Анатолий Нейтак - Попытка говорить 1. Человек дороги (СИ)

"Так что же теперь — повиноваться?"

"Ты видишь разумную альтернативу? Я, к сожалению, — нет. Но не забывай, что арест без объяснения причин не может быть долгим".

"Только это меня и утешает…"

— Уважаемые? — подозрительно повторил Зельбо.

— Повинуемся, — ответил Айс за всех нас. — Вменяемые маги не спорят с законом.

— Ну да, конечно, — проворчал Зельбо, отворачиваясь. — С законом — никогда.

"Только с отдельными его представителями…"

Зеттан — быстрый транспорт. Куда быстрее бегающих и даже летающих ездовых химер. Из имеющих крылья с ним могут соперничать только твари, использующие дороги Света и Мрака: аггелы, феи, раэмы, Клювожоры, Тенекруты… не потому, что так стремительны. Просто потому, что могут использовать особенности организации пространства вне Середины и потоки "родных" энергий для достижения скоростей, которые немыслимы для использующих только мускулы.

Не прошло и часа, как зеттан доставил всех нас в город-порт Лейкарос. Всё ещё Черноречье, да, но пограничное, соседствующее с двумя другими территориями домена Левварн. После приземления инквизиторы вместе с Ивойл дружно исчезли в направлении ближайшего целителя, а меня, Айса и Ладу Зельбо Шип со своими подчинёнными препроводил в, так сказать, гостевые апартаменты Попутного патруля. А если говорить прямо и просто — в общую камеру, располагавшуюся в полуподвале отдельно стоящего здания. Задавать вопросы о нашей дальнейшей судьбе смысла не имело. Обдумывать планы — тем более. Оставалось ждать.

И надеяться.

"Можешь сказать, как именно за нами следят?"

"Могу. Слежка не слишком плотная, но вместе с тем такая, что не очень-то уклонишься или заблокируешь. Всё крыло "щупает" дежурный маг воздуха, непрерывно контролируя состояние запоров, решёток, стен, а заодно — число и состояние пребывающих под арестом. А параллельно всё происходящее в нашей камере, вплоть до простейших ауральных паттернов, фиксируют и отправляют куда-то дальше во-о-он те три штуковины под самым потолком".

"Ты про эти стекляшки в медных сетках?"

"Про них, про них. Умно сделано: взгляд из одной точки можно обмануть даже простой иллюзией, а вот для обхода взгляда из трёх точек требуется на порядок большее мастерство. К тому же сочетание бездушной слежки с живым наблюдением особенно эффективно. И повышает общую надёжность системы ещё на порядок".

"А если эти стекляшки заблокировать?"

"Через одну, максимум две минуты по тревоге прибудут дежурные боевые маги и разъяснят нам, как глубоко мы были не правы. И ещё. Надеюсь, ты обратил внимание на процедуру, которой нас подвергли при оформлении?"

"Ты про снятие слепка ? Обратил, ещё как обратил… сам в своё время выполнял такие же точно… процедуры. По отношению к задержанным до выяснения".

"Тем более. Зачем спрашиваешь про систему наблюдения, если заведомо ясно, что бежать успешно не удастся?"

"Так. Нервничаю малость…"

"Ну так сделай что-то такое, чего от тебя не ждут".

"А что?"

В мысленном "тоне" Айса отчётливо запахло юмором:

"Ну, не знаю. Вроде бы некоторым пение помогало…"

Пение? В первый момент я попросту офигел. А потом тоже развеселился — чего Айс от меня и добивался, собственно. Ох… как говорил накушавшийся волк, щас спою! Точно.

Только не про "сижу на нарах, как король на именинах", не "Мурку" и не прочую классику. Меня просили того, чего от меня не ждут? Ну, держитесь. За стенки.

On a dark desert highway

Cool wind in my hair…

"Hotel California" от Eagles я, как оказалось, до сих пор помнил наизусть.

— Это с твоей бывшей родины? — поинтересовался Айс на "финальном проигрыше", воспроизведённом по памяти с помощью заклятия воздуха.

— Ага. А хотите на моём родном?

И, не дожидаясь согласия, затянул:

— Простенькая мелодия, — заметила Лада, чуть хмурясь из-за незнакомых слов, смысл которых моё ламуо не смогло передать во всей полноте. — Но приятная.

— Дыкть. По центральному телевидению во времена моего детства-отрочества что попало гонять бы не стали. Эпоха попсы настала позже.

Подумав секунду, я затянул Высоцкого:

Очень в тему пришлось. Опять-таки: сам забыл, что я помню и ЭТО. Странная штука — наша память. Ох, странная…

Где один Высоцкий, там и второй:

Айс почему-то морщился. И не дослушал.

— Ну, Рин, — с толикой разочарования заметил он, — такие песни и у нас поют. Ты можешь выдать что-нибудь такое, чего в Пестроте не услышишь?

— Легко.

На меня напало игривое настроение, и я позволил багровым отсветам Мрака плеснуть на дне зрачков. Тревожить Двойника только ради того, чтобы спеть по-настоящему … глупость, просто опасная глупость.

Я пел, и эхом моей памяти рычали в камере электрогитары. Рычали, и выли, и плакали — с бессильной горестной злобой. Как там писала одна из моих любимых писательниц — "сперва он смеялся, когда смертные попытались воссоздать музыку Ифэрэни, а потом послушал, и…"

Я пел и вспоминал. Айс слушал, ретранслировал ментальный фон моих воспоминаний Ладе, и хилла совершенно по-человечески бледнела, обмирая. Ну да, без всякой подготовки, без "Битлов", без "Скорпов", даже без "Машины времени" — и вдруг сразу поздняя "Ария".

Ха!