Николай Ярославцев - Вождь из сумерек.

— В чем дело?

— Волхв Пивень вернулся.

— И только то? А до утра подождать нельзя?

— Не хочет терпеть волхв. С кулаками лезет, командир.

— Хорошо. Сейчас спущусь.

Веселин уже рядом.

— Веселин. спустись, встреть волхва, а я оденусь и следом…

Проводил парня взглядом и вернулся в покой.

— Сидеть тихо. Не сопеть и не кашлять. Вернусь и незаметно выведу. — Не глядя в глаза, сказал он Купаве, обуваясь в разбитые кроссовки.

Хлопнул дверями.

— От дверей не на шаг. — Это страже. — Не кого не впускать. И самим нос не совать. Узнаю, рассержусь.

И скорей вниз, по лестнице, оставив за спиной недоумевающую стражу. На душе тревога. А вдруг беда у Хмурого? Иначе с чего бы Пивень среди ночи к нему стал ломиться? А с другой стороны, почему бы и нет? Пивень, он Пивень и есть. Петь ночью начинает.

— Плохо, сударь волхв?

Пивень усталый, глаза ввалились, сидит на лавке с закрытыми глазами.

— Здравствуй, Слав. — Вместо ответа поздоровался Пивень, кряхтя поднимаясь ему навстречу. — Было бы плохо, разве бы я уехал?

— Тогда к чему такая спешка. — Спросил Стас, и, помолчав, добавил. — Так и заикой оставить мог.

— А к тому, что Зареченск сейчас наш! Хмурый объявил тебя конязем и сидит сейчас в нем твоим именем. Вот венец Зареченского коняжества. — Встал, подошел к Стасу и быстрым движением водрузил на его голову стальной неширокий обруч с изумрудом на лобной части. Носи на здоровье. Шапка крепкая, износу не будет.

Отступил на шаг. Посмотрел оценивающим взглядом. И остался, судя по всему, вполне доволен.

— Народ не против. Я оставил коняжескую десятину, мостовые, дорожные, еще кое-какие подати. А остальные, без чего можно пока обойтись, снял.

— Бохун?

Пивень усмехнулся.

— Не нашли конязя. Не в живых, не в мертвых. Сгинул…

— Но зачем тогда спешил? Не юноша чай. — Нетерпеливо подтолкнул его Стас.

— Старший брат Бохуна, Суличский конязь Осен было пошел спасать младшенького, да вот беда конь толи зверя испугался, толи запнулся, но понес и головой его о лесину расшиб до смерти. А ныне там, в Суличе разгорелась пря из-за его стола. И то сказать, коняжество завидное. А с другой стороны и Витень-конязь не прочь сесть на отчий стол. Град Витеня без пригляду остался. — Пивень хитро прищурился и ухмыльнулся разбойничьей улыбкой. — Хмурый вспомнил твой наказ про то, чтобы возмущенных не было и сам доглядел за градом Витеня.

В палату уже входил Хруст.

— Хруст, поднимай три полусотни. Нарочных к Алексею. Передашь, пусть с тремя сотнями поспешит в Сулич. Встреча у моста. Город взять. Зачистка потом.

— Но, вождь…

Пивень понял его озабоченность и поспешил успокоить воевода.

— Я привел от Хмурого сотню, Хруст.

— Сударь волхв, отдыхать тебе не придется. Тебе вверяю все три коняжества. Заодно и за Соколенем приглядишь.

— А Зорень? Ужели и…

Пивень со страхом посмотрел на Стаса.

— Я обогнал его в трех конных переходах от Волчка.

— Успокойся, Друг мой Пивень. Я хоть и Волк, но не до такой же степени. Зорень собрался со мной на поиски принца Бодрена и темных эльфов. Так, что придется тебе потерпеть. Прими сотню от Груздня. Одну возьмешь от Алексея. Но и им взамен отдашь. Втрое… И вот еще что, мой ученый друг, вольным городам не быть! Какие то они беспокойные все. А к чему вся эта головная боль?

