Владимир Городов - Козыри богов(СИ)

Конечно, рассказывал я не всё подряд, что приходило в голову, а лишь то, что будет понятно в здешних реалиях и что можно представить в виде сценки-диалога. Рассказав анекдот, я давал своим курсантам время прохохотаться. Смеялись они заливисто, чуть не до колик.

- Ох-хо-хо-хо!!! Говоришь, "дома ни... ни.. ни капли..." Хо-хо-хо!!! - выпучив глаза, пыталось воспроизвести ключевую фразу У-Ди.

- "...хмельного! Ха-ха-ха!!! - подхватывало А-Ди. - ...а она... а она..."

- "...мебель покупает!!" Хи-хи-хи!!! - заканчивала пассаж Зи.

- Это скалка-то, скалка! Гы-гы-гы-ы!!! Ну это и мебель, я тебе скажу! - доносилось с облучка. - Гы-гы-гы...

После этого распределялись роли и микросценка репетировалась до тех пор, пока режиссёр - то есть я - не оставался доволен, а актёры не переставали прыскать от смеха. Тогда я переходил к следующему анекдоту, и всё повторялось снова.

Словом, репетиция проходила весело, но была неожиданно прервана встревоженным голосом сетрика:

- Ланс, глянь-ка в окошко. Не знаю, что это, но мне оно не нравится!

Я выглянул наружу и увидел вдалеке какие-то клубы: то ли дым, то ли пыль. И эти клубы быстро смещались в нашу сторону. Степной пожар - страшная вещь, доводилось мне его видеть под Ростовом-на-Дону! Однако на Божьей Столешнице большой пожар практически невозможен: трава здесь расположена островками, между которыми огню сложно перекинуться. Следовательно, на горизонте пыль.

- Столько пыли может поднять только большое стадо бегущих животных. Уйти мы не сможем, волы слишком тихоходны, - подвёл я итог.

- Что же делать? - встревожено спросил Кавни.

- Быстро распрягаем фургоны и выстраиваем их.

- Квадратом?

- Нет, клином. Острым клином, направленным в их сторону. И будем надеяться, что они обтекут его. А может, вообще мимо пронесутся. Быстрее! Асур! - окликнул я пса. - Асур, беги отсюда!

Бепс непонимающе глядел на меня.

- Уходи! Понимаешь? Как можно скорее! Потом, когда всё кончится, вернёшься! Ну?! Прочь! Кому говорю?

Асур понял. Он вздохнул, выпрыгнул наружу и размашисто побежал вперёд по дороге.

Когда мы закончили выстраивать фургоны и спрятали за образовавшимся клином волов, уже стали видны маленькие фигурки тех, кто поднимал эту стену пыли. Это были... собаки. Обычные степные собаки, высокие и поджарые, все чепрачного жёлто-коричневого окраса, с вытянутыми мордами и очень большими торчащими ушами. Очень дальние родственники крысоподобных. А вот необычность состояла в том, что собаки эти бежали в упряжках наподобие тех, которые распространены на Земле у народов Севера. Только вместо нартов каждая шестёрка собак влекла за собой низкую и широкую тележку на высоких колёсах. В тележках находилось по два человека: один сидя правил упряжкой, второй стоял, опираясь на специальные поручни, и держал в руках арбалет. Облачены они были в странные халаты-хламиды, состоящие, казалось, из множества сшитых между собою кусков материи, шкурок, верёвок, хвостов животных, между которыми проблёскивали куски металла. На головах поверх таких же "кусочных" шапок были водружены обработанные под шлемы черепа различных, большей частью рогатых животных, лица прикрыты от пыли повязками. Из-за этой же пыли было невозможно сосчитать, сколько всего повозок участвовало в набеге. С дикими криками эта орда подлетела к нашему каравану и принялась на большой скорости носиться по кругу, центром которого были мы. Шум стоял неимоверный: кричали люди, лаяли и визжали собаки, испуганно ревели волы, грохотали колёса. Из-за пыли стало трудно, практически невозможно дышать. Несколько арбалетных стрел воткнулись в стенки фургонов. Эта карусель продолжалась довольно долго. Наконец одна из упряжек остановилась, стоящий в ней воин поднял руку. По этому знаку остановились и все другие повозки, и вскоре стало относительно тихо.

