Юлиана Суренова - По ту сторону гор

Смешок заставил его замолчать.

— Не понимаю, что здесь смешного, — проворчал он, скользя тяжелым взглядом по лицам своих спутников. И кто только мог веселиться в такой момент? Он думал — Лот. Больше некому. Но лицо бродяги было совершенно серьезным. Он побледнел, время от времени озирался по сторонам, словно чувствуя на затылке ледяное дыхание смерти.

— Скажи мне на милость, — заговорил Альнар и, к еще большему удивлению, юноша заметил на губах брата даже не усмешку — именно улыбку, в которой было скорее что-то от снисхождения, чем безнадежности, — а как мы, не видя тебя в этом тумане, поймем, свалился ли ты в трещину, или тебя утянули под землю духи?

Младший брат, недовольно взглянув на него, лишь нервно пожал плечами, словно говоря: "А это уже ваше дело — что думать". Не мог же он, в самом деле, освободить их от всех сомнений.

И, не дожидаясь новых вопросов, Аль решительно зашагал вперед, но не по следам, оставленным на снегу животными, как собирался, а, передумав в последний момент, далеко в стороне от них, возле самых деревьев, которые, поводя длинными костлявыми ветвями, словно дряхлые старики тяжело вздыхали, хрустели старыми костями, время от времени издавая не то протяжный крик, не то стон.

Он не видел всего ущелья, когда его до краев наполнил туман, позволяя разглядеть в своей тяжелой сизой дымке лишь то, что оказывалось в нескольких шагах. Но Альиор и не нужно было видеть, чтобы продолжать путь.

Если что и беспокоило его, так это явственное ощущение спуска. А ведь должно было быть все совсем наоборот, когда ущелье — переход между двумя горными склонами, рано или поздно просто обязано было закончится подъемом.

От размышления над этой странностью его отвлекла веревка, которая натянулась, свидетельствуя о том, что он слишком далеко удалился от своих спутников, которые не поспевали за ним. Аль-ми остановился, постоял несколько мгновений, разглядывая ближайшее дерево, благо больше ничего видно не было.

Дерево как дерево. Уже не молодое — вон как разрослось, ствол такой широкий, что с трудом обхватишь. И скрипит, как старик. Возможно, будь сейчас сильный ветер, юноша и поостерегся останавливаться с ним рядом — еще свалится. Но сейчас все было спокойно. А в этом дереве было кое-что интересное, даже странное. Аль не сразу понял, что, сначала просто почувствовал, потом пригляделся…

"Если судить по приметам, мы идем совсем не в ту сторону, — мелькнуло у него в голове смутное сомнение, которое, лишенное ясных очертаний, пока еще не пугало, пробегая ледяными мурашками по спине. — Сугробы должны быть глубже у северной стороны, а здесь они с юга… да что сугробы, весь ствол покрыт снегом, словно кто-то взял и специально залепил его ровной белой полосой. Но это ведь неправильно!" — Аль был уверен, что не сбился с дороги, и все же…

Он оглянулся, увидел показавшиеся в густом тумане неясные очертания спутников, которые воспользовались его раздумьями, чтобы нагнать, пожал плечами, после чего стал продолжать путь в том же направлении, как шел до этого мгновения. Ларг слишком хорошо научил его чувствовать горы. А те совершенно недвусмысленно говорили — "Север позади, юг впереди, и забудь о приметах".

— Это все ветер, — пробурчал себе под нос юноша, — с какой стороны он дует, с той и снег. И вообще, если перевал остался позади, но мы уже прошли середину гор. И теперь они не на юге, а на севере…

Когда начало смеркаться, Аль даже не сразу поверил, что уже вечер. Казалось — времени-то прошло совсем ничего. И темнота ведь — не обязательно предвестница ночи. Возможно, это сгустились тучи в ожидании метели. Впрочем, если задуматься, это ничего не меняло, когда по-хорошему и в столь густой туман путь продолжать не следовало бы, а уж в метель — и подавно.

Нужно было искать место для привала. Оглядевшись вокруг, он чуть было не закричал от радости: юноша как раз стоял возле огромного дерева, поваленного ветром. Его толстые ветки, припорошенные снегом, переплетались, как в шалаше.

— Не дворец, но сойдет, — решил Алиор и, сбросив оттягивавшую своей тяжестью плечо суму, принялся за работу.

Когда спустя некоторое время из тумана вышли валившиеся с ног от усталости спутники, у расчищенного входа в древесную пещерку в специально выкопанном убежище горел костер.

Пришельцы, едва увидев огонь, тотчас, как бы слабы ни были, ринулись к нему, упали рядом, вытянув замершие руки.

— Что же так холодно? — стуча зубами, с трудом выдавил из себя Лот. — Будто и не на юг идем, а в ледяные владения повелителя ночи.

— Говорят, — с наслаждением разминая затекшие плечи, подхватил разговор Лиин, не желая, чтобы он, согревавший душу точно так же, как тело огонь костра, угас, — что в его владениях, на крайнем севере, всегда зима. Морозная. Говорят, там даже холоднее, чем в буран в голой степи. Все живое застывает льдом, чтобы, не живое и не мертвое, ждать до скончания вечности неведомо чего…

— А во владениях повелителя дня и зимой жарко как летом… — вздохнув, проговорил Аль, заразившись мечтательным настроением своих спутников.

И лишь его старший брат молчал. Придвинувшись к костру, он сидел, опустив голову на грудь и закрыв глаза. В какой-то миг взглянувшему на него Алиору показалось, что тот спит, но стоило юноше двинуться к нему, намереваясь закрыть своим запасным одеялом, царевич открыл глаза.

— Что?

— Все в порядке. Спите. Я подежурю.

— А вот это дело, — согласно кивнув, Лот широко зевнул, — самое время. Тем более что, как я понимаю, ужина у нас не будет.

— Припасы были на ослах, — словно оправдываясь, проговорил Аль.

— Ага, конечно. Нет чтобы нужные тюки взять…

— Можно попытаться поохотиться, — Лиин поднялся. Пусть он и отогрелся, но от костра все равно отодвинулся с явным сожалением. Было видно, что ему страшно не хотелось никуда идти — особенно в эту темно-серую туманную муть, в которую погрузился весь мир за маленьким кружочком костра.

— Нет, — решительно качнул головой Альнар — к немалой радости сына воина, который даже не смог сдержать вздох облегчения, соскользнувший с его губ. — Ложись спать, — царевич старался говорить тихо и несколько замедленно, не напрягая грудь, но его голос все равно хрипел, готовый в любой миг сорваться в кашель, — потом сменишь Аль.

Тот осторожно улыбнулся, в глубине души торжествуя — Аль-си, наконец, простил его за все те ошибки, что он совершил и даже те, которых и не было вовсе.

Не возражая, Лиин полез в образованную ветвями и снегом пещерку — спать. Следом двинулся Лон, бурча что-то неразборчивое себе под нос.

Проводив их взглядом, Аль повернулся к брату.

— Как ты?

— Неважно, — шевельнувшись, поудобнее устраиваясь, тот болезненно поморщился, затем, подняв голову, с долей сомнения взглянул на брата.