Кирилл Шатилов - Торлон. Война разгорается

— Зря вы о еде заговорили, — расстроился Исли. — Нас еще не скоро кормить будут. А я бы уже не отказался.

— Сколько нам еще ехать? — спросил Атмар.

— Намек понял. — Исли встряхнул поводьями и прикрикнул на лошадей. Сани заскользили быстрее. — Где находится дом, точнее, дома Томлина, я представляю. Правда, с этой стороны я к ним никогда не подъезжал. По пути нам попадется немало тунов и торнов. По этой стороне леса, если я правильно понимаю, наших живет больше, чем по той, по которой мы ехали вечером.

— Где-то неподалеку отсюда должен находиться тун карлика Тэрла, — подумав, сказал Ниеракт.

— А чем он так примечателен?

— А ты разве не слышал про то, как тамошние фолдиты перед самой зимой отбили атаки расхрабрившихся дикарей?

— Имеешь в виду, что дикари могут настолько далеко заходить на наши земли? — Исли присвистнул.

— То-то и оно.

— Кажется, она перестала дышать! — услышали они встревоженный голос Гвидана.

Юноша неустанно поправлял одеяла, прикрывая от снега лица спящих, и ему только что показалось, будто он больше не чувствует дуновения от красивых ноздрей женщины. Ниеракт и Атмар склонились над ней, а Исли стал машинально еще отчаяннее подгонять лошадей.

— Может, подышать ей в рот? — предположил гончар.

Кузнец решил взять на себя этот грех и поспешил накрыть губы Т’аманы своими.

— Она теплая, — сообщил он через несколько мгновений, выпрямляясь. — И похоже, что сама дышит.

— Настолько теплая, что у тебя щеки раскалились, — усмехнулся Ниеракт, имея в виду смущенный румянец на обветренном лице Атмара. — Она просто слишком глубоко спит. Вот и кажется, что не дышит. Все обойдется.

В это время замычал пленник. Кляп надежно мешал ему говорить. Противные слюни на открытых губах заледенели.

— Похоже, он что-то хочет сказать, — заметил Исли.

— Похоже, он не меньше нашего хочет жрать, — догадался Ниеракт. — Ты хочешь жрать, приятель? — Пленник радостно закивал. — Понимаю тебя. Вчера весь день без еды, сегодня. Нам тебя жалко.

— Дайте ему что-нибудь, — бросил Гийс. — Подыхать с голоду не слишком приятно.

Он был здесь на птичьих правах, все знали, что он тоже своего рода заложник, отпущенный Хейзитом чуть ли не под честное слово, однако интонации его голоса и независимый вид ни у кого не оставляли сомнения в том, что он привык распоряжаться и ожидал беспрекословного подчинения. Ниеракт подумал, что до появления купленных эделей именно это и называлось «породой». Они с Атмаром переглянулись.

— Я бы тоже чего-нибудь проглотил, — сказал им под руку Исли.

Атмар пожал плечами. Ниеракт наклонился и, повернув голову пленника набок, расстегнул пряжку. Тот выдавил изо рта кляп, облизнул губы и прохрипел нечто вроде благодарности.

— Пожевать дать? — уточнил у него гончар.

— Сперва… выпить…

У Ниеракта под шубой, чтобы не замерзло содержимое, висела глиняная фляжка, чудом не пострадавшая во время недавней драки. Она была плотно обтянута телячьей кожей и содержала несколько глотков едва теплого крока. Одним глотком Ниеракт поделился с пленником. Видя, что больше его поить не собираются, Сима с невозмутимым видом стал ждать, когда ему дадут чем-нибудь закусить. Пришлось раскошелиться Атмару. Сам бы он вряд ли подумал захватить с собой провизии, но с ним был его сын, а потому он покорно взял куль, наспех подготовленный женой, что оказалось весьма кстати. Накануне вечером их всех угощал Каур, так что домашние булки, сало и вкусные сухие фрукты были почти не тронуты. Не желая пачкаться, Атмар передал куль Гвидану. Тот незаметно скормил пленнику добрую треть заначки. Сима остался доволен и смотрел теперь на своих поработителей с наглостью сытого кролика.

— Домой едем? — бодро спросил он, делая вид, что ищет положение поудобнее, а на самом деле стараясь спрятать под собой осточертевший кляп.