- Вы поедете с нами, - властным голосом произнёс человек, - и Великое лад-лэдо ОКоЮТи определит ваши судьбы! Запрягайте волов! Да пошевеливайтесь!

Собачьих наездников было слишком много, чтобы им возражать. К тому же, если не принимать во внимание нескольких стрел в стенах фургонов, выпущенных больше с целью психологического воздействия, в данный момент нашим жизням, похоже, ничего не угрожало. Я решил выждать, посмотреть, что же будет дальше, и принялся помогать Кавни запрягать вола.

- Ох, Ланс, на свою беду я с тобою связался! - испуганно бормотал Кавни. - Доходили ведь до меня слухи про новое лад-лэдство, в котором правят бепо, да только я не верил, думал - байки досужие. А вот теперь и сам к ним в полон попал...

- Почему ты решил, что эта банда именно оттуда? - спросил я.

- Нешто сам не слышал: старшой ихний сказал "лад-лэдо", а не "лад-лэд"... О-хо-хо... - тяжело вздохнул он.- Оградите меня, грешного, от лихой напасти либо Тот, либо Другой!

Нас заперли внутри фургонов. Места возниц заняли "лоскутные" воины, и, поторапливая волов, направили их по бездорожью, перпендикулярно торговому тракту, на запад. Обитатели фургона были очень напуганы, особенно девушки. Ти смотрела на меня с тихим отчаяньем в глазах.

- Не бойся, ничего страшного не случится! - я ободряюще улыбнулся ей и успокаивающе похлопал по её стиснутым вокруг коленей рукам.

- Ничего, доченька, ничего... - бормотал Кавни, поглаживая по плечу испуганно прижимающуюся к нему Зи. - Попали мы, конечно... ох как попали! Лучше бы уж обычные привольные - оно как-то привычнее. Обобрали бы, да и отпустили. А эти... Что им надо от нищих фигляров? Куда нас везут?

- Может быть, они хотят, чтобы мы перед ними выступили? - робко предположила Зи.

- Ой, навряд ли, доченька, навряд ли... По слухам, ихний лад-лэд, лад-лэдо то есть, вообще искусство не признаёт. Оно, искусство, говорит, только лишь для того и надобно, чтобы самцы, мужчины то есть, самок, то есть женщин, к себе привлекали. И наоборот. А для бепо, говорит, никаких ни песен, ни стихов, ни картин вовсе и не нужно.

Спустя часа три караван выехал на вершину небольшого взгорка. Из бокового окошка фургона мы увидели длинный пологий спуск в обширную низину, посередине которой располагалась невысокая скальная гряда, похожая издали на полосатую чёрно-белую кошку, замершую в охотничьем ожидании перед мышиной норкой. Под боком у "кошки" виднелось множество каких-то строений.

- Эй! - окликнул я возницу-бепо через переднее оконце. - Может, хотя бы скажешь, как называется этот дрогоут?

- "Дрогоут"! - с насмешкой передразнило меня оно. - Это Окотэра, Город Великого Завтра! Раз и навсегда запомни это гордое название!

Несмотря на помпезное название, город, в который нас доставили под конвоем собачьих упряжек, всё же больше походил на очень разросшийся дрогоут. В плане он представлял собой почти правильный круг диаметром около километра. Прикрытый с запада от ветров и крысобак скальным полукольцом, со всех остальных сторон он был защищён стеной. Высота стены, основательно выложенной из грубо отёсанных гранитных блоков, составляла всего локтей восемь-девять. Кладка выполнена так, что поверхность стены имела очень заметный наклон наружу, чтобы цепкие крысобаки не могли вскарабкаться по ней наверх. Видимо, поселение разрасталось, так как метрах в трёхстах от города довольно большая группа людей занималась возведением новой стены. Впрочем, на сегодня они уже сворачивали работу: близился вечер.