Бай Айран - Всадники Ветра

Задыхаясь в эйфории, я скользила по ночному лесу, постепенно изумление уходило на второй план, уступая место неописуемому спокойствию, которое все усиливалось и усиливалось. Теперь мне не надобно специально настраиваться на этот океан природных возможностей, отныне он плескался во мне, бескрайний и привлекательный. Вдруг стало отрадно оттого, что Алди и Ниллица со всей животной искренностью разделяли мой детский, слегка безумный восторг.

Мягкая земля под ногами приятно пружинила, полная жизненных сил и скрытых от глаз потоков. Теперь магия сочилась везде, как надкушенный свежеиспеченный пирог с клубничным вареньем, но я не умела ею пользоваться, поэтому лишь с наслаждением оглядывалась вокруг, примечая яркие вспышки. То были самые разные животные, чья внутренняя энергия казалась ярче солнца, которое взошло бы над головой с утра. Разноцветные огни плясали в глазах, кружа голову, но я не могла остановиться, отдаваясь потокам этой радостной, полной жизни магии. Ниллица странно рычала, счастливые нотки звучали в этом отчасти угрожающем звуке, а наши ноги и лапы все шагали и шагали. И кисель магии, что так неспешно раздвигался от движения, все глубже и глубже втягивал нас в сладкие объятия. Но я не боялась. Нет, я не сумею потерять разум здесь и сейчас, это стало бы просто чем-то невозможным и нереальным, даже смешным, быть может, просто необъяснимым явлением. Я смело шла навстречу тому, что призывало меня, но теперь боль преобразилась в наслаждение. За долгое время я превратилась из принцессы в свободную птицу, ту самую, что билась грудью о клетку и все-таки вырвалась наружу. Теперь ее перья надувал ветер — магия, что витала вокруг, душа птицы пела — музыка леса из шорохов и завываний ветра, грудь ее наполнялась восторгом — запахи природы, естественные и нужные. Не просто целостность, что возникла между мной и волками, теперь существовала, а единение с тем миром, что беспрестанно находился перед моим взором. О боги, Лайт и Дарк, все невозможное в этом мире, вы открыли мне истину.

Опьяненная и счастливая от полыхающей вокруг ночи, я остановилась и прислушалась к себе. Эйфория отступила, оставив место успокоительному восхищению. Я часто заморгала, вновь привыкая к обычной лунной ночи без великолепных вспышек жизни, прекращая видеть тягучие потоки силы и магии. Но я не переставала быть счастливой ни на секунду, просто это отошло в глубинные и потаенные уголки моего боязливого сердца, чтобы никто не сумел воспользоваться этой моей слабостью. С горькой усмешкой на губах, вспомнила о шраме, и разгладившаяся под впечатлением экстаза от природы кожа вновь сморщилась, напоминая о нелепом ранении. О, если бы я знала эту истину раньше, то смогла бы предотвратить это событие. Но что за дело жалеть об увядшей весне, когда в моем сердце и разуме полыхало вечное лето?

Обостренный от близости к моим волкам нюх уловил слабый след кролика, но я с уверенностью последовала за хищниками, осознавая бесполезность меча, который периодически похлопывал по бедру, создавая приглушенный звук. Я доверилась их охотничьему опыту, ни капли не сомневаясь в умениях Ниллицы, ее лапы звонко шлепали по влажной земле, я мало обращала внимания на капли густой грязи, брызгавшие на меня. Алди зорко оглядывался, постоянно открывая пасть для того, чтобы улавливать запахи еще отчетливее, чем на это был способен его подвижный влажный нос. Видимо, у моих волков оставалось еще множество секретов, которые предстоит еще узнать, но я испытывала четкую уверенность в том, что сейчас происходит нечто важное, оно приведет именно на тот путь, о коем были мои мечты. Свобода покалывала ступни даже сквозь подошву сапог, а улыбка, не переставая, сияла на моем осчастливленном лице. Постоянство уверенности в том, что я делаю, поддерживало мои силы.