Пивень опустил голову.

— Справлюсь ли, Слав?

— А куда ты денешься? Или варианты есть? Я же терплю. И возьми с собой Бэрдяя. Мужик не промах.

— Почитай три коняжения в один кулак зажать надобно. Да еще Соколень!

— Одно, Пивень, одно. Волчок!

Пивень с удивлением поднял на него взгляд, что-то сообразил и сверкнул глазами.

— Славия. Славия!

Стас недовольно поморщился, на минуту задумался, и улыбаясь согласился.

— Пусть будет Славия. А почему бы и нет? Славы, славяне… Простенько и со вкусом.

Снова появился, заметно повеселевший, Хруст.

— Командир, три полусотни в строю.

Стас кивнул головой.

— Пошли, Пивень, к ребятам. Хруст, воеводство на время твоего отсутствия примет Спень. И бога ради. Без пыли и шума. Все по домашнему, шепотом. И никакой крови. Главное город! Алексей потом зачистит и без тебя. Ему посадничать. А ты домой.

Хруст поднял глаза.

— Нет, Хруст. Мне они не нужны. Беспокойный народ эти конязья. А я человек тихий, скромный. Скандалов не люблю. Люблю вечером со стариками у огонька погреться за чаркой зелена вина. И к чему мне лишнее беспокойство?

Хруст ухмыльнулся.

Мало поверил в тихий нрав Стаса.

— Я понял, вождь.

Перед крыльцом полторы сотни воинов в конном строю. На фланге эльфы.

Маловато. Но где взять больше? Хотя не в числе дело. Приходилось и с десятком уходить когда-то.

Войтик и Толян с завистью на Хруста смотрят. Веселин за спиной вздыхает.

— Не вздыхать! Голову выше. Гляди веселей! Придет и ваш черед, волчата!

Еще не рассвело, а перед теремом все население посада собралось, чтобы проводить воев. Отдельно сотня, что пришла с Пивнем. Стас нахмурился и поискал глазом нового воеводу.

— Спень определи по десяткам. И завтра же в науку. И не жалеть! Обратно не вернутся.

Спень развернулся и бегом направился к оробевшим воям.

«Надо же, как парню с именем не повезло. Справный боец, а от имени в сон клонит. — Подумал Стас, провожая его взглядом. — Перекрестить что ли?»

Бойцы в глаза смотрят. Слова ждут. А нужно ли оно? И какое?

Волхву нового коня подвели. И виду не хочет показывать перед бойцами, что устал. Прыгнул молодецки в седло. Мечи за спиной поправил и на Стаса глаза поднял.

— С богом, ребятки. Слава Роду.

Мечи над головой.

— Слава Славу!

— Справа по одному, марш…

…Любо, братцы, любо!

Толян аж подскочил от неожиданности.

— Веселин, а тебе, мальчик мой, в седло и к воеводе Груздню. Скажи, что жду его с сотней воев. И сразу же обратно. Засиделись. Пора и нам в путь. И возьми с собой тех двух лоботрясов, что у моей двери дремлют. Упадут с спросонья, а я отвечай… Хватит и тех, которые перед крыльцом на глазах у всего честного народа спят.

— Но воевода Хруст…

— Веселин! — На распев проговорил Стас.

И Веселина след простыл.

Стас согнал с лица улыбку и через палату отправился в свои покои. Постоял, прислушиваясь и тихонько отворил двери.

Купава, свернувшись клубком, на его постели спала, Или делала вид, что спала.

Бесшумно подошел, наклонился…

— Как же мне вывести, милая, чтобы никто не видел? Подумают невесть что. Связался черт с младенцем. Или младенец с чертом?

Лицо чистое. Носик чуть вздернут. Нижняя губа припухла. Волосы разметались по изголовью.

Повернулась к нему лицом, вытянулась. Закинула руки на его шею. Не успел, а может и не захотел отстраниться. А ее губы уже на его лице. Бедовые глаза прямо в душу заглядывают.