Меир Узиэль - Демоны Хазарии и девушка Деби

Но скотину надо кормить и в субботу, и он шел поздно в конюшню вместе с Титой, старающейся ему помочь. Они открывали склад с кормом, видели разбегающихся по норам мышей, брали ведра, наполняли их зерном из мешков, и высыпали в корыта для корма животным.

Дыхание Песаха становилось тяжелым от пыли и крох, забирающихся в легкие. Затем они приносили воду, чтобы напоить животных. И так до до пятнадцати вёдер сжирали битюги и крупных размеров мулы. Примерно, к полудню завершался корм и водопой, и они возвращались в свой шатер, обедали, отдыхали, молились Воздух и покой субботы облегчал дыхание. И если бы еще было немного больше еды, суббота могла бы быть чудным днем.

И тут, в один из дней, на конюшне появился Ахав.

Пришел не один.

И вовсе не с бессильной, поникшей головой.

Он пришел во главе воинства. Их было девяносто слепых воинов, ведомых полуслепыми.

Они шли за ним шестью змеящимися шеренгами. И в каждой шеренге – четырнадцать слепых, возглавляемых командиром, слепым на один глаз.

Они остановились в поле, напротив конюшни. Сбросили рюкзаки, и поставили небольшие палатки, и Ахав вошел в конюшню и обнял Песаха.

«Ай», – вскрикнул Песах, когда Ахав сжал его раненую руку.

«Господи, Боже мой, что с тобой случилось?» – сказал Ахав, увидев его опавшее лицо.

«Ерунда, я просто неважно себя чувствую, – сказал Песах, – это пройдет. Познакомься с моей женой Рут».

«Зовут тебя – Тита, верно? – сказал Ахав. – Слышал о тебе в Итиле, знаю обо всём».

Ввалился управляющий и сердце Песаха ушло в пятки. «Я должен закончить работу», – сказал он, оборвав разговор с Ахавом, схватил вилы и демонстративно стал разбрасывать сено. Тита обменялась многозначительным взглядом с Ахавом, мол, ты, конечно же, все понимаешь.

«Когда он кончает работу?» – спросил Ахав.

«С последним лучом заката, – ответила Тита. – Что же ты слышал о нас? Я тоже слышала о тебе, а теперь, в конце концов, вижу тебя. Как это случилось, что тебя не судили? Не смогли поймать?»

«Я иду освободить детей, – сказал Ахав негромко, но с убежденностью, от которой веяло силой. Чудные голубые глаза Титы засверкали. Ахав был потрясен. Это было мгновение, когда он забыл Деби.

«Я возвращаюсь к моим людям, к слепцам, – сказал Ахав, – вечером приду к вам. Ничего не готовые, я принесу ужин. Не поверишь, как эти слепцы умеют резать салат и делать тосты. Попробуешь кашкавал – это вкуснейшая болгарская брынза. Будут еще разные блюда».

Вечером он пришел с четырьмя слепцами, которые несли большие тут же на месте сработанные подносы с едой, и запах варёного риса и лука шел от салатов. На трех деревянных тарелках лежали морские рыбы трех сортов, зажаренные на углях, и в них были воткнуты жесткие листья приправ.

«Разрешите мне хотя бы подать хлеб», – сказала Тита и принесла сухие ломти, которые при пережевывании скрипели от песка.

Слепцы ушли. Тита и Песах ели, и казалось им, что вернулись давние чудесные дни. Ахав рассказывал о Деби, о том, как оставил хуторок пчеловодов, в общем, обо всём, что мы уже знаем.

Звуки, издаваемые музыкальными инструментами, ритм ударника и слова песни донеслись из лагеря слепцов.

