Крис Хамфрис - Вендетта

— Садись, — сказала она, — и спи.

— И потом… — прошептал он.

— Потом, — ответила бабушка, — мы будем охотиться.

— Но как… — начал Скай, но тут тьма и тишина окутали его.

Скай сидел в кресле с прямой спинкой и должен был бы ощущать неудобство. Но нет, никогда еще он не спал так сладко и не просыпался с бо́льшим удовольствием.

Он встал и осмотрелся. Весь свет — яркий, желтый — давала лампа. Она освещала бабушку, по-прежнему сидящую у стола, — ее голова покоилась на сцепленных руках — и Амлета, свернувшегося клубочком на коврике возле камина.

Скай опустил взгляд и… От изумления у него отвисла челюсть!

В кресле, запрокинув голову, с широко открытым ртом и закрытыми глазами сидел… Скай. Он смотрел на самого себя.

Его учащенное дыхание эхом разнеслось по комнате, разбудив пса, точнее, одного из них, потому что первый Амлет стоял сейчас и глядел на Ская, а второй по-прежнему сладко спал на коврике.

— Добро пожаловать, охотник.

Он обернулся. Паскалин стояла возле своего двойника.

Скай не выдержал и рассмеялся.

— Фантастика! — воскликнул он.

— Ну-ну, внучек. Ты еще ничего не видел.

Она прошла мимо Ская. По крайней мере, должна была пройти, потому что сейчас стояла возле открытой двери. Тут же Амлет с рычанием выскочил в ночь.

— Идем, — поманила Паскалин внука, повысив голос. — На охоту.

Он взглянул на спящего самого себя, затем на сгорбившуюся у стола Паскалин и спросил:

— С ними… С нами все будет в порядке?

Бабушка кивнула.

— Клинки защитят нас от мертвых. А что касается живых, то это место такое уединенное, что сюда никто не забредет. Ты в полной безопасности, Скай. Идем же!

Он готов был подчиниться, но вдруг вспомнил кое-что. Сигурд в свое время предупреждал, что, пока двойник путешествует, спящего ни при каких обстоятельствах нельзя тревожить. Однако дед только туманно намекал на возможные ужасные последствия и никогда не говорил ничего определенного.

— Что случится, если меня кто-то побеспокоит?

— Никто тебя не побеспокоит.

— А вдруг?

Паскалин переминалась у порога с ноги на ногу. Скай видел, что ей просто не терпится поскорее выбраться на улицу. Как и ему. Никогда в жизни не испытывал он такого жгучего желания бежать. Но вопрос требовал ответа. Паскалин сделала глубокий вдох и заговорила:

— Я только раз слышала о подобном. Один маццери, которого я знала. Он не мог дождаться… — Она нетерпеливо показала на улицу. — Не принял меры предосторожности. Детишки нашли его тело под деревом. Попытались разбудить, а когда не смогли, побежали за родителями, те вызвали скорую. Врачи решили, что он впал в кому, и отвезли в больницу.

Бабушка покачала головой. Скай судорожно сглотнул.

— Что с ним случилось?

— Позже ты узнаешь, что для воссоединения тела с духом маццери требуется одно спокойное мгновение. Но у него не было этого мгновения. Он…

Паскалин закрыла глаза.

— Что?

Не размыкая век, она продолжила:

— Он так и не смог вернуться в свое тело. Тело без души чахнет и умирает. Так же и душа, дух без тела. Они увядают. В конце концов плоть истлевает. Но дух… Он так и влачит жалкое существование. Почти ничего не слышит. Почти ничего не видит. Постепенно превращается в едва различимую тень.

— Призрак, — пробормотал Скай. — Превращается в призрака.

— Да, — тихо произнесла Паскалин.

Она открыла глаза, и Скай снова увидел в них голод, почувствовал, что бабушка буквально излучает энергию. До поры до времени она сдерживала ее. Теперь же женщина не говорила, а кричала:

— Но этот человек был глуп. Мы же не такие! Мы здесь в безопасности и вольны делать все, что пожелаем. Понимаешь меня, внучек? — Она расхохоталась. — Все!

Ее возбуждение и уверенность отмели прочь все сомнения. Скай прошествовал к двери, по пути оглянувшись на себя спящего. Однажды он уже видел свое тело со стороны: когда покидал его, чтобы превратиться в ястреба. Но в тот раз он был наполовину птицей, обладал инстинктами хищника и желал выследить жертву и убить ее. Теперь же он ощущал себя полностью самим собою, причем чувства были новыми, доселе не испытанными. Как будто каждый участок тела, каждая клеточка одновременно вибрировали. Сильное желание, словно сладостная боль, охватило Ская. Желание, которого он не испытывал с того момента, когда Бьорн в первый раз почувствовал себя берсерком, взял в руки топор и бросился на врагов.

— Все? — переспросил Скай. — Тогда идем.

Он точно знал, что хочет сделать — здесь и сейчас.

Паскалин затворила дверь, не задев лежащий на пороге нож. Рука опустилась на плечо Ская, сдерживая его порыв ринуться в ночь следом за Амлетом.

— Постой! Я знаю, что ты сейчас чувствуешь: будто можешь разорвать жертву зубами и ногтями. Возможно, так и есть. Но если повезет и ты убьешь на первой же своей охоте, лучше воспользоваться чем-то из этого.

Она спустилась по ступенькам, вытащила из-под крыльца брезентовый тюк, развернула — и лунный свет заискрился на груде оружия.

— Выбирай, — сказала бабушка.

Скай нагнулся, чтобы разглядеть получше. Там были кинжалы разной длины, два ржавых меча с изогнутыми лезвиями, топор — его он сразу же схватил и со свистом рассек воздух. Но это оказался просто плотницкий инструмент, он даже отдаленно не напоминал огромный боевой топор Бьорна — Клык Смерти. Скай положил его на место.

— А это что? — спросил он бабушку.

Она нагнулась и подняла нечто из веревки и кожи.

— По-итальянски это называется fionda. Не знаю, как перевести на английский. Вот сюда кладется камень. — Она указала на подобие мешочка в середине сплетенной веревки. — А затем… Как Давид и Голиаф.

Паскалин раскрутила приспособление над головой и высвободила один конец веревки.

— Праща.

Скай протянул руку, и в тот самый момент, когда дотронулся до орудия, его охватило волнение. Только пальцы скользнули в петлю на одном конце веревки, возникло чувство, будто он надел свою старую перчатку. Зажав в ладони второй конец, завязанный в узел, Скай осознал, что держал это оружие раньше. Тут же его потянуло на поиски камней, и он точно знал, какие подойдут лучше всего: гладкие гальки из русла реки, чуть закругленные у основания. Оружие завораживало его. Но на вид оно было очень старым: веревки и кожа изрядно поистрепались. Кроме того, праща предназначена для убийства на расстоянии. Сейчас же Скай хотел найти что-нибудь более подходящее для охоты.

И нашел. Под пращой лежала дубинка из полированного дерева длиной примерно с руку; тяжелая, с одного конца украшенная узловатым набалдашником, который постепенно сходил на нет к противоположному, носившему следы многоразового использования. Дубинка, будто специально подогнанная, удобно легла в руку. Скай помахал ею.