Николай Ярославцев - Вождь из сумерек.

— Хмурый, Пивня ко мне. И сам той же ногой обратно. — Стас принял решение.

Хмурого словно сдуло с порога.

Мгновеньем спустя он появился снова.

Еще чуть погодя пришел явно не довольный, тем что его оторвали от высоких дум, и Пивень.

— Добрые люди спят, который уж сон видят, а тебе хоть глаза сшей. — Проворчал он, валясь на лавку, которая под его грузным телом жалобно скрипнула.

— Это у тебя от старости такой вредный характер, сударь мой волхв. И на сон тоже от нее, от старости жадный. — Встретил его сочувственными словами Стас. — Может и правда отпустить тебя на покой? Будешь со стариками на бревнышках сидеть и спину на солнышке греть. А к делу кого-нибудь помоложе пристрою? Как ты думаешь, брат Зорень?

— А вот это видел?

Пальцы волхва, толстые, поросшие густым волосьем, ловко сложились в огромную и наглую фигу.

Стас улыбнулся краем губ и подмигнул Зореню.

— Прорвало таки. А я уж думал, все. Пора на печь…

И повернулся к Хмурому.

— Вижу, что заскучал воевода? Бездельем маешься. Жирком заплывать начал. Того и гляди, как у Серда пузо появится. Скоро и в седле не усидишь.

Хмурый фыркнул и засопел от обиды.

— Вот еще…

— Даже так? — Стас явно был доволен, что у Хмурого не обнаружилось означенных недостатков. — Тогда бери три десятка и вперед, в Заречье. Пора призвать к порядку дебошира.

Хмурый округлил глаза и попытался открыть рот, но Стас коротким движением руки вернул все на место.

— Нет, Хмурый. Никакой войны. Никакого кровопролития, и не каких подвигов. Все тихо, по домашнему. Весело и непринужденно. Как с любимой девушкой. Сначала легкое удивление, потом дикий восторг. И долгая счастливая семейная жизнь. И совсем не больно! Не забыл еще?

Хмурый часто, часто закивал головой.

— Понял, командир. А конязь?

Глаза Стаса потемнели.

— Он мне не нужен. — Жестко ответил он и участливо спросил. — Хмурый, друг мой, может мне Алексея вызвать? Или Хруста подождать? Как ты думаешь?

Хмурый испуганно дернулся.

— Командир, я все понял.

Зорень нахмурил брови.

— Не круто ли, Слав? Обычное дело между своим. Сегодня он тебя, завтра ты его.… Не нами заведено и не нас кончится.

— На нас! Здесь! И сейчас!

Голос сухой и твердый.

— Хмурый, останешься там наместником. Дружину перетряхни, как добрая хозяйка половик перед порогом. Десяток ребят оставишь у себя, а остальных вернешь. А с ними еще полусотню, а лучше сотню воев со своим хлебом. — Стас повернулся к волхву. — А ты, мой ученый друг, все там оформишь надлежащим образом и на государственном, дипломатическом уровне. Не хлопай глазами. Слово это наскрозь ученое, потом объясню. Примешь от них присягу на верность богу, царю и отечеству. Ну, и по случаю Государственного праздника объявишь народные гулянья.

Пивень, шлепая толстыми губами, готов был разродиться целой кучей вопросов, но Стас прихлопнул это, вполне естественное желание, суровой десницей, решительно и в самом зародыше.

— Можешь даже отменить на пару лет моим именем какую-нибудь непосильную подать.

— А…

— Ну, да. Конечно. Как же я мог забыть? — Стас с ухмылкой заглянул в растерянное лицо волхва. — Разрешаю. Ничего не могу с собой поделать. Сердце, как воск. Можешь взять в дорогу валенки. Кровь старая и не хрена не греет.

Зорень слушал молча, не вмешиваясь.

— Братья конязя Бохуна могут возмутиться. — Осторожно, словно размышляя в слух, произнес Зорень, прислушиваясь к гневному сопению волхва. — Как никак родовой удел отвалится.

Стас прищурил глаза и снизу вверх с явным сомнением посмотрел на воеводу.

— Слышал, брат Хмурый? Может мне поехать? А ты здесь, в Волчке.

— Вождь! Командир! — Запинаясь, поспешил успокоить его воевода. — Возмущений не будет. Когда выезжать?

— Так ты все еще здесь? — На лице Стаса появилось неподдельное изумление, которому, казалось, не было границ. — Загибаю пальцы! Раз…

Хмурого словно ветром унесло.

Стоял, и уже нет.

Только распахнутая дверь зияет черным провалом.

Стас повернулся к волхву.

— Пивень, мой друг, ты не знаешь где взять валенки? — Участливо спросил он. — Зорень, у тебя случайно нет подходящих? А хотя зачем они тебе в разгар лета?

Пивень вскочил на ноги и, опрокинув лавку, заторопился к дверям. У дверей остановился и, сверкая глазами, погрозил кулаком.

— Припомню я тебе эти валенки!

Стас и Зорень громко и от души расхохотались.

Загрохотала дверь.

По крыльцу яростно и гневно загрохотали сапоги волхва.

— И все таки, Слав, с Бохуном ты погорячился. Как бы на тебя конязья не ополчились. — Раздумчиво сказал Зорень, когда стихли шаги за стеной. — Виру за побитый народ и сожженные веси с него покруче заломить и будет.

— Пойми, побратим, с отморозками нельзя вести переговоров. Они законов не признают. С ними можно разговаривать только по их же понятиям. Иначе беспредел не остановить.

— У него два брата. И у каждого по крепкому коняжеству. В две дружины пойдут, не выстоять.

— Дружин не будет! Отморозки, это моя, так сказать, гражданская специальность в прежнем мире. Их надо убирать тихо и незаметно, без шума и пыли. Иначе, уж поверь мне, расползутся, как тараканы. И по своим бандитским понятиям заставят жить вполне приличных людей. А тебе тараканы нужны? Мне нет.

— И все таки не привычно все это, Стас.

— Может и не привычно, но необходимо. — Жестко ответил Стас. — Я, брат Зорень, люблю спать спокойно. Вот погоди, разгребу немного дела, разведку налажу, агентуру разбросаем. И заживем спокойно.

Конязь от изумления чуть не поперхнулся.

— И когда ты успеваешь все это придумывать?

— Что делать? Работа такая. Я ведь боярами, или как их тут зовут, пока не обзавелся. Приходится все самому. — Он поднял руку и удержал Зореня от очередного вопроса. — Рэдэльф подходит.

— С чего ты взял? — Снова удивился Зорень.

— Его мысли слышу. Он всегда меня предупреждает. Вежливый мужик!

А чуть погодя и в самом деле осторожно скрипнула дверь и, согнувшись почти вдвое, в незатейливое жилище Стаса вошел эльф.

— Бессонница замучила, Рэд? — Спросил он и повернулся к Зореню. — Конязь, пока не забыл, завтра десяток рано поутру уходит на смену Хрусту и Войтику. Если не передумал, я велю разбудить. Бронник и оружие для тебя я велел в твой шатер перенести. Волчовку оденешь поверх бронника.

Прищурил глаз, посмотрел лукаво.

— Или раздумал?

Кивнул головой, указывая эльфу место за столом напротив.

— Садись Рэд. Наши потолки под твой рост не рассчитаны.

Зорень хотел было обидеться, но не успел, и запоздало проворчал.

— Спасибо, не просплю.

— Рэд, потерпи пару недель. Немного осталось. — Виновато попросил он. — Ты хоть знаешь где, хотя примерно искать, твоего непоседливого принца?