярно практиковал, правда, с небольшой поправкой — ел он теперь не как нормальные люди 2 раза в день, а 5–6 раз). Главный страж Города надел парадно-выходную форму и отправился оповестить караулы Городских ворот. В тот момент, когда он был у Южных ворот и отдавал распоряжения дежурным стражам, о повышенном внимании к прибывающим юным девицам, особенно, по меткому выражению, волшебника «лёгкого поведения», мимо него проехала карета с надписью «Городская ратуша». И покатила по мостовой, центральной улице Города. Из-за её занавешенных окон слышался смех жандармов и тоненькое девчоночье хихиканье. «Вообще обнаглели, в рабочее время по бабам шарятся, — подумал Ерик Глин, — надо обязательно Мэру сообщить, что б он укоротил молодчиков». Молодчики же, высадив Красную девочку за квартал до знаменитого кабака «Красный петух», и, поцеловав ей на прощание обе ручки, вернулись в Горелый лес на указанное Бимсом место встречи. Пассиус Геллер понадеялся на расторопность Стражей Города и поэтому пребывал в спокойствии, продолжая работу над «Мемуарами». А беда уже шла по улице Города и искала «воина Добра».

Тильм вышел на круглую аккуратную полянку и подошёл к Старому дубу, в дупле которого «вольные стрелки» устроили себе почту. Наверное, сказалось многодневное распитие спиртных напитков, так как он не окинул ментальным взглядом местность и сразу полез левой рукой за письмами. Не придал он должного внимания и словам болтливой сороки, иначе бы почувствовал присутствие Тёмной силы. Улучив удобный момент, с ветвей дуба скатился пяток альвов и повис на плечах «вольного стрелка». Оттолкнувшись от дуба левой рукой и прокрутившись вокруг собственной оси, Тильм разбросал их в разные стороны и выхватил правой рукой меч, а левой — вампирский кинжал. И увидел выбегающих из леса гоблинов и альвов — всего их было не менее полусотни.

— «Вольные стрелки» не сдаются! — крикнул Тильм Улленстоун и запел свой любимый гимн:

В такт мелодии он бил врагов, превосходящих его числом, но не умением. Взмах-удар, и чья-то голова покатилась под ноги. Взмах-удар, и отлетела чья-то волосатая лапа. Взмах-удар, и на полянку вывалились чьи-то кишки. В какой-то момент Тёмное войско отступило в изумлении от «воина Добра», потрясшего противника не столько умением крутиться или умелым обращением с холодным оружием, сколько своим самопожертвованием и несгибаемым духом.

— Да подожди ты драться, давай поговорим! — крикнул раненый в голову гоблин, — да и передохнём малость.

— Не о чем мне с вами договариваться, — Тильм взмахнул мечом, — не может быть никакого договора между Добром и Злом.

Он направил обоюдоострый меч в альва, за спиной которого находился Старый дуб, но тот с визгом отскочил в сторону и меч, направленный сильной рукой «вольного стрелка», врезался в основание дерева и срубил его почти под корень. Густая крона обрушилась на нечистый народец и нанесла не малый урон в его ряды.

— Ургакх! — рявкнуло Тёмное войско, — слава Повелителю!

И вот от Реки прибежало пополнение гоблинов с украденными у рыбаков сетями, и от Горы — тролли с кинжалами и боевыми дубинками, а над головами закружили предвестники большой беды — чёрные вороны.

И больно было «вольному стрелку» от мысли о неминуемой смерти, тёмные думки начали одолевать его буйную голову и крикнул добрый герой:

— Помирать, так с песней!

И запел, и закружился Тильм Улленстоун в неравной схватке, нанося удары то мечом, то кинжалом направо и налево:

Наконец Тёмным силам удалось набросить на воина рыбацкие сети и, как тот не отбивался, его обезоружили и связали по рукам и ногам. Два могучих тролля привязали Тильма к отломанной от Старого дуба длинной и толстой ветке, взвалили себе на плечи и понесли к Подземному колдуну Эсперу. Все оставшиеся в живых особи Тёмного войска пошли за ними в надежде получить обещанную Повелителем награду.

— Если бы их было двое или трое, то мы бы с ними не справились, — говорил один гоблин, зализывая рану на своей раненой лапе.

— Взяли бы, — пролаял непонятно откуда взявшийся варг. Во время схватки их не было видно, а теперь Тёмное войско пополнилось за счёт волшебных волков, но на подобную наглость никто из сражавшихся не обратил внимания. Все их мысли были только о награде — как бы Эспер не обманул. Но сам Повелитель тёмных сил к толпе не вышел, а послал самого доверенного тролля по кличке Перс:

— В чём дело, Тёмный народ? Зачем вы собрались?

— Мы принесли «вольного стрелка» и хотим получить за него награду, — проорали гоблины, альвы и варги.

— Сейчас вам вынесут вашу награду, а как вы будете её делить — не наше дело, — ответил им Перс и открыл дверь своим товарищам, что бы они пронесли «вольного стрелка» в Подземелье. Вскоре из ворот вышел седой, облезлый тролль с ведром золотых монет и высыпал половину прямо на головы собравшихся воинов Тёмного братства. Началась давка и свалка за каждую упавшую монету. Тролли засмеялись и, закрыв ворота, пошли в Подземелье.