Ева Никольская - Пять «разбитых» сердец

— Нир? Что с тобой, Нир? — забеспокоилась фея, когда он пошатнулся. — Ты в порядке? — очередное односложное "угу", сказанное им, не очень-то ее убедило. — Присядь, а? Что с тобой? — бормотала девушка, суетясь вокруг своего спутника.

Долго уговаривать его не пришлось: тяжело вздохнув, мужчина опустился на траву и повалился назад, принимая горизонтальное положение. Прикрыв глаза, он сложил руки на груди и замер.

— Эй? Ты чего?! Ты только сознание не теряй, ладно? Нир, пожалуйста! Не оставляй меня тут одну, — закусив от волнения губу, прошептала Ада. Она опустилась на колени рядом с ним и, пощупав ему лоб, испуганно всхлипнула: — Ледяной! Темный… ты слышишь меня, темный? Я тебя… я тебя воскрешу и снова прибью, если ты сейчас умереть вздумаешь!

— А если не вздумаю? — его бледные губы растянулись в улыбке.

— Тогда воскрешать не буду… пока что, — ответила фея, обрадованная хоть какой-то реакцией с его стороны. — Нир, что с тобой происходит? Это плата, да? Что с тобой сделал шут? Магии лишил? Сил, здоровья? Я могу тебе как-то помочь?

— Можешь, — продолжая слабо улыбаться, ответил мужчина.

— Как?!

— Помолчи немного.

Адель недовольно нахмурилась, но кивнула: больше для себя, чем для него — сквозь опущенные веки он вряд ли смог бы увидеть ее жесты. Посидев неподвижно где-то с минуту, фея осторожно склонилась над женихом и снова положила ладонь на его лоб. Кожа Нира по-прежнему оставалась неестественно холодной, хотя выглядеть он стал чуть лучше. Во всяком случае, девушке так показалось: черты лица разгладились, тени стали мягче… а, может, все дело было в освещении?

— Цветочек, перестань смотреть на меня как на покойника, — не открывая глаз, проговорил темный.

— А… а ты откуда знаешь, как я смотрю? — растерялась она.

— Взгляд красноречивый очень, кожей ощущается, — приоткрыв глаза, насмешливо сказал мужчина. — Того и гляди, дыру во мне прожжет.

— Нир! — укоризненно проговорила фея. — Я же переживаю, а ты… издеваешься.

— За меня переживаешь или за себя?

— За тебя! Ну, и как следствие за себя, — не стала отрицать Ада. — Так что с тобой сделал двуликий? Это опасно?

— Нет. Передохну немного, и пойдем отсюда. Просто усталость накатила и голова закружилась. Это нормально, когда Твегги жульничает.

— В смысле?

— В качестве платы за внеплановый переход через Тритэру он вытягивает из меня энергию. Не магию, нет.

— Поясни? — попросила девушка, и, вздохнув, мужчина продолжил:

— Игра настроена так, чтобы контактировать с миром Живых всего раз в год. Тогда-то и пополняются ее энергетические запасы за счет азарта, которым питается ведущий. Но иногда он делает исключения и позволяет мне использовать Тритэру в качестве портала, за что требует вышеупомянутую плату. Не думаю, что она ему действительно необходима, но таковы правила. Сегодня содрал с меня за пятерых, видимо, в отместку за то, что я ему тебя не оставил.

Испытав прилив благодарности от последних слов темного, фея осторожно провела по его лицу кончиками пальцев и прошептала:

— Спасибо.

Мужчина недоверчиво выгнул бровь, глядя на нее, а из кустов донеслось торжественное:

— Вооот! А то все "Твегги жульничает, Твегги жульничает", — передразнили оттуда. — А Твегги только хорошего желает, вон как девчонка засуетилась, и как смотрит ласково на тебя, болвана. Эх… надо было за десятерых плату бр… Эй! — возмутился голос, когда в заросли полетел огненный шар, сформированный Ниром. — Ты так поляну спалишь, ненормальный! Это же произведение искусства, а не лужайка! Да ты… — очередной магический снаряд заставил незримого собеседника заткнуться.

