Кирилл Шатилов - Торлон. Война разгорается

«Надеюсь, я ничего этого никогда не узнаю», — подумала Т’амана, завидев впереди очередной мост, более широкий, чем первый. Только сейчас ей стало по-настоящему не по себе. Ахим был где-то рядом, и от него зависело все. Его сторожка была дальней из трех, видневшихся между деревьями. Судя по свету в прикрытых окошках, в двух других тоже кто-то сидел, но она отчетливо помнила, что к Ахиму можно попасть, если перейти по мосту и свернуть направо.

Ее неприятно удивил снег под ногами. Она шла по бурому ковру, который должен был быть белым, но который стал таким из-за нависающих над головой туч. Однако не это привлекло внимание Т’аманы. Снег был совершенно нетронутым. Никаких следов, кроме тех, которые оставляла сейчас она…

— Ахим!

Она позвала тихо, присев под закрытыми ставнями с противоположной стороны от хозяйских построек. Сейчас ее могли видеть только от канала, но там никого уже давно не было. А здесь?

— Ахим!

Одна из ставен скрипнула, и через подоконник выглянула знакомая стариковская голова.

— Что надо?

— Это я, Т’амана. Впустишь?

— Что ты тут делаешь? — Он был явно не рад ей и, скорее всего, даже напуган, что скрывал под маской раздражения. — Вчера здесь рыскали посланницы из Обители. Тебя ищут. Лучше уходи!

— Постой, Ахим! Что ты такое говоришь? Ты ведь не прогонишь меня? Ты должен меня выслушать. И помочь. — Она говорила быстро, не давая ему возможности снова спрятаться и закрыть ставню. — Со мной происходят странные вещи, в которых только ты можешь разобраться. Меня никто не ищет. Я вообще не отсюда. Ты меня понимаешь?

— Зачем ты убила эту женщину? Ты ведь сделала хуже не только себе, но и всем нам.

— Какую женщину? — машинально спросила Т’амана, хотя ее сейчас больше занимало то, что Ахим и здесь признает существование общего заговора, частью которого она тоже является. Значит, не все потеряно. — Так какую женщину?

— Т’амана, поверь, мне некогда рассказывать тебе о том, что ты знаешь лучше меня. Беги и прячься.

— А ты знаешь, что я именно этим только что занималась? — Она повысила голос до угрожающей громкости. Ее взяло зло на этого мелочного, непохожего на себя старика. — Я бежала всю дорогу, оставив далеко позади себя сани, в которых наши друзья везут сюда тело погибшего Ниеракта, если это имя тебе что-нибудь говорит, и мертвого Демвера.

— Мертвого?..

— Да. И если ты меня не впустишь и не выслушаешь, то очень скоро, боюсь, мы тоже присоединимся к нему. Открывай скорее.

Пока Ахим возился с дверью, судя по всему, снабженной теперь множеством задвижек, она торопливо справила нужду прямо в снег под окном и, когда дверь наконец отворилась, улыбнулась ему с порога.

— Я никого не убивала.

— Тебе повезло, что вся моя свора перебралась в замок и уже давно не кажет сюда носа. — Он неохотно посторонился, пропуская ее в теплое нутро избы. — Надеюсь, ты ненадолго.

— Это зависит от тебя, Ахим. — Она без приглашения села к столу, окно напротив которого выходило на поместье и не было закрыто. — Мне действительно важно как можно скорее уйти, но не туда, а вообще — отсюда.

Ей показалось, что в слезящихся глазах старика промелькнула искорка понимания, но сразу же потухла, словно и не было. Наверное, ей просто очень хотелось, чтобы все получилось.

— Наложить на себя руки не лучший выход, — сказал он, прикрывая дверь и останавливаясь в нерешительности на пороге.

— Ты ведь понимаешь, что я не об этом говорю. — Она посмотрела на него с такой надеждой, что ему явно сделалось окончательно не по себе, и он сел рядом. — Ахим, помоги мне вернуться в мой мир.

Старик внимательно на нее посмотрел, почесал корявыми пальцами нос и спросил:

— Зачем ты ее убила?

— Да о ком ты?! Я никого в последнее время не убивала. Что ты заладил?

— Ты убила Радэллу, которая, единственная, могла нам помочь.

— Я?! Радэллу?! Да я спасла ее, когда она попыталась задержать телегу с Кауром, оказавшимся таудом. Сын Каура чуть не отрубил ей при этом руку мечом, но я все сделала, чтобы и руку тоже спасти. Кто сказал, что я ее убила? — Он начал было отвечать, но она прервала его: — Послушай, Ахим, совершенно неважно, что ты мне сейчас скажешь. Это вполне могло произойти, но это могло произойти здесь, а не в том мире, где мы с тобой на самом деле живем. Очнись! Очнись и помоги проснуться мне. Это ведь просто Навь, и мы оба спим и видим друг друга, как бывало много раз прежде. Только на сей раз я почему-то не могу проснуться сама. Нет, послушай! Я сделала все, как ты хотел, я нашла ту телегу с Симой, я не дала в обиду Радэллу, хотя про нее ты тогда ничего не говорил, если даже знал, я вместе с четырьмя нашими друзьями преследовала эту злосчастную телегу почти до самого Пограничья, там мы нашли раненого Демвера, вместе с которым был его сын, Гийс, а кроме того, все семейство бежавшего недавно от преследования строителя Хейзита. Того самого, который придумал делать камни из глины. Не перебивай, не то я собьюсь окончательно! Да, я уже знаю, что в этом мире его давно нет в живых и что Гийс оказался не тем, за кого себя выдавал, но вчера, Ахим, вчера все было по-другому. Пока я не заснула. Мы собирались утром ехать к тебе, привезти Демвера, как ты хотел, а заодно этого мерзкого Симу, которого нам общими усилиями удалось взять в плен. Я так устала за день, что ночью позволила себе заснуть и, забыв о твоем предостережении не делать этого, если рядом есть посторонние, вышла в Навь и встретилась там с тобой. Не помнишь? Ты еще сказал мне, чтобы мы отвезли Демвера в твой торп и там затаились. Но меня разбудили! Ахим, меня разбудили, и я оказалась здесь! Все это я вспомнила по дороге к тебе. Пока я ехала с ними в санях, мне рассказывали разные ужасы о том, что тут у вас произошло. Но ведь это всего лишь чей-то сон, Ахим! Скажи, что это только сон!

И Т’амана, не узнавая себя и не сознавая, что делает, разрыдалась, повалившись грудью на стол. Когда приступ прошел, она подняла заплаканные глаза и увидела, что старик по-прежнему сидит на своем месте, молчит и смотрит на нее.

— Скажи хоть что-нибудь! — рявкнула она в отчаянии.

Вместо ответа Ахим встал, порылся на полке, нашел какую-то старую банку, налил в кастрюлю воды из ведра, поставил на огонь, дождался, когда вода закипит, бросил в кипяток щепотку содержимого банки, задумался, бросил еще, убрал банку на место и некоторое время стоял, помешивая варево деревянной палочкой. Когда над кастрюлей поднялся пар, а в комнате вкусно запахло маком, он перелил отвар в глиняный стакан и поставил перед гостьей.

— Выпей вот.

— Что это? Зачем?

— Ты ведь хотела проснуться? Выпей.

Т’амана пригубила напиток и чуть не обожглась.

— Не обращай внимания. Пей, пока горячий.