Алексей Иванов - Знамя химеры

Весмина радостно оглянулась — и в следующее мгновение оказалась в объятиях мужа, наслаждаясь его теплом. В последнее время Артис редко бывал с семьей: слишком много дел свалилось на него с тех пор, как он был назначен командующим армией.

— Все хорошо, перстень не мог ошибиться. Я займусь ее обучением, — прошептала Весмина, разрывая объятия.

— Какие новости? — обнявшись с отцом, спросила Эйвилин.

— Одна хуже другой, — устало присел на скамейку Артис. — Разведчики сообщили, что гоблины обложили Железный холм плотным кольцом. Первая и вторая стена уже пали, нижние ярусы гномьей столицы затоплены водой и гномы отрезаны от внешнего мира, а у них так мало продовольствия!

— Когда мы выступим с армией? — положив руку на плечо мужу, спросила Весмина.

— Крайний срок две недели. Постой, — осекся он, — а почему это «мы»?

— Ты забыл, что твоя жена боевой маг?

— Дорогая, там может быть слишком опасно. Не лучше ли тебе остаться вместе…

Весмина нежно взяла его за подбородок и приподняла его лицо, чтобы он смотрел прямо в ее яркие зеленые глаза. Спустя какое-то время Артис с удивлением осознал — все заранее приготовленные аргументы тонут в зеленом океане глаз стоящей перед ним женщины.

— Эйвилин поедет с нами! — Весмина погладила мужа по щеке.

Артис лишь тяжело вздохнул. У бывшего наследного принца, опытного политика и героя пограничных войн было только две слабости, и обе сейчас были рядом с ним и любяще смотрели в его глаза.

— А говоришь, что я упрямый, — сдался он. — Обещай мне, что не будешь рисковать и побережешь девочку.

Девочка!!!

Эйвилин обижено тряхнула копной золотых волос, но возражать не стала.

— Ты меня ни с кем не перепутал? — проговорила Весмина. — Это ты часто забываешь, что тебе нельзя лезть в гущу схватки.

Весмина уселась мужу на колени и подавила возможный протест нежным поцелуем. Артис крепко обнял жену.

Глядя на обнявшихся родителей, Эйвилин только завистливо вздохнула. Оставив влюбленную парочку наедине, она направилась в сторону виллы.

— Они пришли, мой лорд! — Дворецкий согнулся почтительном поклоне.

— Отлично, зови их сюда.

Лорд Уриэль нервно прошел по своему кабинету и сел в большое кресло, сделанное в виде императорского трона. В комнату вошли две фигуры, закутанные с ног до головы в темные плащи. Капюшоны были откинуты, но лица вошедших прятались за странными тряпичными масками с вырезанными отверстиями на месте глаз. В абсолютной тишине они проследовали в центр кабинета и остановились перед высоким лордом. Красные глаза с равнодушием смотрели на замершего главу Трибунала.

— Почему вас двое? — Высокий лорд нервно переводил взгляд с одного визитера на другого.

Более высокая фигура вышла немного вперед:

— Контракт возьму я, а это — мой ученик.

— Хорошо, пусть остается, — передернул плечами высокий лорд. — Вы должны выполнить одно деликатное поручение.

Уриэлю показалось, что один из убийц усмехнулся.

— Для других поручений нас не вызывают.

— Вот плата. — Уриэль протянул убийце мешочек — небольшой, но тяжелый, доверху набитый золотыми монетами. — Ваша цель довольно давно и успешно скрывается от императорского правосудия, найти его будет очень сложно.

— У нас свои способы поиска. Кто цель? — Убийца не пересчитывая протянул золото своему ученику. Обманывать убийц Анклава не решился бы и сам император.

— Мятежный принц Леклис! — глаза высокого лорда мстительно сверкнули.

Предрассветная тишина укутывала долину плотным плащом. У небольшого костра около наспех собранной дозорной вышки спал десяток гоблинов, еще пара гоблинов с упоением играла в кости, встречая каждый новый бросок тихой руганью или радостными восклицаниями. На игроков бросал завистливые взгляды одинокий дозорный на вышке.

Один из гоблинов усердно потряс кости и сделал бросок, кости запрыгали по поверхности большого плоского камня. Сверкнув в свете костра своими полированными гранями, они замерли, показав две шестерки, но игроки этого уже не увидели.

Первым умер часовой на вышке: из молочной пелены тумана вынырнули стрелы, и он упал, издав слабый стон. Игроки умерли мгновением позже. Из тумана бесшумно выскользнули эльфийские рейнджеры в неброских серых плащах. Достав длинные кинжалы, они хладнокровно перебили спящих у костра гоблинов.

— Передай светлому лорду — путь свободен. Можно разворачивать войско, — произнес один из эльфов, обращаясь к стоящему рядом.

— Будет исполнено! — Коротко поклонившись, рейнджер растворился в утреннем тумане.

Аванпост гоблинов опять накрыла тишина.

Тусклое осеннее солнце вынырнуло из-за горных хребтов и осветило руины бастионов Железного холма. На первой стене не осталось ни одной целой башни, стены были покрыты громадными трещинами и местами обрушились. Вторая стена выглядела лучше, но на месте пригорода пестрело скелетами домов черное пепелище. Среди обгоревших развалин суетились маленькие фигурки гоблинов, пытаясь отыскать на пепелище что-то ценное.

Уже который день я вижу эту картину.

Опять дико зачесался шрам над глазом, скрытый жалкими клочками оставшейся брови. В принципе, целитель мог бы восстановить срезанную бровь, но он сильно торопился, заживляя рану, у него было слишком много пациентов, пещеры были забиты ранеными и умирающими. Многих спасти было не в его силах: у стойкости гномов к заклинаниям была и обратная сторона. Целителей было всего двое, а на каждого раненого гнома тратилось в два раза больше времени, чем на человека или эльфа.

В тот проклятый Падшим день гномы потеряли более шести тысяч только убитыми, бои на северной окраине продолжались еще целый день, но пробиться к третьей стене отрезанные защитники так и не смогли. Вышедшая им на помощь тысяча гномов завязла в уличных боях и с большими потерями вернулась в крепость.

— Тебе повезло, — глядя на меня, усмехнулся Бальдор. — Бровь — ерунда, пройди лезвие немного ниже — ты бы остался без глаза.

— Мне повезло, что я вырвался, другим повезло меньше, — хмуро заметил я.

Смена нашей тысячи кончилась с рассветом, и мы сидели на куче камней, сваленных вдоль зубцов стены. По стене уныло ходили гномы, несущие утреннюю стражу. Хотя последняя и единственная попытка штурма была отбита практически без потерь, дух обреченности витал в воздухе. Запасы продовольствия стремительно таяли, а подгорный народ не отличался умеренностью в еде. Со дня на день должны были забить лошадей. Ветра такая незавидная участь не ждала. Пока не ждала…