Гарт Никс - Тряпичная ведьма

Потом раздался громоподобный голос Тряпичной ведьмы, он почему-то звучал, как голос многих Тряпичных ведьм, говоривших хором.

— Итак, ты по-прежнему бросаешь нам вызов, Анхивар. Разве ты забыла, что уже однажды побывала за Дверью? Ты можешь снова там оказаться! А ты, рябина? Нам известно про твое дерево. Его выкорчуют и уничтожат! А-а, Мирран! До недавнего времени всего лишь мычащее животное! Ты вернешься к своей вечной пытке! — Голос на мгновение смолк, но потом зазвучал снова. Теперь это было шипение, типичное для Тряпичной ведьмы. — А ты, моя маленькая Джулия? С какой странной компанией ты водишься. Они не могут защитить тебя. Во всяком случае, не от меня… и не здесь. Ты слишком долго была частью меня, Джулия. Ты должна вернуться ко мне… присоединиться ко мне… Вернись, Джулия… вернись…

Джулия поморщилась. Но слова Тряпичной ведьмы оказались до странного соблазнительны, и их сила пронизала ее до костей. Неожиданно для самой себя она начала вырываться из рук Лиссы. Но Анхивар подняла серебряную звезду, и та сверкнула, прозрачно-голубая, как само небо.

— Тихо! — крикнула Анхивар… и Тряпичная ведьма замолчала. Правда, ненадолго. В следующий миг противный, одновременно визгливый и каркающий смех разнесся над ними. Джулия, овладев собой, снова покрепче прижалась к Лиссе.

— Ты… — хохотала Тряпичная ведьма, — бросаешь вызов мне? Здесь , внутри моего мозга?

— Да! — крикнула Анхивар, и ее звезда снова сверкнула, а в воздухе разлилось пение птиц, встречающих рассвет.

— Да! — крикнул Мирран и выхватил из костра пылающий золотой клинок. Он рубанул им воздух, что-то зашипело и затрещало, запахло горящей сосновой смолой и жжеными шишками.

— Да! — вместе крикнули Лисса и Джулия, и золотое пламя взметнулось ввысь, осыпав их искрами.

Ответа не последовало — только слабое эхо хриплого смеха. Но шар снова запульсировал ярким светом, а внутри него стала формироваться темная фигура.

— Они догоняют? — крикнул Пол в ухо Квигину. Квигин обеими руками вцепился в гриву Нубинса, а конь очертя голову мчался под гору, ловко огибая валуны и опасные участки.

— Да! — крикнул он в ответ и еще крепче ухватился за гриву. Мимолетного взгляда назад хватило, чтобы разглядеть, что гварульхи подобрались совсем близко. Они огромными прыжками неслись по склону. Правда, выть перестали, а на языках выступила пена, значит, они бегут на пределе выносливости, и силы у них на исходе.

Нубинс вдруг споткнулся и остановился. Квигин и Пол чуть не скатились с него кубарем, а Хафин промчался мимо, крича от ужаса.

Пол выпрямился и увидел, почему остановился Нубинс. Прямо перед ними из вереска поднялся высокий человек крепкого телосложения с длинными рыжими патлами, торчащими из-под широких полей шляпы.

Квигин тоже распрямился. Он только взглянул на человека и тут же скатился с коня с радостным воплем:

— Мастер Труан! Я думал, вы погибли! Вы не можете каким-нибудь заклинанием остановить гварульхов?

Пол тоже вздохнул с облегчением, сообразив, что это тот самый волшебник, хозяин воздушного шара, о котором ему столько рассказывал Квигин. Еще больше он обрадовался, когда обернулся и увидел, что гварульхи остановились поодаль. Видимо, Труан уже остановил их заклинанием. Преисполненный благодарности, Пол слез с коня и повернулся к Квигину и Труану.

И замер. Труан наконец поднял голову, и под полями шляпы сверкнули подернутые красной пеленой глаза безжизненного. В его лице не осталось ничего человеческого, он смотрел на Квигина как на камень, который нужно убрать с пути.

Его кулак коротко просвистел в воздухе и врезался в лицо Квигина. Юноша, удивленно всхлипнув, рухнул в заросли вереска. Пол видел, как его друг падает, словно в замедленной съемке, и совершенно бессознательно вытащил кинжал из ножен, висевших за спиной. В тот же миг Нубинс рванулся вперед, намереваясь крушить врага стальными копытами, а Лизелла юркнула в заросли, чтобы впиться длинными зубами в ногу Труана.

Но хоть Труан и превратился в безжизненного, магией он пользоваться не разучился. Одним щелчком пальцев он заставил зверей проскочить мимо него и в полном оцепенении заскользить вниз по склону.

Пол кинулся на Труана с кинжалом в руках, но безжизненный сжал кулак и прорычал:

— Беррач! — и рука Пола вмиг онемела. Кинжал выпал из его скрюченных пальцев и брякнул о камень. Мальчик попытался пошевелить ногой, но и ноги у него отнялись.

Гварульхи снова взвыли, и на сей раз в их вое слышались победные нотки. Красноглазый Труан шагнул к Полу. Движения его, как у всех безжизненных, были какие-то механические и неестественные.

На ходу он что-то бормотал, и Пол напряг слух, чтобы расслышать его слова:

— Доставить его к Тряпичной ведьме… отправить миперов… она хочет получить его… живым… или…

Он все еще бормотал, когда просвистела стрела с голубым оперением. Ее стальной наконечник, как искра, сверкнул на солнце. Пол видел ее в полете только долю секунды, а потом она пронзила Труана.

Безжизненный застыл, издал животный рык ярости, обнажив десны. Он пошатнулся и вскинул голову. Красные глаза, не мигая, уставились на добычу. Он снова двинулся вперед, механически передвигая ноги.

Просвистела еще одна стрела и воткнулась в вытянутую руку Труана, но и она ничуть не замедлила его движение. Зато она словно стряхнула оцепенение с Пола, и он увернулся от хватки безжизненного.

Гварульхи взвыли и кинулись к мальчику. Но им навстречу выскочил огромный клыкастый кабан во главе своры гончих, а целый отряд лучников с голубыми нашивками на рукавах осыпали гварульхов градом стрел.

Пол побежал. Он бежал так, как никогда прежде не бегал, быстрее даже, чем в Орнварском лесу. Земля так и мелькала под ногами. Все что угодно, лишь бы убраться подальше от этого мычащего создания с глазами зверя, которое когда-то было человеком!

Пол уже видел учителя Квигина, мастера Кейгила, который махал ему рукой. Стражи границ наступали, останавливались, стреляли и снова бежали вперед. Один из стражей бежал к мальчику и что-то кричал на ходу — Пол не мог разобрать, что именно. Потом он все же услышал, но в тот же миг безжизненный, весь утыканный стрелами, но покорный воле Тряпичной ведьмы, поднял булыжник и метнул в Пола, даже не позаботившись подкрепить его заклинанием меткости.

Страж все еще кричал ему: «Пригнись!», когда булыжник ударил мальчика по затылку, и он кубарем покатился по склону. Еще какое-то время все мелькало у него перед глазами — склон, небо, ноги, доспехи. Крики воинов и вой гварульхов слились в единую какофонию. А потом все стихло и погрузилось во тьму.

Полчаса спустя Кейгил внимательно следил за тем, как солдаты укрепляют носилки на спинах неравных по росту Нубинса и Хафина. Квигин стоял рядом, приложив к ноющей челюсти травку, которую, чтобы снять отек, присоветовал Кейгил.