Mona Lisas Nemo - Золотые Небеса. Полёт Одной Птицы

- Припоминаю-припоминаю,- процедил сквозь зубы Олмах.- Так спроси у них, знают ли такого.

- Ага,- так же тихо ответил коваль,- знаете вы такого-то и такого-то, а они вам знаем то бишь, дорогой наш, знаем, как не знать. И что?

Портной молча пожал плечами. Ему, мол, что - два сопляка стоят себе и смотрят, выжидают, чего с них взять?

- Вот что, ребятки,- свесившись могучей грудью, вниз сказал коваль.- Тут у нас в последнее время много разбойников объявилось, мы уже и стражу поставили, а на утро всех девятерых убитыми нашли. Все как один заколоты. Даже не успели топоры достать. Да слухи ходят, сюда северную стражу заслали, чтоб порядок навели. Не сладко у нас в последнее время. Вы если с добром, скажите куда идёте и зачем, мы вас пропустим, даже заветные слова скажем, вас с ними трогать не станут, ни в Приречье, ни в Лесовике. Так вам куда?

- А лошади не наши, нам их в Большом Лазе дала Софла, владелица харчевни, у неё ещё дочь замуж выдали сразу после дня Благоденствия.- Беззаботно проговорил Мэроу, преданно смотря на дозорных, слишком подозрительных как для долины.- Тогда ещё корова околела, ну помните, её чем-то таким Тюрск накормил, когда ему принесли пиво из Приречья. Ну, так он спьяну решил подружиться, ему ещё Фруск говорил, а он как всегда своё...

- А чего вы их отпустили?

- Ну, так они умные, сами придут домой, а мы обратно уже как-нибудь пешком.- Вставил Лант.

- Софлу я знаю,- задумчиво проговорил Олмах.- И про дочь её верно, насчёт коровы и как там?- Тюрска не знаю, не слыхивал. Но вроде всё верно. Ишь, какие!- Уже громко окликнул путников портной.- Молодые какие, молоко на губах ещё не обсохло, а им уже лень своими ходить. Так чего ж вы кляч-то сейчас отпустили?

- Уже ж недалеко,- добродушно заявил Лант.

- Ну, не так и далеко, так доехали бы быстрее.

- И куда едете?

- В Лесовик.

- Зачем?

- У нас там дела.- Вмешался Мэроу.

- Что за дела такие?

- Нельзя говорить,- вновь быстро проговорил Мэроу, не давая Ланту и рта раскрыть.

- Это отчего?

Мэроу опустил голову, высматривая что-то на дороге.

- Ты извини, я скажу, не пропустят,- достаточно громко пробормотал он и вздохнул.- Есть там одна, ему нравится.- И красноречиво взглянул на Ланта, словно сейчас выдал его самый большой секрет.- У неё мать строгая. Как кабаниха злая. Если узнает - ему голову оторвёт и мне за компанию. А девчонка, знаете такая...

- Как не знать, знаем о ком ты. Как не знать.- Эгман не менее красноречиво усмехнулся и довольно погладил короткую коричневую бороду. Широкая улыбка растянулась на его лице и даже глаза как-то по-особенному заблестели.- Кто ж в чужие деревни-то не лазил по молодости лет?- И он добродушно обернулся к Олмаху:

Знает каждый камышок:

Только вырастет с вершок -

И давай себе мечтать,

О камышечке страдать.

- Как не знать,- недовольно пробормотал портной, потеряв всякий интерес к двум незнакомцам.

- Теперь ясно чего лошадей отпустили. Думаете, выдадим? По коням отследим. Вы давайте топайте отсюда побыстрее. И что б ни слуху, ни духу от вас больше, ясно. Идите куда хотите, только если сами знаете кто узнает, что вы к её дочери пробрались, мы вас не видели? Молчок, ага?

- Да,- тут же отозвался Лант и быстро, кивнув дозорному, поспешил вперёд по дороге. Следом за ним шёл, не отставая Мэроу. Скачущие и не смыкающие всю ночь глаз, оба переставляли ноги не так быстро, как ожидали. Но Лесовик был и впрямь, довольно близко. Солнце уже припекало, так что оба перестали зябко ёжиться.

- Мэроу, у тебя есть с собой оружие?- спросил Лант, ускоряя шаги.

- Кинжал Фрара.

- Если кто-то его увидит, скажешь это из-за разбойников.

- Считаешь понадобиться его доставать?

- Не знаю,- сказал Лант, ступая всё быстрее и быстрее.- Слышал, в долине появилась северная стража, кто его знает из каких именно земель. А может разбойники попадутся или что-нибудь произойдёт в деревне.

Отсюда дорога была посыпана мягким белым песком, где лишь изредка встречались упавшие сосновые иголки. Через сорок шагов уже красовались как большие старые дубы, так и молодые, совсем тонкие. А ещё через пятьдесят справа показались деревянные крыши Приречья, через которое протекала небольшая река - Дубовка.

Когда же дубов стало становиться меньше, а на смену им вновь пришли сосны, большой воткнутый в землю столб, с прибитой доской-стрелкой, указал налево. Они подошли к Лесовику.

Разброс крепких изб и тихий людской гомон встретил двух путников. Тут и там глазам попадались уложенные брёвна, из которых и были сложены сами избы, ровные и крепкие, иногда украшенные грубой резьбой. Под широкими окнами стояли лавки, попадались старые и новые телеги, несколько колодцев, амбары, примостилась у другого края деревни и кузница.

Тут же, не отходя далеко от столба, возвышалась двухэтажная небольшая харчевня, где многие собирались по вечерам, после трудного рабочего дня. Где курили трубки и поглощали пиво, делились новостями и обсуждали всё значимое. Харчевня была украшена резьбой больше остальных домов, вырезанные травы и листья обвивали подоконник, дверь и крышу. Главный вход выходил на квадратную деревянную площадку, другой во внутренний двор - окружённый такими же небольшими хозяйственными пристройками. Из трубы валил густой дым.

Где-то залаяли собаки, и тут же одна маленькая чёрная с белым меховым воротником перебежала дорогу, скрываясь за избой.

Кое-кто из местных бросил любопытный взгляд на пришедших, но так ничего и не сказав, продолжил заниматься своими делами.

В целом, жители Лесовика ничем не отличались от жителей всей долины, спрятавшейся как улитка в раковине среди кольца гор и леса. Разве что Лесовик был последней деревней или первой, смотря, откуда считать. Первой от прохода - ущелья, где из долины можно было выбраться во внешний мир. Этим единственным путём наёмники и проникали сюда, ища лёгкой наживы среди непривыкших воевать жителей. Оттого в Лесовике - где чаще попадались разбойники - каждый носил при себе топор, даже дети получали по маленькому топорику, с которым привыкли обращаться чуть ли не с первых шагов. Все носили овчинные куртки, которые обменивали на разные инструменты и дичь у приречных. Штаны из грубой материи и сапоги, не такие высокие, как привык Лант, но и не низкие, как в Приречье, где больше было пастухов на лужайках, и мало кто совался в лес. В лесу иногда можно подцепить кучу клещей, а потом и борись с ними до посинения. Жуки-древесники могли прогрызть обувь и забраться в сапог, могли попадать за шиворот. Змея какая попадётся. Хорошо если уж, их тут много, а там и гадюка подвернётся.

Мальчишка лет шести, пристально следивший за Лантом и Мэроу, подобрался ещё ближе, так что Лант подозвал его к себе.