Юлиана Суренова - По ту сторону гор

А затем случилось то, что заставило Аль похолодеть.

Только что на острове было многолюдно, и вдруг — остался лишь один человек, стоявший лицом к царевичу, которому, приглядевшемуся к его чертам, уже начало казаться, что он узнает незнакомца. Но в то самое мгновение, когда он уже был готов назвать его по имени, просвистел невидимый меч, рассекая воздух, и голова, отрубленная, словно качан капусты, покатилась в туман.

Из шеи ключом забила кровь. Точно кипящая вода в стоявшем на воде котле, она бурлила и пенилась. В воздух поднимался пар, от которого веяло тяжелым сладковатым духом смерти.

А безголовое тело все стояло, не падая, и, казалось, пристально смотрело глазами, которых у него не было, на пришельца, пронзая насквозь.

Безразличная отрешенность исчезла, без следа. Не страх — жуткий ужас продрал Алиора до самых костей, вывернул наизнанку, вынуждая бежать безоглядно прочь, подальше от жуткого кошмара.

— Эй, — он проснулся от того, что его плеча коснулся Лиин.

— Спасибо, — прошептал юноша, с трудом заставляя голос не дрожать.

— Приснился кошмар? — спросил сын воина, стараясь при этом казаться безразличным, хотя на самом деле это было не так.

— Так… — неопределенно ответил юноша. Он не кивнул, не качнул головой, лишь как-то повел плечами, показывая, что и сам не знает. Так оно и было, ведь не все, что пугает в грезах, кажется страшным и наяву.

"Это был только сон… — ему не надо было убеждать себя в этом, как приходилось порой, но почему-то легче не становилось. Губы сами беззвучно зашептали слова молитвы, спеша отогнать призраков и черных ночных духов, которые, казалось, склонились над грудью, протянув свои длинные, когтистые лапы к самой душе. — Только сон…"

Он через силу заставил себя закрыть глаза, стремясь поскорее уснуть, уверенный, что в тот же кошмар он не попадет уж точно, наяву же, кто знает, какие тени увиденного подкрадутся к нему, мучая воспоминаниями об ужасе.

Аль и сам не заметил, как заснул вновь. Да он и не знал, что спит. Слишком уж реальным все казалось. Он шел по улицам города. Альгар — сразу решил он, может быть, потому что никогда не бывал ни в одном другом. И не важно, что улицы, были ему незнакомы. Царевич редко покидал дворец и многого не знал. Если что и казалось удивительным и даже странным, это то, что на всем пути он не встретил ни одного живого существа.

Люди не суетились, спеша по своим делам. Над головой не летали птицы, налетая с голодным криком на каждую оброненную хлебную корку, не перебегали улицу, поджав куцые хвосты, предоставленные сами себе еще не до конца одичавшие бездомные собаки, не скреблись по углам крысы.

Город был погружен в какую-то нереальную, совершенную тишину, в которой не нашлось места даже для эха. Не было слышно шуршания шагов, дыхания, даже стука сердца, который обычно в отсутствии всего остального звучал громче гула набата. По пустым улицам не гулял ветер, поднимая тучи пыли и нося на своем хвосте опавшие листья, словно девица ленту в длинной косе. Дома стояли холодными покинутыми склепами, даже камни мостовой казались призрачным, ненастоящим.

Единственное, что было в этом городе — это запах. Уже знакомый Алю устойчивый, навязчивый сладковатый дух смерти.

— Что же это такое? — сорвалось с губ и исчезло в пустоте, оставшись не услышанным.

Юноша, до этого мгновения шедший лишь вперед, тут, ища хотя бы какое-нибудь объяснение произошедшему, закрутил головой, резко обернулся — и замер, пораженный.

Каким-то необъяснимым неведомым образом он оказался совершенно в другом месте, как ему показалось — в другом городе. Перед ним была площадь, покрытая телами, лежавшими так близко друг к другу, что между ними было невозможно пройти, не наступив на мертвеца. Рядом с телами, окостеневшими в жутких скрюченных позах, полных муки страдания, стонали те, кто еще был жив, но вряд ли надолго. Их лица отметинами чумы покрывали жуткие.

Не разбирая дороги, думая лишь о том, чтобы случайно не коснуться бродивших по улицам живых мертвецов, Аль бросился бежать прочь из охваченного эпидемией города. Ему было страшно, как никогда.

Царевич прежде считал, что он не боится смерти. Он уже заглядывал ей в глаза, даже шел навстречу, но никогда она не являлась ему в таком ужасном виде. Легко умереть в бушующем потоке, уверенный, что отдаешь свою жизнь за то, чтобы другие спаслись. Легко уснуть и не проснуться. Даже упав в трещину. Даже не сразу, спустя какое-то время, зная, что умираешь. Пусть так. Но не в этом общем безумии, умирая вместе с другими сотни раз прежде чем умереть самому, не видя, чувствуя, как разлагается твоя плоть.

Он бежал, и не мог убежать. Город окружал его стеной. Город, в котором повсюду была смерть.

— Аль-ми! — вдруг услышал он донесшееся откуда-то издалека, словно из-за грани бытия, ринулся на голос, словно спасительный свет, и проснулся.

Резко сев, он увидел рядом с собой Лота.

— Тебе снова приснился кошмар? — со страхом, словно он сам мог очутиться в том сне, спросил он.

— Не знаю… — пряча глаза, качнул головой юноша. Он не хотел говорить об этом сне, боясь, что, оказавшись в мире реальности, он обретет плоть.

— Ты кричал во сне.

— Да, я… — он смахнул со лба холодный пот. — Наверно… Наверно, это был кошмар. Но когда ты разбудил меня, он ушел и стерся из памяти, словно ничего и не было. Осталось только смутное чувство… — Аль и сам не знал, зачем лгал, ведь мог просто промолчать. Возможно, это тоже было своего рода бегство.

— Что ж… — Лот понял, что ничего не добьется, сколько ни старайся, и прекратил расспросы. — Ты как, попробуешь еще уснуть, или посидишь со мной? А то одному скучно.

— Я лучше посплю, — он боялся разговоров больше, чем нового кошмара.

— Как знаешь.

"Что же это такое? — отвернувшись в сторону, Аль прикусил губу так, что потекла кровь. Рот наполнился ее солоноватым вкусом. — Неужели мне придется пройти через все это? — он не верил в это, потому что не хотел. — Нет, я не смогу! Не выдержу!" — Болото еще ладно, но чумной город… Да он просто не сможет войти в него, убежит без оглядки, и все!

— Успокойся, — услышал он голос брата, который звучал так уверенно, что ему можно было поверить. — Сон — это только сон.

— Но прошлый кошмар сбылся, — неуверенно проговорил юноша. Он смотрел в сторону, боясь встретиться с братом взглядами и увидеть в его глазах отражение своего страха.

— Ерунда.

— Но Рик умер.

— Не потому что упал с каменного моста, как тебе приснилось.

— Однако, трещина… — он хотел сказать, что важно само падение, а не откуда оно происходило, но Альнар прервал его, продолжая:

— И болота не будет, и города, и.

— Но почему-то мне эти сны ведь снятся! — не унимался Алиор. Он, наконец, резко повернулся к брату, и обмер, обнаружив, что больше не в заснеженном лесу, а в какой-то пещере — не горной, слишком уж она была ухоженной. Стены, пол, своды потолка отделаны мрамором. Вернее даже, это было подземелье дворца, возможно даже — царского.