— Домой ты еще не скоро попадешь, — заверил Ниеракт, собравшись пригубить фляжку, но передумал и сунул обратно за пазуху. — Разбираться будем.

— А-а, разбираться, — протянул Сима. — Интересно, в чем?

Поскольку никто толком ответа на этот вопрос не знал, все промолчали.

— Этого предателя можете забрать себе и делать с ним что угодно, — продолжал пленник, с трудом дотягиваясь ногой и лягая сапог спящего. — А вот меня вам было бы гораздо выгоднее отпустить. У меня есть деньги.

Исли, не оглядываясь, расхохотался.

— Никому из вас не пришлось бы больше работать…

— Почему подобные тебе крысы думают, что обычные люди трудятся только ради денег? — поинтересовался Ниеракт.

— Благодарю за сравнение, но я вовсе так не думаю, — скривился в улыбке Сима. — Вам больше всего на свете хочется приносить всем пользу, а получаемые за это барыши вы сразу же бросаете в печь. Я же говорю о таких деньгах, получив которые, вы о деньгах вообще забудете. Дошло?

— Заманчивое предложение, — согласился Ниеракт. — Но таких денег у тебя нет.

— А если есть?

— То ты бы не был на побегушках у Томлина, — сказал Гийс.

Сима запнулся и зло сверкнул на него глазами.

— Зачем тебя за ним послали?

— Он предатель.

— И кого же он предал?

— Всех!

— Тем, что хотел помирить нас с врагами и вернуть людям мир, о котором уже никто и не помнит?

— Это невозможно!

— Если ничего для этого не делать, — поддержал Гийса Исли. — А мне почему-то кажется, что перемирие — вопрос времени. Но тогда твои хозяева потеряют большой куш, который сегодня у них в руках, потому что они снабжают нас таким необходимым оружием и собирают с нас деньги на содержание огромной дружины. Я знаю многих людей, кто будет благодарить Демвера за попытку справиться с этим. Скажи, что это не так.

Сима благоразумно промолчал, вспомнив, вероятно, что излишняя словоохотливость заставит его пленителей взяться за поиски кляпа. Однако, в отличие от той предусмотрительной девицы, которая теперь лежала рядом с ним, они почему-то не проявляли большой охоты лишать его языка. Да и вообще притрагиваться к нему. Неприятно, конечно, когда тобой брезгуют, но, с другой стороны, сейчас это было ему только на руку.

Сима все слышал и почти все понимал. Он даже вспомнил того сторожа, к которому его сейчас везли. Невзрачный, но очень деятельный старикашка, любивший самолично встречать и всех новоприбывающих гостей Томлина. Едва ли он мог замыслить нечто по-настоящему серьезное, однако пока получалось так, что именно его происки привели Симу в столь жалкое положение. Вот потому-то и говорят, что самый сильный удар получаешь оттуда, откуда не ждешь. Он красочно представил себе, как добирается до Томлина, все выкладывает ему и получает разрешение расправиться с этим Ахимом. Или нет, ничего он Томлину не рассказывает, больно жирно, перебьется! Он сам наведывается к сторожу и выбивает из него все до единого признания в содеянном. Чтобы такое больше не повторилось. А может, и для того, чтобы самому воспользоваться тем, что этот старик создал. Кто знает, что он успел натворить под прикрытием своей невинной личины исполнительного служаки. Последний разговор с Томлином, мягко говоря, вывел Симу из себя. Собственно, это был не разговор, а сплошной крик в его уши, крик дикой свиньи, которой отдавили ее хвостик-закорючку или-больно стукнули по пятачку. Томлин не был похож на себя прежнего, размеренного и рассудительного, причем его не смущало даже присутствие постороннего, этого толстого Скирлоха, прятавшего все свои трясущиеся подбородки под клокастой бородой. Видимо, они чего-то очень испугались. Сима слишком хорошо знал это чувство, чтобы не заметить его в других. Что-то явно шло не так, как они задумывали. Похоже, этот Демвер спутал им все карты. Молодец! Глядишь, в один прекрасный день он останется без противников. Хотя такое даже вообразить себе трудно. Тем более сейчас, когда проиграл все, что только мог…