Анатолий Нейтак - Попытка говорить 1. Человек дороги (СИ)

Без всякого реверса двигаясь в несколько раз быстрее, чем под чарами скорости, я коршуном кинулся к Ивойл. Колокол её защиты смялся, как упаковочный картон, и разошёлся в стороны. Я опять не творил заклятий осознанно, мне казалось, что я рву паутину магии, как обыкновенную паутину: руками. Словно ненадолго моими стали способности, присущие тварям риллу, те самые способности, что обычно обретаются смертными лишь благодаря сильнейшим заклятиям…

Оружие — магия воздуха? Отлично! Новая "искра", точнее, щедро напоённый энергией пучок "искр" врезался в бок Ивойл в районе талии, мгновенно обугливая одежду, кожу, мясо. Мишень медленно раскрыла рот, исторгая багрово-зелёную волну крика. Должно быть, мой враг испытывает поистине адскую боль. Так! Я дико оскалился, заготавливая второй пучок "искр", втрое больше первого…

Стоп. Стоп.

Спокойнее, Рин Бродяга.

До потери способности к сопротивлению — помнишь?

Если ты сейчас добьёшь эту… инквизиторшу, тебя точно уничтожат, как бешеного пса. Спокойно, Рин. Всё уже, ты победил. Довольно с вас.

Я выплыл на Середину, чувствуя себя совершенно одуревшим. Пока я выплывал в мир живых, Ивойл уже откричалась и смятой ветошью прилегла на полянку. Полянку? Поведя вокруг шалым взглядом, я косо усмехнулся. Поваленные деревья, взрытая и перелопаченная земля, местами спёкшаяся в стеклянную корку. Но главное — магический фон. Боевая магия — штука, экологически вредная, как мало что иное. Почти как радиация. А иногда даже хуже. И долго, очень долго на месте краткого — меньше минуты — боя ничего не вырастет…

Хорошо, что мы не магией огня баловались, иначе ещё и пожар был бы гарантирован.

Я проинспектировал свой резерв Силы (раньше следовало это сделать, раньше! плохие бойцовские рефлексы, Рин!) и без особого удивления обнаружил, что растратился на две трети. А вот Побратима я, жадина, опустошил полностью.

Однако неэкономно. Продлись бой ещё секунд пять-шесть, я бы, пожалуй, впал от истощения в кому. И так-то башка идёт кругом, словно после двухсот граммов чистого спирта…

Включился звук. То есть мне в первые мгновения показалось, что это звук.

"Рин! Ты как, в разуме?"

— В полном, — ответил я. И сам себя не услышал. Гадство! Я что, оглох? Торопливым жестом я мазнул под ухом, потом под другим… фух. Крови нет, значит, барабанные перепонки целы, восстановлюсь без проблем. И не слишком медленно.

Кстати, как там Ивойл?

Побеждённая смотрелась плохо. Простенькое диагностическое заклятье обнаружило, помимо потери сознания и нитевидного пульса, множественные поражения внутренних органов. Моё целительское заклятье было действительно простеньким, поэтому глубина и характер повреждений остались для меня тайной. Но не требовалось каких-то запредельных познаний в медицине, чтобы сказать, что Ивойл требуется в срочном порядке доставить к хорошему целителю. А лучше — к мастеру. И не боевику, а спецу по магическим травмам.

Я нашёл взглядом Нетора.

— Магистр, вы признаёте себя проигравшим? Если да, то поскорее забирайте Ивойл. Ей очень нужна помощь.

Надо отдать инквизитору должное: тянуть он не стал. Коротко поклонившись мне поклоном побеждённого, он (а следом — и его команда) ринулись к пострадавшей. Я же пошёл к сдержанно улыбающемуся Айсу, заранее протягивая ему Побратима. На ходу в мои уши начали ввинчиваться две острых иглы, рождающие тихий, но стремительно усиливающийся звон.

Добро. Значит, слух действительно вернётся ко мне в самом скором времени…

Айс вдруг перестал улыбаться. Совсем. Развернулся влево. Проследив за линией его взгляда (и заранее предчувствуя нехорошее), я обнаружил Зельбо Шипа. Что именно он говорит, я слышать не мог, но ламуо позволяет обходить привычные барьеры. По движению губ, по наклону головы, по взгляду и старательно сглаженному ментальному фону — по сотням доступных мелочей я мог распрекрасно понимать патрульного.

— Нет, уважаемый Айс Молния. Это не так. Могу напомнить: "…дополнительным условием поединка пусть будет снятие любых претензий ко мне, имеющихся у инквизиции". Конец цитаты. Поединок вами выигран, и с этим я спорить не буду. Но мы — не инквизиция. Мы — Попутный патруль. Так что попрошу вас пройти в зеттан. Всех вас. Можно с химерами.

Гадство. Четырежды гадство!

Выворачиваешься наизнанку, рискуешь не то что каким-то там вшивым здоровьем, а собственной жизнью, единственной и неповторимой. Ставишь на кон всё, что имеешь, заодно одалживаясь у друга. Отыгрываешь ставку.

И оказываешься почти в той же самой ж… жабьей глотке, что и раньше. По прихоти какого-то мелкого п… патрульного мага.

Но если меня всё-таки засудят, незачем страдать в компании.

— Айс-то и Лада тут при чём? — попытался я. — Если Попутному патрулю нужен я, это не слишком приятно, но понятно. А в чём провинились они?

— Офицер Попутного патруля при исполнении служебных обязанностей может подвергнуть краткосрочному аресту любого путешествующего дорогами Пестроты без объяснения причин.

— Пункт пять-двенадцать? — припомнил я без удивления. — Патрульный Зельбо, а вы не боитесь, что против вас повернут пункт семь-три?

Лидер выпрямился. Маги его пятёрки ощетинились (в переносном смысле).

— Хорошее знание закона типично для его нарушителей, — обронил он.

— Куда типичнее оно для служителей закона.

— Что вы хотите сказать?

— Если бы я по-прежнему служил в Попутном патруле, я знал бы, что делать со своим подчинённым, злоупотребляющим пунктом пять-двенадцать.

Зельбо Шип усмехнулся. Довольно паскудной такой ухмылочкой:

— И за что же тебя выгнали из патруля, Рин Бродяга?

— Не судите по себе, уважаемый, — По-прежнему называть его, как положено, патрульным? Не дождётся. — Я ушёл сам, хотя меня звали назад.

— Где ты служил?

Честным магам скрывать нечего.

— Отряд домена Тавлис, зона Сонный Эрг.

Зельбо слабо тряхнул головой.

— Это ничего не меняет, — сказал он. — Пройдите в зеттан, уважаемые.

Конфликт? Ладно же.

Я хотел было открыть рот и прямым текстом помянуть в довесок к пункту семь-три пункт семь-девять (выполнение приказов и пожеланий со стороны не состоящих в патруле лиц, то есть, говоря проще, служба не столько закону, сколько посторонним, в нашем случае — инквизиторам; в моём родном мире такая служба ещё именовалась коррупцией). Но Айс, умница, вовремя остановил меня.

"Не уведомляй врага о своих планах прежде времени", — посоветовал он мне. "Толку от этого всё равно не будет, а вот вред — да, причём наверняка".

"Полагаешь, Зельбо — именно враг?"

"Да. И ты сказал точно: я бы тоже не потерпел в подчинённом такого… рвения".

Тон, каким сопровождалась эта мысль, однозначно свидетельствовал: во времена, когда Айс был начальником разведки, он не был милостив к грешкам своих подчинённых.