Тамара Воронина - Странница

Лена не успела ответить. Он провел рукой по ее волосам, и она мгновенно заснула, провалилась так глубоко, что не видела снов, будто отсутствовала в этом мире — как, впрочем, и во всяком другом — и открыла глаза, наверное, и правда, часа через два — тени в палатке переместились не очень заметно. Лиасс тихонько разговаривал о чем-то с Гарвином. А лицо Гарвина выражало еще меньше, чем лицо Владыки.

— Она проснулась, Владыка.

— Ну как ты?

Лена скорчила неопределенную рожу (она и правда еще не знала, как она, не нравился ей магический сон), села, поискала туфли, но они куда-то делись, и это ее ужасно расстроило. После Лиассовой магии все время хотелось плакать. Гарвин покачал головой, подошел, присел рядом и надел ей на ноги туфли, которые, конечно, стояли на самом видном месте.

— Почему он не умер?

— Потому что Милит отдал ему свою жизнь, — спокойно ответил Гарвин. Лена не поняла:

— То есть как?

— Есть такое заклинание. Очень древнее. Очень редкое. Подвластное только очень сильному магу. Его используют так редко, что мне и в голову не пришло, что Милит может его знать. Я вот не знаю. Не интересовался. — Гарвин придвинул обманчиво неустойчивый стульчик и сел напротив. — Его иногда применяли матери — ради своих детей. Может, были и другие случаи, но я не слышал. Вообще на моей памяти его никто не использовал. Так что Милит заплатил свой долг перед тобой.

Лена перевела взгляд на Лиасса.

— Так что, Милит умер вместо него?

— Нет еще, — покачал головой Лиасс.

— Но умрет?

— Да.

И они спокойненько тут ее сон охраняют. А Милит, стало быть, умирает. В одиночестве. Даже обожаемого Владыки нет рядом. Даже матери нет, потому что Ариана наверняка с шутом: шуту она помочь может, а родному сыну — нет. Рационализм эльфов порой убивал. Или объяснял, почему некоторым людям хочется их убивать. Например, отдельно взятым Светлым.

— Где он? — встала Лена. Ноги нормально держали. Лиассотерапия.

— Прощаться еще рано, — удивился Гарвин, — ему еще дня два осталось. Ему не больно, Аиллена. Он просто угаснет. Нормальная смерть. Достойная.

— А кто сказал, что я собираюсь прощаться? Ты, часом, не забыл, что такое Аиллена? Или вы мне все врете, и я не Дарующая жизнь?

Эльфы переглянулись. Они не заболели? Или резко отупели? Или… ой, господи…

— Ему не поможет?

— Должно, — тихо сказал Лиасс. — Просто я не думал, что…

— Ты меня удивляешь, Владыка, — не без ехидства проговорила Лена. — Я провела с Милитом не худшие полгода, и поверь, мы вовсе не только беседовали о поэзии при свете луны. Он отдал жизнь ради меня, это ведь ты понимаешь? Не шуту отдал — мне. И ты считаешь, что я буду скорбно смотреть, как он угасает? Ты лучше меня проводи. И последи, чтоб никто не зашел.

— Я думал…

— Тебе, наверное, вредно думать. Неправильные выводы делаешь. Не проводишь, значит? Гарвин, а ты?

Лиасс взял ее под руку и молча повел к палатке, в которой Милит жил вместе с Кайлом и матерью. Он был один, то ли спал, то ли просто лежал, прикрыв глаза. Лена погладила его шелковистые волосы.

— Аиллена, — обрадовался Милит. Синие глаза были тусклые. Даже когда она вытащила его из Трехмирья, глаза были ярче. — Ты пришла… Спасибо. Побудешь немножко со мной?

— Немножко побуду, — кивнула Лена, решительно расстегивая платье. Милит вытаращил глаза. Точно больные. Душевно. Это у них семейное. — Скажи, магия у тебя осталась?

— Магия? Да, осталась…

— А твоя магия может заставить… э-э-э… правильно работать отдельные части твоего тела, даже если у тебя нет физических сил? То есть я и сама, конечно, постараюсь, только вот не знаю, насколько получится.

— Аиллена, не нужно…

— Почему это? И кому это? — удивилась Лена, деловито освобождаясь от одежды и скидывая туфли. — Я тебя вряд ли подниму, придется немножко помочь. Или позвать кого, чтоб тебя раздели? Я могу.

— Аиллена…

Вместо ответа Лена начала стягивать с него штаны, расстегнула куртку. Милит честно постарался сесть, но не смог, а она не смогла его поднять и тогда в лучших традициях эротического кино просто разорвала на нем рубашку. Лиасс говорил, что чем больше физический контакт, тем лучше.

— Аиллена, ты…

— Заткнись. Вы неправильно понимаете мои моральные принципы, любезные эльфы. Во-первых, как я понимаю, сейчас не просто потеря магии, без которой можно вполне благополучно существовать, зато стоит вопрос жизни и смерти. Его жизни и твоей смерти. Думаешь, это самый удачный для меня расклад? Сильно ошибаешься. Во-вторых, ты свою Искру отдал не кому-то, а шуту, и не ради кого-то, а ради меня. Тут все только грозились за меня жизнь отдать, но подтвердить это действием решил только ты. Не надейся даже, что я это тебе забуду. В-третьих, мы с тобой этим полгода занимались к обоюдному удовольствию. Или ты не заметил, что и мне вообще-то с тобой было совсем даже неплохо? В-четвертых, расслабься и постарайся получить удовольствие, потому что я тебя сейчас изнасилую.

— Это еще кто кого, — улыбнулся Милит. Глаза опять заискрились…

В общем, магия сработала. Конечно, это было мало похоже на обычные милитовы безумства, да какая разница… Кровать была узкая, пригодная только для нормального сна, но прочная, несмотря на кажущуюся неустойчивость, и спокойно выдержала вес двух тел. Милит целовал ее так нежно, как не целовал никогда, может, на прежние страсти у него просто не оставалось физических сил, хотя Лена видела, как синеют и ярчеют глаза. Он ахнул, задыхаясь от потока силы… или жизни. Замер, зажмурился, и Лене даже дышать не хотелось. Милит не спешил ее отпускать, да и она не вырывалась. Они лежали на тесной кровати, прижавшись друг к другу — иначе было просто невозможно, Милит шептал что-то певучее, непонятное и все равно приятное, а потом вдруг очень решительно, как перед боем, произнес:

— Не отпущу. Последний раз, Лена? Последний раз?

Отпустил бы. Безропотно. Куда б он делся… Почему Лена не сказала «нет»? Чтобы эффект закрепить или чтобы и правда — последний раз?

Вот сейчас солнце уже уползло к закату, тени в палатке стали длинными и темными. Лена одевалась, позволяя Милиту наблюдать. Тоже мне, зрелище. Он лежал на спине и прикидывался, что не мерзнет, а ведь в палатке было холодно. Это вдвоем тепло, даже жарко, а вот одному — не очень. Лена накрыла его одеялом.

— Ну как? Милит, я ведь совсем не уверена…

— А я уверен, — перебил он. — Жить буду. Каждый маг это знает. Вот несколько часов назад я был уверен в другом.

— Почему ты считал, что я не приду?

— Потому что он вернулся.

— И? Я должна была сидеть около него, а потом всплакнуть над твоим погребальным костром?

— Всплакнуть — не надо, — серьезно сказал эльф.

— Откуда ты знал это заклинание?