Майя Зинченко - Изучающий мрак (Дарвей)

- Хочешь чаю? - старушка придвинула поднос поближе, и не дожидаясь его согласия, ловко разлила чай по чашкам. - Конечно, ты бы сейчас предпочел чего-нибудь покрепче, но в моем возрасте это лишнее. - Она негромко рассмеялась.

- Откуда вы знаете мое имя?

- Я все о тебе знаю. Так уж получилось... Да ты не волнуйся, в этом нет ничего плохого. Я вижу тебя насквозь, ну и что с того? Разве тебе есть что скрывать?

- Я ничего не понимаю из того, что со мной происходит.

- Молодец, что признал это. Скажи, ты слышал музыку? Такая милая мелодия...

- Да. Она показалась мне знакомой, - монах, отбросив всяческие предубеждения, с наслаждением сделал большой глоток горячего ароматного напитка.

У чая был горький, но вместе с тем приятный привкус.

- А ведь никто не играл, - заметила старушка. - Она всегда существовала лишь в твоем сердце. Как чай?

- Хорош.

- Ты голоден. Мужчины всегда голодны, в любом возрасте. Попробуй мой пирог. Он немного подгорел, но ты же у нас не из гурманов, правда?

Дарвей послушно взял кусок капустного пирога. Тесто было совсем свежее, даже горячее, словно его только что вынули из духовки.

- Все что ты видишь глазами - это тень, прах, ничто. Только сердце, только душа никогда не ошибаются. Они знают истину. Понимаешь?

Он отрицательно покачал головой.

- Ты ждешь от меня откровений, но я всего лишь маленькая слабая старушка.

- Неправда, - возразил он с набитым ртом. - Заурядной старушке, коей вы пытаетесь казаться, здесь просто нечего делать. Вы повелительница озерного города, ведь так? А я человек, решивший узнать его тайну. Магов, попытавшихся проникнуть в город, вы убили, а меня - агента ордена Истины впустили. Почему?

- Эти маги... Их слабенькие души почернели из-за бесконечных мечтаний о власти. Магия дает возможность возвыситься, и не просто возвыситься самому, а втоптать в грязь и тьму других. Будто бы если кругом будет мрак, они сами засияют... Безумцы. Нечего о них жалеть.

- Но вы мне не ответили.

- Если я скажу, что так надо, тебя такой ответ удовлетворит?

- Нет. Я имею право знать, зачем вы меня испытывали. Все эти залы, полные несметных сокровищ, полуобнаженные девушки... Хм. И библиотека. Сначала вы взывали к низменным инстинктам, но, потерпев неудачу, решили подвергнуть испытаниям мою жажду знаний?

- Но ты же слышал музыку сердца, а тот, кто ее слышит, без труда найдет путь ко мне.

- А если бы я поддался соблазну?

- Ну, конченый результат тебе бы все равно не понравился.

- Тогда не говорите, - он покачал головой. - Не хочу его знать.

- Эти испытания - не более чем шутка. Я знала, что ты пройдешь.

- У вас очень своеобразное чувство юмора.

- Видишь ли, я не просто властительница этого города, я и есть город. Во всяком случае, та видимая его часть, которую ты принимаешь за него. Хотя все - лишь иллюзия... Люблю это слово... Оно наполнено необыкновенной гармонией. Как оно будет звучать в твоих устах? Произнеси-ка его.

- Иллюзия... - послушно повторил Дарвей.

- Замечательно. Ты предал ему оттенок мрачности, неотвратимости. Наверняка, ты больше остальных любишь черный и синий цвета. Но не обращай внимания... Пожилым людям свойственно менять тему разговора. - Она заговорщицки подмигнула ему. - Какое-то время я находилась в глубоком забытье. Вы зовете его сном. Но вы вынуждены спать, чтобы восстанавливать силы, а я, полная сил, порвала с реальностью специально. Я ждала, ждала...

Монах поставил на столик пустую чашку. Точно такой же сервиз - расписанный синими цветами он видел в доме стекольщика, который был его приятелем. Тот сервиз достался ему от прадеда и был фамильной ценностью их семьи. Прадед стекольщика был оригинальным человеком: успел побывать и пиратом, и торговцем, и даже ловчим зверей для императорских игр.

- Невероятно! Я раскрываю ему тайны мироздания, а он думает о каком-то старом беспринципном пирате!

- Простите, я нечаянно отвлекся.

- Да, Дарвей, я в тебе не ошиблась. Тебя мне послало само проведение, подарок, от которого глупо отказаться.

- Мне тяжело мыслить столь масштабно: провидение, живой город, принявший образ старушки... - монах потер виски. - Не могу сказать, будто в моей голове что-то прояснилось.

- Ты веришь в Создателя, Дарвей? Или нет? Ты должен быть откровенен.

- То есть как это - верю или нет? Верю, конечно.

- И что он для тебя такое? Золотой идол? Звезда в небе? Где он?

- Везде, - пожал плечами монах. - Я никогда не видел бога, но мне достаточно его проявлений - это я сам, люди, что меня окружают, животные, растения, весь мир.

- А ведь у мира две стороны. Видимая и невидимая. Последняя более важна, потому что только в ней есть Создатель. А этот мир - всего лишь слабое отражение мира настоящего, коего не увидеть глазами. Люди несут в себе частички невидимого мира, его память.

- Душу? - рискнул предположить Дарвей.

- Угадал. Всякий раз, когда тело умирает, душа возвращается обратно. А затем души снова приходят в этот непостоянный мир теней.

- Зачем?

- Чтобы совершенствоваться. Всем дается шанс, но не все его используют. Многие погибают, становясь тленом, в который они верят. Я рассказываю тебе все это не просто так... Во всем есть смысл - явный и скрытый. Ты боишься смерти?

- Ну, да, - неуверенно сказал Дарвей. - И смерти и боли ей предшествующей.

- А вот и нет. Тебя не она страшит. На самом деле, если бы ты хорошенько подумал, то понял, что боишься не смерти, а того, что придется начинать жизнь сначала. Новое рождение, первые, такие робкие шаги, познание мира, взросление, выбор ремесла... Только представь: ты снова ребенок, снова и снова...

- Так и есть... - ошеломленно сказал Дарвей. - Я вспомнил. Это действительно очень страшно: все время начинать жизнь заново.

- Сколько раз ты уже рождался, а? Почему никак не успокоишься?

- А разве это от меня зависит? - растерялся монах.

- Стремишься к совершенству, но всякий раз тебе что-то мешает. Вечное беспокойство снедает тебя изнутри. Мечешься, словно в горячке, пытаясь отыскать правильную дорогу, но все напрасно. Путь идет по кругу. Твоя душа подобна мутной воде - когда страсти стихают, верх ее кристально чист, а низ полон мутного ила.

Монах не спускал с нее глаз. Он был в смятении. После ее слов, все, что он знал до этого, казалось ему ничтожным. Вся его нынешняя жизнь не имела значения.

- Не переживай. Я помогу тебе.

- Не надо, я не хочу ничего менять, - внезапно севшим голосом попросил он. - Пусть все идет так, как идет. Лучше путь по кругу, чем путь в никуда.

- Оставь пустые страхи. Неужели тебе не хочется разобраться со всем раз и навсегда? Очистить свою душу, как это сделали каны?

- А они здесь при чем?

- Взяв от этой жизни все возможное, в духовном смысле, разумеется, они ушли. Их народ оставил хрупкие человеческие тела и отправился в невидимую вселенную. Можно сказать, что каны поднялись на следующую ступень в бесконечной лестнице бытия.