Бай Айран - Всадники Ветра

— Принцесса вернулась? — скрипуче поинтересовался он, глаза его недоуменно наткнулись на мою замершую фигуру. Инстинкты волка говорили — не шевелись, и тебя не заметят.

— Да, мой король, — подтвердил его предположение хмурый Бииблэк. Мрачная торжественность этой комнаты абсолютно не нравилась.

— Подойди ко мне, — обратился он к кому-то, но я сочла это обращением к себе и несмело сделала один короткий шаг, сократив расстояние между собой и креслом короля до возможного минимума. Мужчина поднял руку и положил свои сухие пальцы на мое запястье. Я вздрогнула не столько от неожиданности, сколько от удивления. Кожа короля на ощупь напоминала жесткую осеннюю траву, сильно пересушенную на солнце. Мерзостное, скажу честно, прикосновение.

Силенс вытянулся на своем месте, пытаясь не упустить ни одной детали, теперь пришла моя очередь хмуриться. Интересно, что здесь происходит?

— Сын, — принц с готовностью поднялся с постели и подошел к королю. Его мозолистые пальцы легли на иссушенное возрастом запястье. Энтраст прикрыл глаза, губы мелко задрожали, но на бледное лицо вернулся привычный румянец. Мое непонимание билось о стены обиды и гордости, но я молчала, плотно стиснув зубы. Силенс даже не мог посмотреть на меня, это тревожило. Ведь не так давно я призналась ему в своих чувствах. Несуществующих?

— Еще, — требовательно заявил Энтраст окрепшим голосом. Я переводила недоуменный взгляд с принца на короля, но ответ ни от одного из них не получила. Тут только мое внимание привлекли руки Бииблэка, которые лежали на плечах монарха, губы стражника превратились в тонкую бледную линию, густые брови угрожающе нависли над полыхающими карими глазами. Он смотрел в пустоту.

— Я…

— Тише, Эв, — одернул принц, приоткрыв один глаз, но практически сразу Силенс вернулся к своему занятию. Я напряженно сжимала и разжимала пальцы свободной руки. От скуки, когда это странное действо все продолжалось и продолжалось, я потянулась к волку, и не думая, что это может как-то навредить не поведанному мне ритуалу. Бросив мимолетный взгляд на напряженных мужчин, я фыркнула.

Ниллица откликнулась мгновенно, можно сказать она тихо дремала где-то во мне, потому что связь наша стала практически вечной и нерушимой. Алди недовольно зарычал, когда понял, что я хочу остаться наедине с волчицей. Озорная улыбка тронула мои губы, никто в комнате даже этого не заметил.

Волчица показала берег темной реки, на котором они блаженно отдыхали после нашего совместного трудного дня. Насторожило то, что они выбрали именно то место, в котором принц прогнал странные голоса из моего рассудка, но потом, списав все на свою излишнюю маниакальную подозрительность, я махнула на эту мелочь рукой. Серебристая шерсть трепетала на легком летнем ветру, ноздри наполнялись влажным свежим воздухом, а ночь играла тысячами манящих звуков. Но волки не пожелали охотиться, пренебрегая голодом ради полноценного отдыха. Я слилась с их ощущениями, под лапами трава, над головой лунное сияние, а вокруг родные и близкие. Мой волк, моя волчица, я. Даже воображение не в силах представить себе то, что когда-то жизнь обходилась без этих существ, теперь все изменилось, все стало иначе. Может, так как я мечтала, а…

— Прекрати! — твердо прервал король мои сладкие мысли, я в испуге открыла глаза. Мужчина передо мною преобразился.

Нет, конечно, король не помолодел, но ушла из его тела и лица эта мерзостная старость и близость скорой смерти, глаза засверкали, приобрели глубокий цвет, щеки покрылись румянцем. Он с легкостью убрал свои длинные пальцы от моей руки, строго поглядывая в мою сторону. Отчего-то стыд охватил меня, я переступила с ноги на ногу, ища поддержку в принце, но тот лишь хмуро молчал, заложив руки за спину.

— Объясни, — потребовал монарх, приосанившись и устроившись в кресле комфортней. Седые волосы отливали пеплом.

Я замялась, в растерянности теребя свои «голые перчатки», спутывая отдельные лоскуты кожи. Пот выступил на лбу, приближалась нервная тошнота, но я никак не находила нужных слов. Тут заговорил принц.

— Отец, ты сам прекрасно понял, что…

— Прекрати. — Может, он перестанет говорить со всеми в повелительном тоне? Меня возмущала надменность, что появилась в его окрепшем голосе, черты лица исказились от присущей почти всем властителям гордости, это вызывало раздражение.

— Зачем ее мучить? Она сама и не знает, — упрямо продолжил сын. Его решительный взгляд говорил сам за себя — принц не намерен повиноваться даже отцу, по крайней мере, сейчас.

— Это не меняет того, что принцессе неизвестно об этом ничего стоящего, — мягко, но как-то угрожающе произнес король. Я внимательно наблюдала за Силенсом. Лицо его побледнело, растерянность ярче вспыхнула в прекрасных чертах.

— Но отец… — умоляюще начал он, но замолчал, когда монарх нетерпеливо поднял руку.

— Это не будет обсуждаться, Силенс, — жестко ответил король на невысказанную просьбу сына. Я категорически не понимала, что сейчас происходит, но отметила, что принц на грани срыва.

Тяжелое молчание повисло в темной, освещенной лишь нестройным светом от камина, в комнате. Бииблэк громко вздохнул, я не решалась отвести глаз от моего принца, который все продолжал избегать моих попыток к контакту.

— Что ты скажешь народу?

— Несчастный случай, — пренебрежительно отозвался Энтраст. Сердце предостерегающе забилось в груди, давя на ребра, зажигая боль в шраме, я ощутила, что не дышу.

— Ты не можешь! — запротестовал принц.

— Могу, отнюдь, — уверенно заявил король и поднялся из кресла. Он обошел меня по кругу и остановился, вглядываясь в лицо. Проницательные глаза напрягали, я не находила в себе смелости поднять голову. — Очень жаль, — тихо сказал король.

— Отец, прошу. — Я еще никогда не слышала, чтобы в голосе принца звучало столько мольбы, если бы он мог, то преклонил бы колени перед своим монархом.

— Зачем ты усложняешь мою задачу, Силенс? Ваше короткое замужество не стоит твоих просьб. — Я до сих пор решительно не улавливала смысла в их словах. — Так продолжаться не может.

— Но чем она плоха? Такая же магия, как и наша, — упрямился принц. Речь идет о моем Динео? Волки жалобным воем отозвались на мою нарастающую тревогу, которая горячим комом поднималась от груди к горлу, стискивая и лишая способности мыслить.

— Не представляйся дураком, Силенс! — резко оборвал его король. — Динео есть только у отвергнутых!

Я задохнулась. Мне стало невыносимо больно. Но если раньше жуткие мучения поднимались от шрама, то теперь физически никак и ничего во мне не отозвалось. Сокрушающая огненная эмоция прожгла мое сознание, крик в одно мгновение сорвался с моих губ, в глазах потемнело, и я потеряла себя. Волки отчаянно зарычали, но никак не могли прогнать моего невидимого врага, хотя ненависть и решимость защитить меня пылали в них ярче огня, который жег рассудок и мысли. Я не почувствовала, как руки принца подхватили безвольное тело, скорее, предугадала его действия. Промелькнула только одна мысль. Может, хватит с меня боли?