Я едва не налетела на волчицу, которая остановилась так резко, что стала похожа на огромную, неизвестно откуда взявшуюся на моем пути каменную глыбу. Тоже заметив белую шерстку кролика, подобралась и опустилась на уровень моих волков, потому что высокий рост в охоте на мелкую дичь, особенно с дикими животными, не давал никаких преимуществ. Алди удивил меня, распластавшись на земле, но желтые глаза, не отрываясь, следили за добычей. Я села на колени, опершись на руки, наблюдая за той же картиной, что и они. Видимо, волк позволил Ниллице добыть первого кролика, поэтому так расслабился. Она же, напротив, вся напрягалась, напоминая о стреле, приставленной к натянутой тетиве мощного боевого лука, и в любую секунду волчица могла сорваться с места и быстро и точно прикончить несчастное животное.

Но мы вели охоту не ради удовольствия. Волки голодны, а кролики для того и существуют — дабы стать полезной и питательной пищей, чтобы животные могли выжить. Теперь, слившись с сознаниями хищников, я ни капли не сомневалась в их суждении, да и, думаю, согласилась с ними, обладая человеческими инстинктами. Если бы никто не убивал животных, то вскоре наш мир трещал бы по швам от бесчисленности существ, населяющих его. Простота и обыденность моих мыслей расслабляла, я давно не была сама собой. С Алди мы стали некими наблюдателями, понимая, что вскоре тоже примем участие в охоте. Но теперь над нами главенствовала Ниллица, которая придвинула правую переднюю лапу на один короткий шаг вперед.

Мышцы на ее лапе перекатились, повторяя движение своей хозяйки, морда волчицы подалась вперед, а желтые глаза вспыхнули яростным огнем желания, заглушая все иные чувства. Она подобрала задние ноги и серой неумолимой молнией прыгнула вперед. Мощные лапы одним коротким ударом оглушили ошалевшего от ужаса кролика, белоснежные клыки запятнали шерсть темно-бурыми пятнами. Сладостный запах крови распространился по поляне, наполняя не только воздух, но и мое сознание, которое податливо отдавалось во власть адреналина охоты. Глаза Ниллицы загорелись неестественным светом, излучая мощь и силу, превосходство и гордость, по широкой серебристой груди скатывались густые черные капли. Волчица самодовольно тряхнула головой, безжизненное тельце болтнулось в ее пасти, словно марионетка в руках шута.

У меня не нашлось сил, чтобы оторвать свой взор от этого прекрасно ужасающего действа, от уходящей из тщедушного тельца жизни и торжества победы во всем образе серебристо-серой волчицы. Ее шерсть невообразимо мерцала в косых лунных лучах, создавалось впечатление фантастического объема, грозности и массивности. Я впервые отметила, что мои волки массивные и крупные, тренированные бойцы, что сказать. Ниллица не просто сияла, довольство собой волнами исходило от ее поджарого и сильного тела.

Мысли Ниллицы гудели как полный пчелиный рой, дикий и разбушевавшийся от неосторожного вторжения медведицы. Она с вызовом зарычала, бросила тельце кролика к моим ногам и начала демонстративно вылизывать свою грудь. Розовый язык влажно скользил по запекшейся крови, растворяя ее грязную скованность. Я медленно посмотрела на кролика, волчица охотилась для меня. Моя рука потянулась к ней, но Ниллица отшатнулась от перепачканной в грязи ладони, шкура на морде собралась в недовольные складки, но потом волчица все-таки позволила себя погладить. Я слегка испачкала ее, но зато Нилли заметно успокоилась, а я наконец смогла избавиться от сильнейшего наваждения, вызванного кровью, и у меня получилось убедить волчицу, что я не голодна, и кролика она может съесть сама. Ниллица недовольно зафыркала носом, пододвинула кролика к себе и распорола шерсть зубами.