Ли Дэн - С небес об землю

Все эти дни он питался безвкусным мхом, изредка попадавшимся ему на стенках пещер, через которые протекали подземные реки. Зато в воде не было недостатка, и теперь козел с тоской вспоминал это обилие живительной влаги, которой совершенно не было здесь, под этим дурацким солнцем, тупо пялящимся с идиотского, голубенького как на лубочных картинках, пыльного неба.

И жрать было нечего, кроме пожухлой и обильно приправленной пылью травы на этой кретинской равнине. Козел только один раз сорвал клок этой травы и долго пытался его жевать. Но траво-пыльная смесь только зря поглощала остатки слюны и драла сухую глотку своим мерзким вкусом. Козел с отвращением выплюнул этот комок, и долго отплевывался, пытаясь копытом выдрать нити травы, застрявшие между зубов.

Но несмотря ни на что, он упрямо тащился по следу этих паразитов, вытащивших его в этот тупой мир, давно и безусловно подлежащий уничтожению только за один факт его существования.

Нет, не злоба и ненависть гнали его вперед под палящим солнцем. Не жгучее желание отомстить. И даже не долг перед Пославшим. Просто он понимал, что вернуться назад, к пещерам с водой и мхом у него элементарно не хватит сил. А так оставалась какая-то надежда, что эта идиотская равнина этого идиотского мира когда-нибудь закончится, и он набредет на источник воды. А потом, напившись вдоволь, придумает способ выбраться из этого идиотского мира и вернуться в свой, такой привычный и уютный мир Строителей Пути.

Иногда он с сожалением вспоминал приютивший его двор около забавной избы с куриными ногами, где было вдоволь воды и вкусной молодой зеленой травы. Но потом приходили другие воспоминания, и его свалявшаяся и густо покрытая пылью шерсть вставала дыбом.

Бабка не обижала его, а ходила за ним с какой-то потаенной любовью, подкармливая вкусным духовитым хлебом и ласково воркуя низким хриплым басом, когда вычесывала колючки из его шести.

Временами он ощущал себя молодым козленком, и хотелось бодаться, прыгать через жердочку или носиться по двору кругами.

Он подружился с котом Василием, и с интересом слушал вечерами его рассказы, которых тот знал превеликое множество. Правда частенько они странно быстро обрывались или пестрели лакунами, но козел решил, что кот просто опускает места, которые считает непристойными, и никогда не спрашивал Василия о содержании пропущенного в рассказах, чтобы не вводить того в смущение. Ведь у каждого существа своя этика, и то, что нормально для одного, может считаться неприличным другим.

Козел даже подружился с русалкой, которая наконец приняла его в свою компанию, и частенько по вечерам они пели хором под аккомпанемент странного струнного инструмента, на котором мастерски играл Василий.

И внезапно все кончилось. От воспоминаний у козла пошли крупные мурашки и он весь передернулся.

Ничто не предвещало катастрофы. Просто в один прекрасный день бабка выдернула из земли кол, к которому была привязана веревка, и вывела козла на улицу.

Сначала они долго шли по улицам, и козел с любопытством смотрел на снующую вокруг жизнь, на непривычного вида дома, на проезжавшие временами мимо них поставленные на колеса коробки различного вида и цвета, внутри которых были видны люди. В коробки никто не был впряжен, и козел решил, что те движутся благодаря тому, что находящиеся в них люди отталкиваются ногами от дороги. Похоже именно для этого дороги и были так хорошо выровнены и укатаны. В некоторых мирах он уже видел подобные устройства, которые назывались самокатами, но те были маленькие, открытые и люди стояли на них, отталкиваясь одной ногой. Самокаты тоже требовали хорошей дороги, но ввиду их небольших размеров им достаточно было утоптанных тропинок. А здесь коробки были большие, тяжелые с виду и полностью закрытые, и козел удивлялся силе местных жителей которые могли в одиночку, а во многих коробках было только по одному человеку, передвигать такие тяжелые коробки и с такой скоростью. Он хотел было проверить свою гипотезу и пытался заглядывать под проезжающие мимо коробки, но вредная бабка каждый раз дергала за веревку, приподнимая голову вверх и ласково воркуя:

— Не балуй, башку оторву.

Наконец они вышли на окраину поселения, где их с радостным ревом встретила толпа стариков и старух, стоящих около коробки на колесах. Такая коробка раньше козлу раньше не попадалась. Она была большая и высокая и состояла из двух коробок. Одна была маленькой, полностью закрытой, и в ее стены были вставлены прозрачные стекла. Что такое стекла козел знал. Он видел их в избушке, около которой жил. А Василий объяснил, зачем они нужны. Эта маленькая коробка имела средних размеров стекла по бокам, огромные, почти во всю стену, окна с одной стороны, и маленькое прямоугольное с закругленными краями стеклышко с противоположной стороны, с которой к этой коробке крепилась вторая коробка, длинная и широкая без верхней крышки.

Ждавшие старуху подхватили козла и посадили его в большую коробку, которая оказалась совсем неглубокой, а потом залезли сами, рассевшись на скамейках, укрепленных вдоль длинной стороны с обеих сторон коробки. Один из двоих оставшихся внизу, спросил:

— Все готовы? Тогда поехали.

Эти двое сели в маленькую коробку, и она, задрожав, тронулась с места и резво побежала по дороге, издавая странный звук.

Козел пожалел, что бабка, крепко державшая веревку, села в самой середине скамейки, и он не мог посмотреть в маленькое стекло, как те двое толкают машину. Он поднимал голову, чтобы посмотреть хотя бы на следы, которые те наверняка должны были оставлять на пыльной грунтовой дороге, но дедок с неопрятной длинной бородой, в которой застряли остатки каши, полоски капусты и чего-то, что козел так и не смог определить, каждый раз хватал его за рога и пригибал голову вниз. Наконец козлу это надоело, и он, с тяжелым вздохом улегся на пыльное тряское дно коробки, подобрав под себя ноги.

Они долго ехали, потом коробка остановилась и все вылезли на землю, вытащив и козла. Дедок, удерживавший в дороге козла за рога, вынул из своей одежды пачку каких-то цветных бумажек и протянул мужчине, оставшемся в маленькой коробке, сквозь дырку, образовавшуюся когда стекло опустилось куда-то вниз. Коробка снова задрожала, развернулась и резво побежала вверх по дороге. Это не удивило козла. Хоть там остался всего один человек, но зато и коробка стала легче, раз все пассажиры вылезли.

Тут козла дернули за веревку, и они пошли через лес по петляющей тропинке. Шли долго, несколько раз останавливаясь для отдыха. И наконец уже к вечеру вышли к достаточно высокой горке, со всех сторон окруженной лесом. Горка сразу бросалась в глаза, потому, что на ней ничего не росло. Нестройная толпа, окружившая козла подошла к этой горке и стала упрямо карабкаться на нее. Козла тоже тащили вверх, и даже подталкивали сзади, но, к его удивлению, никто ни разу не только не шлепнул или не стегнул его, но даже ни разу не обругал, хотя он устал карабкаться по косогору и время от времени спотыкался.