Денис Субботин - Времена без Героев

- А, базиликанцы так наше Коло называют! -пожал плечами Мстислав, встревая в разговор. - Ну не знают они, как правильно его называть!

Посмеялись… Богатырь Могута, присматриваясь к Мстиславу, вдруг посерьезнел, а голос его стал суровым и оглушающе громким:

- А ты, я погляжу, из тех змеюк подколодных, что Родянию нашу за золото продать готовы?! Кому служил, родянич?!

- Теодору императору! -спокойно ответил Мстислав. Впрочем, глаза сами собой прищурились прицельно а рука угрожающе опустилась на гарду меча.

- Теодору?! -рычал Могута, чуть ли пену не пуская. - Врешь ведь, сволота! Базиликанскому августу, выблядку рода Филиппова служил! Тьфу, ходит же такая мерзость по земле нашей! Род свой позоря…

- Ты что, обезумел?! -набросился на него Вадимир. - Да за этими хлопцами половина всего Вассилиссума гоняется! И потом… Мстислав, да покажи ты ему, что ли!

- Стоит ли… -пожал плечами помрачневший Мстислав. Но все же вынул из чехла и развернул лицевой стороной к стор о же свой щит, когда-то дарованный самим императором. Сирин-птица на червленом поле - знак гардарского воина на службе у Закатной империи…

- Ну, ты не серчай… -враз остыл и даже смутился Могута. - Я и сам во младости служил отцу Теодорову. Славный был муж, скажу тебе!

- Ты мне зубы не заговаривай! -тихо, но твердо сказал Мстислав, вынимая из ножен меч. - Сам ведь знаешь, как по Правде Холмградской положено!

- Если один воин оскорбит другого незаслуженно, да будет искупление кровью! -хмуро повторил по памяти Могута. - Я готов, коль ты так поворачиваешь!

- Поединок! -ухмыльнулся Мстислав. - Размяться хочу, Могута-богатырь! Согласен ты мне пару составить?

- А то! -ожил Могута, добывая из тороков свой огромный топор - Иль ты хочешь, чтобы я меч взял?

- Дерись, чем хочешь! -пожал плечами Мстислав. - Мне все равно…

Через некоторое время нашли и место - благо, рядом было поле, где урожай был уже снят, а перепахать его на зиму еще не перепахали. Правда, земля здесь была мягковата и Мстислав благородно усомнился, удобно ли будет драться здесь тяжелому Могуте…

- Ты о себе заботься! -обиделся Могута. - Я уж постараюсь, чтобы ты первым лег в эту земельку… Не бойсь, до смерти бить не буду!

- Ты сам бойся! -укрепляя ноги как можно крепче в земле, тихо и твердо сказал Мстислав. - А я уже готов!

- Ну, так и я готов! -ответил Могута и шагнул вперед…

А впрочем, поединок не получился. Оба бойца слишком берегли друг друга, сильных ударов не наносили а от слабых, благодаря своему опыту, уклонялись без особого труда. Могута, правда, был помедленнее, зато силу имел даже на взгляд Мстислава, богатырскую. Пару раз его секира, глубоко уходя в землю, звоном открывала каменные залежи на глубине орала. Вообще-то, в настоящем бою Могута был бы уже трупом… Еще один признак того, что дрались не всерьез.

Да что там говорить, если возчики и воины Могуты, один к одному огромные и внушающие уважение, прекратили кричать и даже расторгли заключенные раньше зарубы на победителя. О чем спорить, коли все ясно? Дружеский поединок без победителя и побежденного… Чтобы, значит, никому не было обидно.

Под общий вздох, разогревшись как следует и даже слегка вспотев, поединщики вдруг прыгнули в разные стороны, заслоняясь.

- Закончили? -тяжело дыша, спросил Могута. - Скачет кто-то, посмотреть бы надо!

- Закончили… коли ты так хочешь! -дружелюбно улыбнулся ему Мстислав. - Ну, мы поехали тогда! В Серебрянку поспешаем, в корчму тамошнюю…

- А… Бук насоветовал? -рассмеялся богатырь. - Так кончилось там пиво. Совсем кончилось…

- С чего бы это?! -возмутился Бук, уязвленный до глубины души. - Седмицу назад десять бочек было! Да тесть мой четыре наварил.

- А мы там были? -Могута довольно разгладил усы. - Были! Вот все и выпили… Правда, насчет тестя твоего ничего не знаю… Но какой-то старик пытался бочку зажать. Пришлось его слегка поучить… Так, самую малость!

- Он хоть жив? -угрюмо спросил возчик, угрожающе берясь за рукоять чекана.

- Жив, конечно! -рассмеялся богатырь. - Что ему сделается… Животом разве что седмицу промучается… Да и то вряд ли. Крепкий дедок попался! Бочку выдул наперегонки со мной, и хоть бы хны! Как огурчик!

- Сотник, князь едет! -негромко сказал один из воинов Могуты, свешиваясь с седла и наклоняясь к самому уху. Все равно громыхнул на всю поляну, аж коней повело…

Могута аж в лице переменился. Сильного и бесстрашного богатыря больше не было, был испуганный невесть каким прегрешением подросток, которому грозит порка… Впрочем, он быстро оправился от испуга:

- В седло!… Вадимир, я ведь тебя не обижал?

- Нет, Могута, что ты!… -удивленно сказал купец.

- Вот и подтверди это перед князем! -попросил, почти взмолился Могута. - Осерчал он на меня что-то… Нажаловался какой-то гад. Найду - убью! И ведь ничего особенного не творил. Ну, пивка там или винца спрошу с проезжего. Так ведь добром прошу, меч к горлу не приставляю! Ну, пошалю иногда с девкой в селе. Так мужатых, опять же, не трогаю…

- Да ладно, Могута! -как мог, утешил его купец. - Князь суров, но справедлив. Посерчает чуток, да и простит. Ты главное будь пока тише воды, ниже травы. Глядишь, вообще ругать не станет…

Могута грустно взглянул на него и вздохнул так, что уши у коня прижались куда-то к носу. Кажется, в правосудие и справедливость он не верил. Или натворил что-то серьезнее того, в чем признавался…

Князя- Сокола Яромира почитали и уважали не только его родовичи, хотя уже этого было немало. Наследник своих отца и деда, тоже князей всего рода, он в свои сорок три года славен был справедливостью к невинным и беспощадностью к тем, кто нарушил хоть малейшее уложение Правды. Поговаривали, что получить от него оправу, если ты виновен, не сможет сам Сварог… Тихонько поговаривали, когда рядом не было ведунов… Сейчас он как раз был ничем не озабочен -отдыхал, решив раньше времени объехать некоторые веси и села на рубеже. Что-то беспокоило… Понять бы - что.

- Князь! -к нему подъехал воевода Короч, старый, седой, но крепкий и с разумом дружащий. - Князь, там наши порубежники обоз держат… Кажется, опять Могута дурью мается!

- Могута?! -князь нахмурился и даже ни в чем не повинному Корочу стало страшно. Князь никогда не гневался показно, с криками и топаньем ногами. Вот эти слегка нахмуренные брови - признак сильнейшего гнева, бешенства. - Могута… Ну, что ж. Сварог сам шлет мне в руки этого подлеца! Дружину ко мне!

Дружина князя, полсотни можей, молодых и дерзких удальцов, двигалась чуть в отдалении, чтобы молодецкими песнями и шутками не мешать государю думать. Но стоило воеводе взмахнуть раз рукой, как пятьдесят коней сорвались с мест, набирая скок. Земля дрогнула… Дружинная конница - сила страшная…