Андрей Петерсон - Перстень некроманта

На этом, собственно говоря, жилые помещения и заканчивались.

Леди Кай стояла посередине комнаты и еще раз обшаривала ее внимательным взглядом. Теперь, помимо первого и естественного в такой ситуации любопытства, ею двигало еще и желание найти посох. Причем прибегать к помощи компаса-индикатора пока не хотелось, а хотелось сделать это самой.

Закончив визуальный осмотр помещения, Осси опустила глаза вниз и принялась рассматривать лежащий на полу шикарный ковер из длинного белого меха. Причем сколько она ни гадала, так и не смогла понять, чья же шкура пошла на изготовление этой роскоши.

Возможно, конечно, что под ковром находится люк или что-то в этом роде, но девушке казалось очень маловероятным, чтобы такую важную вещь, как посох, который всегда должен быть под рукой, некромансер спрятал бы так далеко и так неудобно.

Это было смешно, но в таком не очень-то большом помещении, которое, по всему судя, не содержало никаких потайных мест и схронов, не было видно такой не самой маленькой вещи, как посох.

Оставалось, впрочем, еще одно место, где он вполне мог находиться, — под кроватью. Под той самой, на которой так блаженно спалось. Во всяком случае там он был бы и от чужих глаз вдали, и под рукой в то же время.

За неимением других, Осси решила сделать эту гипотезу рабочей и решительно отправилась ее проверять.

Есть — значит, повезло.

Нет — значит, достаем индикатор и ищем магический артефакт магическими же методами. Иначе говоря, подобное — подобным…

За то время, что Осси бродила по комнате и знакомилась с обстановкой, Тям догрыз свое печенье и теперь не сводил с нее глаз, поэтому, подойдя к кровати, девушка задержалась около него.

— Значит, тут ты и живешь, мой дорогой? То есть раньше жил? — Осси нагнулась к корзинке, где, свернувшись клубком на подстилке, лежал Тям и смотрел на нее своими большими и очень печальными глазами. — А потом, когда Ревалла не стало, ты ушел?

— Тям.

— Ты скучаешь по нему?

— Тям. — По мохнатой щеке покатилась слезка, которую Тям смахнул черной кисточкой своего хвоста.

— Мне жаль. — Осси тихонько погладила его по голове. — Жаль и тебя, и его… Он, наверное, хорошим был, раз ты так сильно по нему тоскуешь.

Осси продолжала гладить Тяма, который вроде бы начал успокаиваться. Во всяком случае слез в глазах уже не было.

— Не грусти, малыш, ты же знаешь, где он сейчас, и ему там, наверное, хорошо. Как ты думаешь? Ему хорошо?

Тям моргнул своими глазищами.

— Ну, вот видишь… И тебе хорошо — ты дома… Отдохнем немножко и дальше пойдем. Ты пойдешь с нами?

— Тям. — Абрикосовый комочек подскочил, выражая готовность отправляться в путь уже прямо сейчас, а для пущей убедительности он еще и крепко вцепился своей лапой в палец девушки.

— Погоди пока, нам надо тут еще одну вещь найти.

Тям отпустил палец, забрался с головой под свою подстилку и долго, шумно пыхтя, возился там, разворошив все свое гнездо. А когда вылез оттуда, то вытащил небольшой — как раз только, чтобы уместился в ладони, — стержень в два пальца толщиной. В навершии у него был закреплен белый человеческий череп, но тоже небольшой — размером с крупный орех.

В тот же миг в голове чудовищной сиреной взревело чувство невероятной опасности, и тут же сработала сигнализация магической защиты в лице Ходы, которая сжала руку с такой силой, что лишь чудом не порвала кожу.

А Тям же как ни в чем не бывало сидел на своей попе, раскидав в стороны задние лапы, а передними держал и протягивал девушке настоящее, по определению призрака одного короля, боевое оружие некромансеров. А говоря попросту — посох.

Обуздав, но так и не успокоив до конца вопящее чувство тревоги, требующее немедленных ответных действий и нанесения превентивного удара, Осси, глубоко дыша, попробовала улыбнуться.

— Да, ты прав, — сказала она. — Ты позволишь мне его взять?

Вместо ответа Тям, смешно насупив нос, протянул жезл девушке.

— Тям.

— Спасибо. — Осси бережно приняла дар и встала.

После очень недолгого размышления, просто даже невероятно быстрого, Осси положила жезл (ибо на полноценный посох эта короткая штуковина никоим образом не тянула) на стол и отправила туда же Ходу. Не потому, что чего-то боялась, а просто потому, что понимала, что Страж все равно не позволит ей пользоваться такой вещью, пока досконально ее не изучит и не смирится с неизбежностью близкого соседства. Оставив Ходу наедине с оружием Белого Трибунала, Осси вытянула с полки первую попавшуюся толстенную книгу и погрузилась в изучение редких особенностей полиморфных кристаллов, выращенных с использованием обращенного вектора времени. Увлекательнейшее, доложу вам, чтиво. Изредка она отрывалась от книги и поднимала голову, поглядывая, как там продвигаются дела у Ходы.

Дела двигались. Хода принялась за изучение и анализ образчика чуждой магии со всей присущей ей рьяностью и усердием. Наблюдать за ней в такие моменты было одно удовольствие, ибо она постоянно меняла позы, то обвиваясь вокруг жезла золотой спиралью, то заматываясь клубком вокруг черепа, то просто завязываясь каким-то совершенно невероятным узлом. При этом она постоянно меняла окрас, становясь то ярко-зеленой, то темно-красной, то переливалась подобно радуге. С одной стороны, такое изменение цвета отражало бурю эмоций и резкую смену ее настроений, а с другой — являлось способом воздействия на подопытный экземпляр, то есть на жезл.

Осси уже много раз доводилось наблюдать своего Стража в подобном деле, и в результатах такой экспертной оценки она была абсолютно уверена. Хода, проводя анализ магической структуры, крайне предвзято пыталась определить степень ее потенциального вреда для своей хозяйки. Второй задачей такого исследования было найти и по возможности обезвредить отложенные заклятия, которые, будучи когда-то давно активированными, могут сработать в самый неожиданный момент, обращая сей смертоносный, без всякого сомнения, предмет против его нового и несанкционированного владельца.

Понимая все это в самых общих чертах, Осси продолжала оставаться в неведении, каким образом Хода все это делает. Иначе говоря, даже после такого большого количества лет и наблюдений физика процесса, так сказать, оставалась очень и очень не ясна. А Хода, когда девушка ее об этом спрашивала, только отшучивалась и сразу же переводила разговор на другую тему.

Но поскольку все в этой жизни имеет обыкновение рано или поздно заканчиваться, то в конце концов закончился и экзерцизм, проводимый Ходой. Причем никаких демонов из жезла не вылетело, и не потому, что Хода плохо старалась, а потому, по всей видимости, что их там и не было вовсе. Но лучше, как говорится, перебдеть, чем потом слушать хвалебные речи в свой адрес, утопая в душном запахе цветов и лежа в тесном и не очень комфортном ящике.