Наоми Митчисон - Иди легко. Повесть о Халле - приемыше драконов

— Нам что-то говорили о древнем проклятье, которое пало на твой род, — сказала Халла, смотря на то, как мужчины кладут основание дома и как умело Альфейда показывает им, что надо делать.

— Это было очень-очень давно, — сказал Модольф, вздохнув и водя по пыли концом палки. — Мои предки были королями в землях к северу отсюда. Говорят, что в мире тогда были великаны и драконы.

— Великаны и сейчас есть, и драконы тоже! — воскликнула Халла, охваченная каким-то странным чувством. Ей вдруг на мгновение показалось, что этот холм над рекой на самом деле не существует, она видит его и себя во сне. И она крепко ухватила Таркан-Дара за ногу у щиколотки. Он дружески опустил руку ей на голову. Такой знакомый жест, и нога настоящая.

— Может быть, и есть, так же как ангелы и добрые духи, дитя мое, — сказал Модольф. — Но почти не показываются. Хотя мы не всегда понимаем, что видим, вот и сейчас… — он на минуту замолчал, потом продолжил: — В те дни на земле творилось большое зло, белый Иисус не приходил на север. Люди слушались старых Богов или не признавали никаких, ими правили жестокие короли, каждый устанавливал свои законы. Легенда рассказывает, что у одного короля умерла жена и он женился на другой. А от первой жены остался ребенок, девочка. И новая жена приказала отнести ее в лес и погубить. Так было сделано. Мои прадеды, а за ними и я, в этом не виноваты, но мы потомки того самого Короля и Королевы-злодейки. Проклятие пало на весь род, и поколение за поколением дети расплачиваются за грехи отцов. Приходила смерть, разрушались стены, нас били молнии, тонули наши корабли, нападали ночью враги. Королевство было совсем маленьким, затерянным среди гор и лесов, но и оно пропало. Мои прадеды пришли сюда, на юго-восток от старых мест, и довольно долго жили спокойно, построили новые жилища и служили более сильным королям и князьям. Отец мой, Откель, поступил на службу к князю Хольмгарда. Я тоже ему служил, когда был молод. Мой дед был крещен. Мы думали, что тогда, проклятье спадет с нас. Но всех ждал плохой конец, и вот теперь осталась одна дочь Альфейда, моя последняя и единственная в роде.

— Но мы отвели от вас несчастье, — сказала Халла. — Таркан-Дар и я!..

Она задышала свободнее: значит, она существует, а не растворилась, как отражение в воде. Она может говорить и слышит сама себя. Вот Таркан-Дар, кости у него твердые, а у нее еще болит нога. Все из плоти и крови!

— Если бы я мог поверить, что это правда, — медленно произнес Модольф.

— Я не слышал от нее лжи. Ни разу, — сказал Таркан-Дар, тщательно подбирая слова и глядя куда-то вдаль. — Она должна знать.

— Странно, что беды преследовали нас так долго оттого лишь, что погиб ребенок, — сказал Модольф. — В мире происходят гораздо худшие вещи. Может быть, проклятие тем страшнее, чем невиннее жертва?

— Может быть, она не погибла, — сказала Халла. — Может быть, ее воспитали медведи и драконы. Может быть, в конце концов так для нее лучше, чем быть дочерью Короля!

— Этого в легенде не было, — сказал Модольф.

— Забудь легенду, — сказала Халла.

Девушка Альфейда взбежала на пригорок.

— Я приказала мужчинам завтра целый день резать прутья, — сказала она. — Ив на берегу много. Мы сделаем навес с плетнем и поставим туда коров. Нужны новые подойники, отец, но их пока можно сделать из несгоревших досок. Как-нибудь устроимся. Я надеюсь, что наши новые друзья и спасители останутся с нами на зиму? Если, конечно, согласятся жить в бедном доме… но потом мы построим хороший!

Она опустила глаза и покраснела. Отец повторил ее просьбу. Конечно, хорошо бы им остаться.

— Я собирался поступить на службу к Князю Хольмгарда, — сказал Таркан-Дар.

— Поступай ко мне на службу, — сказал Модольф. — И бери все, что хочешь. — Он посмотрел прямо на дочь.

— Как Она скажет, — сказал Таркан-Дар и, опустившись перед Халлой на колени, крепко обхватил ее руками. — Она мудрая.

— Я думаю, что тебе надо остаться, — сказала Халла.

— А ты?

— Не знаю, ничего я не знаю, — сказала Халла почти со слезами в голосе. — Я сейчас ни о чем не хочу думать.

На следующий день к поселку подъехал на коне сам Князь Хольмгарда, в красивой одежде с нашитыми стальными пластинами, в медвежьей шубе через плечо, в островерхом шлеме и высоких сапогах. У его пояса в красивых ножнах висел меч с рукоятью, усаженной рубинами. Выглядел Князь величественно. С ним прискакала сотня наемных дружинников. Они напомнили Халле варягов, виденных в Византии, и она подумала, что многие из них, наверное, герои. Ей было хорошо видно всех с пригорка, где она осталась сидеть, в то время как Модольф и Таркан-Дар подошли к Князю и теперь рассказывали ему обо всем случившемся, стоя у его стремени.

Князь благосклонно смотрел на Таркан-Дара. Он расспросил его, откуда он пришел и почему покинул родину, а когда услышал ответ, пригласил его в свою наемную дружину. Однако не возражал, чтобы воин прожил зиму у Модольфа.

— Я уверен, что здесь тебе окажут должное гостеприимство, — сказал Князь.

Потом спросил, в какую сторону бежали разбойники, и приказал своему сотскому взять половину солдат и изловить бандитов. Ибо мир в Хольмгарде должен быть сохранен. Если допустить разбой на земле, начнутся нападения на корабли и торговые караваны, а этого нельзя допускать, ибо торговля — деньги, и город богатеет, собирая с купцов пошлины. Если же князь не сумеет сохранить мир, люди в Хольмгарде бьют в большой колокол, собираются на главной площади и прогоняют такого князя и ставят вместо него нового.

Вот так у Таркан-Дара все складывалось хорошо. Князь обещал ему службу; и скоро он перестанет травить себя воспоминаниями о Маробе и Милой Пташке. Потом он сможет простить своих врагов и простить Византию за то, что она оказалась не такой, как он ожидал. Он будет думать, что брат его Хиллит благополучно вернулся домой и счастливо живет в Маробе, он ведь никогда не вернется туда сам и не узнает, что произошло на самом деле. Между ним и Маробом теперь две реки. Между ним и прошлым — Альфейда. Он странствовал, но его странствия кончаются. «Он здесь будет счастлив, — думала Халла, — а я — я так и не пришла к месту, где кончатся мои странствия. Здесь меня ничто не удержит. Я осталась такой же, как была; что вообще хотел от меня Всеотец?..»

Она по-прежнему сидела на пригорке, но уже спиной к тому месту, где был поселок и где закладывался новый дом. С другой стороны холма до самой реки был кустарник, заросли ольхи и ивняка, местами камыши. Там между кустами она заметила какое-то движение. Запахнув плотнее плащ, словно ее слегка знобило, она встала и медленно пошла в ту сторону, прихрамывая, но не очень. Нет, это было не стадо из поселка. Дикие звери? Халла пошла осторожнее. И вдруг увидела большое крыло. За деревом. Наверно, валькирия, и не одна. Может быть, это Стейнвор с девушками? Халла вложила палец за щеку и свистнула. Сначала все было тихо, а крыло исчезло, словно его и не было. Но через минуту из-за низких ольховых веток вынырнула Стейнвор и подошла к Халле.