Ли Дэн - С небес об землю

Когда они наконец забрались наверх, в небе уже горели первые звезды. Козла вывели на самую середину этой плешивой горки и глубоко воткнули колышек в землю. Козел устало опустился на землю, подогнув ноги. Прибывшие же наоборот развернули бурную деятельность. Они соорудили большой костер из принесенных с собой дров, но пока не стали его зажигать. Потом достали из мешков траву, бутылки и непонятные предметы. Козла накормили вкусным хлебом и сочной травой, которые тоже достали из принесенных с собой мешков. Затем, окончив приготовления, все расселись на земле, поглядывая на звезды.

Наконец дедок сказал:

— Время.

Откупорив и пустив по кругу несколько бутылок, все напились спиртосодержащей, как понял козел по запаху, жидкости. Затем они разожгли костер, встали вокруг козла и начали петь непонятные слова такими дребезжащими голосками, что козел решил, что они дразнятся и даже слегка обиделся. Закончив пение, они опорожнили еще несколько бутылок и начали раздеваться, вскоре полностью обнажившись. Козлу было стыдно смотреть на эти уродливые расплывшиеся тела, и он закрыл глаза.

Потом в костер бросили какую-то траву, и в воздухе начал расползаться незнакомый аромат, от которого у козла закружилась голова и расслабились все мышцы. Затем он почувствовал возбуждение. Его наполнила пьянящая сила. Он ощутил себя огромным и могучим, способным в одиночку разрушать целые миры. Он вскочил на ноги и открыл глаза. Вокруг него кружился хоровод голых немытых тел, дергающихся вразнобой и выкрикивающих невнятные слова. Козел растопырил ноги, попирая землю, нагнул голову, грозно выставив огромные рога вперед, и пророкотал:

— Ме-е-е…

А потом…

Козел споткнулся и густо покраснел.

Потом всю ночь были гнусные соития с распаленными похотью бабками и — тут козел закрыл глаза и, застонав, покраснел еще больше — с не менее распаленными стариками. И только под утро, когда все эти… — козел проглотил матерное слово, готовое выскочить с языка, — утомленные многочисленными соитиями с козлом и друг с другом, развалились в живописных позах и заснули, а утренний ветерок наконец отогнал дурманящий дым в сторону, козел опомнился.

Помнится, сначала он просто лежал на земле, стоная и подвывая от стыда, и ему хотелось только одного — повеситься. Благо веревка была.

Потом он долго жевал веревку и дергал ее. Наконец веревка оборвалась и козел, не в силах от стыда открыть глаза, слепо ломанулся в чащу, не разбирая дороги. Он долго бежал так, пока наконец не треснулся головой о дерево. Тогда он открыл глаза и немного опомнился.

Потом он до ночи сидел в глубоком сыром овраге, забившись в самую глубину колючих кустов, пока проспавшиеся извращенцы, перекликаясь друг с другом, летали на метлах низко над деревьями, разыскивая сбежавшего козла. Они угомонились только когда совсем стемнело, но козел еще долго не решался вылезти из своего укрытия.

Наконец, решившись он, обдирая шкуру, выбрался из кустов, оставляя на колючках клочки шерсти, и, напившись из ручья, задумался. Возвращаться к старухе он не мог. Второго такого унижения он бы не пережил. Ему снова захотелось повеситься, но обрывок веревки, болтавшийся на шее, был слишком короток, и козел пожалел, что не там жевал веревку. Надо было у самого колышка. Но в том состоянии он не мог соображать здраво. Удрал, и хорошо.

Потом козел немного успокоился, и он стал размышлять, что делать дальше. Нужно было как-то вернуть себе прежнее тело и выбраться из этого мира. Оставаться в мире, где живут такие извращенцы, он не только не хотел, но и не мог по моральным и этическим соображениям.

Он стал прикидывать варианты, как вдруг новый ужас пронзил его, и козел не разбирая дороги, рванулся вперед.

Дни шли за днями. Он почти не спал и даже не останавливался для отдыха, довольствуясь клочьями травы, которую удавалось подхватить на бегу. Леса сменялись лугами, где он шел, почти полностью скрываясь в траве. Потом снова начинались леса. Хвойный лес сменился смешанным. Попадались уже и чисто лиственные леса. А он все шел и шел вперед, обходя человеческие поселения. Слепой ужас гнал его все дальше и дальше от тех мест, где эта сволочь четырехглазая, это чудовище, у которого под огромными, прозрачными глазами прятались еще одни глаза, похожие на человеческие, но большего размера, и который умел вынимать и протирать свои прозрачные глаза, одним мановением руки лишил его привычного красивого и гармоничного тела и превратил в мерзкого слабого козла, который не смог устоять перед скотским зовом плоти.

А недавно, обходя огромное человеческое селенье он вдруг увидел ту молоденькую девчонку, с которой уже встречался и в Мельине, и в мире Земли, и даже был в том помещении с тем чудовищем. От воспоминания о нем ноги снова ослабли и шерсть встала дыбом. Захотелось стать маленьким, незаметным. Свернуться, как в детстве, где-нибудь в щелочке в комочек, чтобы его никто никогда не нашел.

Он пошел за ней и увидел нескольких из той же компании. Надо было уходить дальше, но что-то его удерживало, и он пару дней крутился вокруг их поселения. И оказалось, интуиция не подвела. Увидев, как они ныряют в нору, вырытую золотым драконом, он понял, что они нашли выход из этого мира, в котором были такими же пленниками, как он. И не раздумывая прыгнул за ними, боясь только одного, что они обнаружат его и прогонят, скроют следы и он никогда не выберется из этого проклятого мира с его странными жителями.

Козел открыл глаза и спотыкаясь пошел дальше. Вдруг вдалеке что-то блеснуло. Не может быть! Неужели? Боясь, что это окажется миражем, козел из последних сил пошел к этому блеску. И он не ошибся! Перед ним была лужа! Большая, глубокая, наполненная вкусной, живительной прозрачной водой. А в самой середине лужи был ясно виден отпечаток козлиного копыта. «Наши люди повсюду», — подумал козел, припадая к воде. С жадностью он сделал несколько глотков, как вдруг резкая боль в животе скрутила его. Свернувшись в клубок он погрузился в пучину беспамятства.

Сознание возвращалось, и он медленно всплывал из темных глубин. Он открыл глаза. Похоже, он был без сознания достаточно долго, потому что противное солнце, раньше стоявшее над головой, склонилось к горизонту. Он лежал на краю лужи, а вытянутые вперед руки были погружены в воду. Некоторое время он тупо смотрел. Потом его подбросило. Руки! Ясс вскочил на ноги и посмотрел на себя. Да! К нему вернулся настоящий облик. Некоторое время он прыгал на месте и вопил от радости. Потом опомнился и задумался. Похоже он обязан этим превращением воде из лужи, снявшей заклятие. Пить по-прежнему хотелось, но больше рисковать он не решился и широкими шагами пошел по следам прошедших перед ним.