Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

— Я на диете, — пояснил он обеспокоенной старушке.

Поднявшись на второй этаж, Аскер обнаружил там спальню королевы и спальни для гостей. В каждой спальне стояла массивная кровать, а на этой кровати покоилась перина, едва ли не более пышная, чем у самого короля Аолана.

«Опять перины! — с тоской подумал Аскер. — Они словно нарочно сделаны так, чтобы из них по утрам невозможно было выбраться. Надо будет что-нибудь предпринять».

За спальнями находился рабочий кабинет, который королева Эгретта, похоже, превратила в салон красоты. Разумеется, никаких помад и пудр в помине не было, — они исчезли тогда, когда умерла королева, но зато один угол кабинета был сплошь выложен зеркалами, там стоял туалетный столик, и большое бра ярко освещало угол, давая достаточно света для косметических процедур.

— Гм, — сказал Аскер, — это здесь долго оставаться не может.

Помимо недостатков, у кабинета были еще и достоинства. Возле окна стоял письменный стол со множеством ящиков, а к этому столу было придвинуто кресло с высокой спинкой, обитое черным бархатом. Откуда взялся бархат в этом царстве парчи и атласа? Как покойная королева смирилась с черным цветом кресла, если все вокруг было не темнее коричневого?

Аскер сел в кресло — и понял, что они созданы друг для друга. Кресло было уже, чем обычно, словно сделанное специально по его мерке. В нем было так удобно, так спокойно сидеть, и всякие неприятные мысли улетучивались сами собой.

«Это гораздо лучше, чем перина, — подумал Аскер, вытягивая ноги и откидываясь на спинку. — Здесь я и буду спать».

…Следующий день, четырнадцатое вендлирен, мало чем отличался от тринадцатого, разве что Аскер проснулся не в Виреон-Зоре, а в личном особняке по улице Согласия, и вся разница состояла в том, что теперь он должен был, чтобы попасть к королю, проехаться верхом по городу.

Линекор вывел Сельфэра из загона, находившегося за домом, оседлал его по всем правилам и подвел к подъезду.

— В Виреон-Зор едете, господин Аскер? — осведомился он. — А то если вас какие господа спрашивать будут, так чтоб я знал, что мне им говорить.

— В Виреон-Зор, Линекор, — кивнул Аскер, сильно сомневаясь, найдется ли во всей Паореле кто-нибудь, кто может о нем здесь спрашивать. Но ему польстило рвение Линекора услужить ему, идущее от чистого сердца: похоже, ему удалось завоевать симпатию и уважение слуг. Правда, он был с ними не более, чем вежлив, но другие господа часто обращались со своими слугами, как с неодушевленными предметами.

Король встал раньше обычного и не находил себе места, ожидая, когда же наконец приедет Аскер. Когда это счастье случилось, он расцвел, как бутон под живительными лучами солнца.

— Аскер, как я рад тебя видеть! — воскликнул он, едва Аскер появился в поле его зрения.

— И я вас, мой король, — как можно любезнее ответил Аскер, обозвав короля в душе Тюфяком: никогда не следует столь явно показывать свое расположение кому-нибудь из фаворитов, потому что рано или поздно он сядет своему господину на шею.

— Как тебе понравился дом? — спросил король, заглядывая Аскеру в глаза и ожидая, что он скажет.

— Грандиозно, мой король! Там столько зеркал…

— Это Эгретта… — король несколько смутился. — Она себя очень любила, больше всего на свете. Этот дом принадлежал ей.

— Да, мой король, слуги мне говорили, — сказал Аскер, решив опустить обычные в таких случаях слова соболезнований по поводу безвременной кончины августейшей супруги короля. Это было бы высшей степенью лицемерия: по всему Скаргиару знали, что покойная королева держала короля под двумя каблуками и даже вздохнуть не позволяла без своего разрешения. Но, несмотря на это умолчание, призрак супруги встал перед королем во всей своей красе, и он заметно приуныл, как и всякий раз, когда вспоминал ее.

Хандрящий король Аскера не устраивал. Все то время, пока Аскер был с королем, он старался ограждать его от любых неприятных эмоций, чтобы его образ у короля был связан только с приятными вещами, — нечто вроде условного рефлекса на свое присутствие. Так он поступил и на этот раз, прибегнув к традиционному и затасканному, но от этого не менее действенному приему всех придворных, — к лести.

— Эти слуги — настоящее сокровище, мой король! — проникновенно сказал он. — У вас талант подбирать авринов. Наверное, вам достаточно только посмотреть на аврина, как вы уже знаете, чего он стоит.

Настроение короля опять улучшилось: Аскер произнес свою фразу с такой убедительностью, что король был готов поверить, что это правда. Подойдя к своему креслу возле окна, он уселся поудобнее и жестом пригласил сесть Аскера, предвкушая услышать что-нибудь интересненькое.

— Ну, Аскер, чем сегодня ты порадуешь своего короля? — спросил он.

Но Аскеру не довелось порадовать своего короля. В кабинет, распахнув двери одним ударом ноги, ввалился Дервиалис. На него было страшно смотреть: синие мешки под глазами, весь в пыли с головы до ног, одежда пропахла как собственным потом, так и потом берке. Не дожидаясь приглашения, Дервиалис упал на ближайший стул и вытер рукой мокрый лоб.

— Доброе утро, Дервиалис, — сказал король, не показывая удивления. — А я думал, что вы в Пилоре.

— Доброе утро, мой король, — прохрипел в ответ Дервиалис. — Я и был в Пилоре, да только события последних дней заставили меня вернуться. Простите мне этот внешний вид, но я скакал семнадцать часов подряд и загнал шестерых берке, пока добрался сюда.

— Но почему такая спешка? Не проще ли было послать гаэра с письмом, у которого ушло бы на дорогу два с половиной часа, или, в конце концов, отрядить какого-нибудь офицера? До сих пор, Дервиалис, я не замечал в вас страсти к изнуряющим марафонам.

— Вместо ответа на ваши вопросы, мой король, я скажу, что произошло. Аргелен начал против нас активные военные действия.

А теперь обратимся к истории. Эсторея и Аргелен находились в состоянии войны едва ли не со дня возникновения этих двух государств. Поводов для ведения войны существует множество, но главный из них — взаимные территориальные претензии. У Аргелена и Эстореи, как и у всяких других уважающих себя соседних государств, такие претензии были, несмотря на то, что страны были разделены проливом Гуаран. Все началось со спора за одинокий островок посреди пролива. Но не подумайте, что это был какой-нибудь лакомый кусочек земли, — нет! Островок тот был — сплошные камни, в расщелинах которых кое-где задержалось немного земли, и росли там только чахлые кусты да жесткая трава. Но вот положение у островка действительно было интересное: в самом узком месте пролива, между двумя мысами, на равном расстоянии от обоих берегов.

Обе стороны обнаружили островок одновременно, и одновременно высадились на него, но потом каждая сторона утверждала, что была первой. Между разведывательными отрядами произошла вооруженная стычка, и те немногие, кто уцелел, вернулись домой и сообщили, что-де соседнее государство проявляет захватнические инстинкты и собирается оттяпать кусок чужой территории.