Извозчики и грузчики, лоцманы из порта, таможенники, овощеводы и зеленщики, те, кто выращивал кормовые травы, художники-ремесленники, рисующие на фарфоровых чашках голых девиц, в общем, все, живущие вблизи конюшни, бежали на звуки музыки. Пришли ухоженные нарядные женщины, в облике которых было что-то такое, в чем нельзя ошибиться, и что связывало их с делом сбора пожертвований. И поле, освещаемое пламенем костров, собрало у каждого костра круг слушателей-хазар, изумленных тайной притягательностью болгарских голосов.

Не удивительно, что на следующий день слепцы в обед ели до отвала телятину. Ахав рассказывал о них.

Позвал к себе царь Хазарии царя болгарского, чьи владения простирались у большой реки, и приказал ему помочь хазарам в сражениях с варварами-печенегами, соседствующими с ними на востоке. Болгарский царь Узия послал своего брата Омри в бой. Князь Омри был испытанным в битвах бойцом и владел большой коллекцией кубков для вина. Вы, конечно, знаете, что я имею в виду, говоря о такой выставке кубков, напоминающих головы и говорящих о тех, кого князь победил.

Один из таких кубков византийского Кесаря находился в собрании кубков хазарского Кагана в Итиле. Это был подарок Омри, и оба из этого кубка напились до бесчувствия. Но тогда печенеги его одолели. Омри погиб. Царь печенегов велел ослепить двенадцать тысяч пленных болгар и под командой полуслепых отослал царю Узии.

Узия умер через три дня после возвращения пленных, которые тянулись через степь змеевидной шеренгой. Каждый последующий держался за предыдущего слепца, а первый – за командира, ослепленного на один глаз.

Много было сложено песен в Приволжской Болгарии о том мгновении, когда дети первых к границе сел увидели на полосах заснеженных полей, похожих на их пеленки, шеренги пленных слепцов, которые возвращались домой.

«Целую зиму я жил среди моих друзей-болгар, – рассказывал Ахав, – переходил из села в село. Давали мне небольшие должности в знак уважения ко мне, как хазару. Однажды попросили меня повести небольшое войско слепцов на лагерь взбунтовавшихся охотников, расположенный в лесах. Охотники начали варить самогон, отказывались платить дань лисьими и медвежьими шкурами и головами кукушек, ради чего они и были посланы в лес. Обо всем этом стало мне известно в ночь перед выступлением. Не все из них стали ночными бойцами, о которых потом слагали легенды. Только четыреста из них. Остальные рассеяны по сей день по селам, вяжут корзины, ткут ковры, которые очаровывают зрителя сочетанием красок. И если он всмотрится более внимательно в ковер, то увидит целые, встающие перед его взором, изумительные миры. Совсем немного слепцов было настроено воинственно, не сидело по кухням и не судачило о том, кто из женщин забеременел, а кто нет, кто гомосексуалист, а кто нет. И эти слепцы, не утратившие боевой дух, создали небольшие отряды воинов, которыми командовали полуслепые, которые тогда выводили их из плена. Я и по сей день не понимаю их умения ночного боя, но они обладают колоссальным преимуществом во тьме, в тумане, в буре, когда нормальный человек ничего не видит, а они видят мир, как и видели всегда. Они обладают умением пробраться в любое место, и никто этого даже не почувствует.

Вышел я с двумя отделениями слепцов в лес. Мне надо было четко и ясно объяснить, что я вижу и чего я хочу. Слепцы явно увиливали в ответах. Отвечали небрежно: «Да, да», и часто даже не оборачивались ко мне, когда я с ними разговаривал, словно бы не знали, где я нахожусь, хотя я уверен, что они это отлично знали. Днем они дремали. Ночью же проникли во все места, как летучие мыши, унюхавшие, где созрели финики на пальмах. Через неделю они попросили меня отдать последние приказания и дать благословение. По правде говоря, я не знал, какие еще дать им приказания. Они сами разработали планы, исходя из потрясающих возможностей. Но, все же, приказал им поймать и привести всех охотников. В общем, намеренно дал несколько туманный приказ и благословил их именем империи сынов Израиля, властвующей над степями, лесами, реками и морями».