Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — ландесфюрст

— Да вот дурной потому што, — сказал я.

Рейнграф коротко усмехнулся.

— Мы тоже. Сейчас у нас пока еще иное настроение… Не до пиров. То придет потом, знаем, а сейчас мы совсем не прочь пройти через огонь и воду, чтобы самим себе доказать… А то на пиру о вас такого нарассказывали, когда вы под личиной сэра Полосатого развлекались, что просто и не верится…

— Все врут, — сказал я убежденно, — вы же знаете, как разрастаются воинские байки? Сколько времени прошло? Теперь могут рассказывать, что вообще под небесами летали…

Они переглянулись, сэр Чарльз сказал неуверенно:

— Вообще-то да…

А сэр Филипп сказал ему:

— Вот видишь! А я сразу усомнился. Чересчур как-то.

— Если хотите, — сказал я беспечным голосом, — могу взять вас с собой на легкую прогулку… даже прогулочку. Вообще, можно сказать, прогулочишку! Вот как раз сейчас намереваюсь… Видите, даже мешок собрал! С харчами, чтоб на природе.

Рейнграф сразу же заулыбался, но стальграф, более суровый, жестокий и недоверчивый, посмотрел исподлобья.

— За пределы замка?

— Точно, — подтвердил я. — Мы ж на отдыхе, в ожидании ответа Его Величества Кейдана? Вот и помаемся бездельем… не только за обеденным столом.

Рейнграф воскликнул ликующе:

— Я благодарю за честь! Филипп, что с тобой?..

Стальграф пробормотал, не спуская с меня пристального взгляда:

— Да мне уж намекнули здесь, что у его светлости самые серьезные дела начинаются с улыбочек…

Я охнул:

— Так и говорят? Вот морды, а?.. Что только не наклевещут! Ладно, мое дело предложить…

Через некоторое время я услышал за спиной быстрые шаги, но не оглядывался. Рейнграф и стальграф догнали и пошли справа и слева, оба старающиеся улыбаться, но получается это у них очень напряженно.

Я вывел их на задний двор, там за важными и нужными постройками вроде кузницы, оружейной, бронной, двух шорничных, сукноваляльной, сараев с досками, где сушатся бревна, чтобы потом распилить на ровные прямые доски, и прочего-прочего, в конце пришлось перелезать через гору старого хлама из поломанной мебели, старых седел и хомутов, колес и тележных осей…

Это все подпирает стену огромного величественного сарая, покрытого пылью и грязью настолько, что кое-где трава ухитрилась пустить корни и начинает украшать эту выстроенную из дерева глыбу игриво-зелеными стебельками.

Рейнграф помалкивал, хотя вид озадаченный, а стальграф пробормотал:

— Ну да, веселая прогулка. Даже прогулочишка… Это не та смертная скука, когда за столом с хорошими друзьями и за приятной беседой, попивая хорошее вино. А-а-апчхи!..

— Будьте здоровы, — сказал я с сочувствием. — Ничего, в сарае пыли еще больше.

— Мы и туда полезем?

— Для того и шли, — заверил я жизнерадостно.

Обойдя продолговатый сарай, обнаружили заросшие пылью и грязью ворота во всю стену, засов мощный, замок пудовый. Я вздохнул, за ключом бежать к леди Иле далековато — это ж снова через все горы мусора, вытащил меч, вбил между досками двери с засовом.

Лорды смотрели уважительно, когда гвозди заскрипели, засов начал отделяться от двери, потом оба ухватились, уперлись ногами. Заскрипело сильнее, засов оказался в их руках, оба едва удержались на ногах.

Я распахнул ворота: тупоносый скайлер с огромным обзорным окном спереди заполняет собой весь сарай, тоже покрыт пылью. Из-под днища послышалось сердитое квохтанье, вскочила встревоженная курица и, отбежав, трясла крыльями и выражала желание метнуться обратно.

Я рассмотрел гнездо с десятком яиц, все понятно, куры считают лишь до трех, потому в гнездах нужно оставлять не меньше трех яиц, иначе сплетут гнездо в тайном месте и будут складывать яйца там, где их не украдут.

Широкая дверь сбоку, я отодвинул ее в сторону, заглянул: все по-прежнему, можно бы и вылететь, но что-то давно я в руки шашки не брал… Вдруг не в ту сторону пихнусь?..

Лорды смотрят круглыми глазами, но лица каменные, воспитание не позволяет сыпать вопросами, как простонародье какое, я обернулся к ним, довольный и сияющий.

— Как вам прогулка?.. Вижу, нравится. Вон те две веревки, что висят на стене, нужно зацепить за тот крюк впереди… да, это и есть перед, и немножечко так это подтащить… к выходу. И вообще, на выход. Пусть солнышко малость пропечет эту плесень на крыше…

Они переглянулись, рейнграф пошел снимать веревки, а сэр Филипп поинтересовался:

— Что это за дьявольская штука?

Я отмахнулся:

— Да ерунда полная… Как давно это было… Хорошее какое время, жизнерадостное. Жизнеутверждающее! Мы тогда такого наутверждали, что до сих пор сэра Готмара кошмары давят. А еще все обо мне заботились, женить хотели…

Стальграф опомнился от изумления, громыхнул:

— Какая же это забота?

Я вздохнул.

— Да, увы…

Они все еще ошалело смотрели вслед, а я открыл боковую дверку и осторожно заглянул, словно там все еще сидит Фульк и держится за рычаги управления.

— М-дя… Система очистки спит. Или никто не знал, как пользоваться?.. Сэр Чарльз, веревки зацепили?.. Хорошо. А теперь сэр Филипп поможет выволочь наружу…

Они переглянулись, стальграф поинтересовался угрюмо:

— Ваша светлость, вы уверены, что сможем тащить эту махину?

Я заверил с лучезарной улыбкой:

— Вы не знаете своих сил!

— Да, но…

Я сказал бодро:

— Дык не сотню же миль трусцой и с песнями! Всего лишь вытащить из-под крыши. Уверяю вас, это того стоит. Вы так обрадуетесь, так обрадуетесь… Ну, я так думаю.

На их лицах было, что понадобится сто коней брабантской породы, чтобы сдвинуть эту махину с места, но доверие к сюзерену настолько велико, что помялись, попереглядывались в недоумении, но все же взялись за веревки.

Я влез в кабину, что не кабина, а весь просторный вагон. Здесь нет разделения на собственно шар и гондолу, хотя дирижабли чаще всего делаются в виде раздутых сигар, но были, насколько помню, элипсоидные, дисковые, линзообразные, тороидные и всякие прочие, уже дизайнерские.

Здесь же, насколько понимаю, горячий воздух, инертный газ или что-то такое с могучей подъемной силой находится в самой оболочке, прочной, но пористой, как вафли. Дирижабль абсолютно уравновешен, вес ему придают только пассажиры или перевозимые грузы, а поднять может достаточно много, бочек с горючим маслом здесь в прошлый раз было несколько десятков.

Дирижабль сдвинулся и достаточно легко покатил в сторону выхода. Видеть я не могу — но живо представил себе выпученные от изумления глаза турнедских лордов, не ожидавших у себя обнаружить такие стальные мускулы…

Когда они оттащили его на пару шагов от ангара и едва не уперлись спинами в стену, я высунулся наружу и крикнул:

— Любезный сэр Чарльз, и вы, благороднейший сэр Филипп!.. Прошу вас ко мне!