— Не обращай внимания, маленькая Госпожа. Двуликий в своем репертуаре, — сказал мужчина, садясь. — Еще минута — и пойдем, — пообещал он.

Однако все произошло несколько иначе. Разноцветные бабочки, порхавшие над цветами, незаметно сменили окраску и, сбившись в серебристое облако, налетели на темного. Адель рефлекторно отшатнулась от этого мерцающего вихря, многочисленные крылышки которого издавали едва слышное шуршание. Нир в свою очередь даже не отмахнулся. Он просто сидел в облаке обезумевших насекомых, не делая никаких попыток освободиться. Решив, что мужчина зачарован, фея бросилась к ближайшему кусту и, выломав ветку, хлестнула по жениху. Вернее метила-то она по бабочкам, вот только они вовремя отлетели, открыв Нира для удара.

— Ну, ссспасибо, милая, — отобрав у растерявшейся девушки ветку, прошипел мужчина.

— Я хотела…

— Я понял.

— Но они… Что они с тобой делали? Пили энергию?

— Нет, малыш, — зашвырнув ветку в слегка подпаленные кусты, ответил Нир. — Она, наоборот, поделилась со мной энергией.

— Кто она?

— Тритэра. Ну, хватит, — склонив голову набок, сказал заметно посвежевший темный. — Пора вернуть тебя к твоим друзьям. Идем?

— Нет, подожди, — задумчиво протянула фея, пристально изучая собеседника, лицо которого выглядело теперь так, будто он отдыхал не пять минут, а пять дней. Серебристых бабочек девушка прекрасно помнила из прошлого посещения Игры. Вот только тогда они либо превращались в записки, либо отвлекали шута, а теперь решили поделиться энергией с Ниром. Хм… и с чего это вдруг им так поступать? — Ты обещал мне ответить на три вопроса.

— О! — глаза мужчины расширились в притворном удивлении. — А разве я уже не ответил? Причем не на три, а на гораздо больше. Цени, фея!

— Что? — Адель оторопела от такого заявления.

— Как что, цветочек? — ехидно улыбнулся маг. — Ты разве забыла? Я же просил подумать прежде, чем спрашивать.

— Да ты… ты… — подходящих слов Ада, видимо, не нашла, потому что кинулась на довольного собой жениха с кулаками, чем изрядно повеселила и его, и подгоревшие кусты, которые затряслись от хихиканья, слишком уж похожего на смех двуликого.

— Это не честно! — обиделась девушка. — Ты обещал. И знаешь что? Я никуда не пойду, пока ты не ответишь на три моих вопроса! — уперлась она, мысленно боясь услышать от него что-то типа "Так оставайся".

Нир посмотрел на невесту, оценил решительность, отразившуюся на девичьем личике и, вопреки ее ожиданиям, сказал:

— Ну, хорошо! — после чего немного громче добавил: — Твегги, помни: малейшая глупость с твой стороны, и я забуду о Тритэре лет эдак на десять! — где-то в отдалении раздалось недовольное: "Уж и пошутить нельзя!". — Присаживайся! — мужчина махнул рукой в сторону выросшего из-под земли небольшого пня. Ада пощупала предлагаемый "стул" рукой и, убедившись в его "реальности", осторожно уселась. — Ну, давай… Спрашивая, моя любопытная Госпожа, — хитро щурясь, предложил темный.

Фея глубоко вздохнула, закрыла глаза и попыталась сосредоточится — выбрать из множества вопросов всего три казалось столь же затруднительным, как отыскать иголку с стоге сена. Пока девушка пыталась разобраться со своими мыслями и подобрать правильную формулировку для самых важных, с ее точки зрения, тем, невесомая бабочка опустилась на ее запястье и, помахивая серебристыми крыльями, принялась изучать брачный браслет в то время как ее пристально изучал сидящий неподалеку мужчина. И взгляд его серебристо-серых глаз был задумчив. Хрупкая летунья вспорхнула раньше, чем Адель успела ее заметить, когда открыла глаза и решительно проговорила: