Олег Яковлев - Маски Черного Арлекина

За своими мыслями Деккер и не заметил, как прилетел в город. Открывшееся ему зрелище было достойным щедрого описания.

Из белой зимней картины вырисовывались зловещие виды разрушений. Стеной валил снег, холодные белые хлопья заметали покрывшиеся ледяной коркой лужи крови... Мороз принес и свою пользу: при такой стуже горожанам не грозила эпидемия из-за массового разложения сотен покойников. После осады прошло десять дней, но трупы мертвых врагов по-прежнему продолжали жечь. Дым от десятков огромных костров, разожженных на просеке вокруг сваленного во многих местах палисада, поднимался в вечернее небо черной тучей, исходящей вонью паленой плоти. И ветер нес ее над лесом на юг. Трупожоги были облачены в длинные черные плащи. Капюшоны и шарфы скрывали их лица – только так можно было уберечься от зловонной гари и пепла уже отгоревших костров.

Там, где когда-то возвышались дома, прямо на развалинах, наспех были сделаны навесы из шкур и соломы; туда возвращались к сумеркам уставшие, изможденные горожане. Вместо каминов теперь разжигали костры, от поднимающейся к ночи метели отгораживались досками и растянутой тканью – так и грелись. Сейчас Истар походил на ставший на месте развалин огромный лагерь. По сути, так оно и было на самом деле.

Огромный нетопырь опустился на деревянную крышу одного из уцелевших домов на окраине. Слезая со своего зверя, Деккер обратил внимание на то, чего раньше не замечал. Хотя как такое можно проглядеть?! Чудовищное тело, изогнувшись неподвижными чешуйчатыми кольцами, лежало посреди города. Перепончатые крылья мертвого монстра распластались по земле и были покрыты снегом, ряд шипов хребта вырывался из сугробов. Клыкастая пасть дракона была широко открыта и... подперта толстыми заточенными кольями. В ней кто-то умудрился разжечь костер. Что ж, чем это место хуже других, чтобы укрыться от снега и пронзительного ветра?

– Лежи тихо, – приказал своему зверю Деккер.

Нетопырь, что-то негромко прорычав, распростерся на крыше дома, разложив на скатах свои большие перепончатые крылья. Чудовище закрыло глаза и слилось с ночью, позволив снегу падать себе на спину.

С взметнувшимся снежным порывом ветра Деккер перенесся на землю и, спрятав руки в широкие рукава черной мантии, пошел к центру города. Выломанные дощатые настилы улиц показывали места, где ступал громадный дракон. Пустота полуразваленных очагов с остатками кирпичных каминных труб свидетельствовала о том, что мертвое ныне чудовище было в сильной ярости, гневно размахивая во все стороны своим громадным хвостом. Иногда навстречу попадались люди. Они не смотрели на него и не смогли бы заметить, даже если бы захотели, – нужное заклятие надежно скрывало его от посторонних. Печально выли собаки в ночи, один раз Черный Лорд даже заметил волка, спокойно разгуливающего по пустынным улицам. Зверь почуял присутствие исчадия мрака и бросился прочь.

Выживший при осаде города скот – коров, свиней и коз – согнали в центре Истара в общий загон, крытый навесами и обогреваемый по периметру большими кострами. Теперь уже не было различия, кому принадлежало когда-то то или иное животное: люди понимали, что при почти полном разрушении Города Без Лета с поголовным исчезновением множества семей как бедных хердов, так и богатых марлов не может идти даже и речи о каких-либо дележках с места побоища. Все осознавали, что теперь не каждый сам за себя, а коли ты протянешь руку помощи, то и тебе помогут. Только так можно было выжить в этих жестоких условиях и кажущихся безысходными обстоятельствах. Все жители Истара знали: лишь сообща они смогут пробиться через зиму, лишь вместе у них получится выстроить хотя бы подобие той, прежней, жизни, в которой они хоть иногда, но были счастливы. Теперь марлы и херды вместе грелись у общих костров, делили пищу и вносили абсолютно равноценный вклад в обустройство руин. Три четверти города было просто стерто с лица земли, а в сохранившихся домах, хлевах и трактирах поселили женщин, детей да раненых и немощных. Многие марлы как опытные охотники, в чьих родах искусство отлова дикого зверя передавалось из поколения в поколение, с самого утра отправлялись в леса, куда вернулись их обитатели, стоило дракону сгинуть, а гоблинам – отступить в свои горы. Трудами ловчих кормились все выжившие. Херды же рубили деревья в Дерборроу и в спешном порядке отстраивали разрушенные дома – процесс продвигался медленно, но времени зевать и унывать не было. Ко всему воины герцога заковали в кандалы почти восемь сотен пленных гоблинов; при помощи хлыстов их также подключили к работе.

Сразу же после осады Рене Тенор, потомок Рейнгвальда, повелел провести полнейшую перепись выживших. Вызвавшиеся писари день и ночь трудились, составляя списки и отмечая булавками с флажками дом за домом на большом плане Истара. Выводы были неутешительными: из прежних почти десяти тысяч горожан в живых осталось не более четырех тысяч. Да, гоблины потрудились на славу, да и дракон, смявший своим телом несколько центральных кварталов, заживо погреб под собой многих... И это уже не говоря о нещадном пожаре – очередной напасти во время «Падения Истара». Немало умерло и после бойни – от ран, лихорадки, обморожений; были и те, кто покончил с собой, не в силах вынести вида изуродованных тел своих близких.

Покойных жителей, умащенных благовониями, сжигали на Огнях Алигенты – почетных кострах. Дым от праха гоблинов и людей смешался в небе над лесом. Город пропитался запахом смерти, как забытый на долгое время на столе пирог, что в какой-то момент начинает исходить вонью гнили и плесени, – Деккер всегда его чувствовал. Испарения и эманации, текущие через различные прорехи с того света, преследовали его так, будто он не заметил порчи и в первый миг просто откусил от этого протухшего блюда, разворошив червей, вскрыв тленные поры и взвив в воздух прелое зловоние. Волны чужой боли обдавали Черного Лорда, точно липким туманом; страдание и чувство обреченности тех, кто уже не может надеяться на завершение своих прижизненных дел, окутывали его, оседая на коже мерзкой поволокой, словно он с головой окунулся в бочку коровьего жира. С переходом на очередную ступень Трансформы лича, когда он зажег звезду в Элагоне, все это только усилилось.

Ну и, конечно же, он видел мертвых. Кругом были тени тех, кто отдал душу. Они составляли собой некую общую массу, походившую на толпу, но при этом каждый здесь был будто сам по себе и не имел ничего общего с остальными. Бредущие ему навстречу или идущие следом, мыкающиеся без покоя серые туманные фигуры, снующие в снегопаде и не знающие, куда им податься. Это не были души – души уже перекочевали через Арку, это были лишь отголоски, эхо тех людей, что некогда еще могли ощущать холод снега, дуновение ветра и жар огня в очаге. Здесь их были сотни, тысячи, как в праздник на главной площади Гортена. Люди, гоблины и... какая встреча!