Ева Никольская - Пять «разбитых» сердец

Вот так обычно и происходит: когда за чем-то долго гоняешься, оно вдруг ни с того ни с сего само начинает гоняться за тобой. Перерыв половину двора, Арэт попал в подземелья, умилился их размерам и принялся искать хоть какой-то намек на присутствие феи. Нашел! Но комната со слабым ароматом девушки благополучно улизнула от него, решив поиграть в прятки среди подозрительно широких туннелей. А когда он вдоволь набегался, пытаясь ее догнать, она сама его настигла, позволив благополучно рухнуть в трубу и, развалив скудный интерьер помещения, осесть в груде обломков, все еще хранивших запах пропавшей девушки.

Кресло, повидавшее за свою бытность и людей, и троллей, и даже пьяных в стельку гоблинов, пало смертью храбрых под весом Золотого дракона. Но менять форму тот не спешил. Конечно, в этом странном помещении человек чувствовал бы себя гораздо комфортнее ящера, но Арэту не хотелось терять и сотой доли драконьего чутья, которое значительно ослабевало в людском обличье. Стены комнаты-ловушки были просто пропитаны магией. Очень странной магией, которая словно губка поглощала чужие чары и не пропускала сквозь себя даже отголосков следящего заклинания. Сомнений не было — именно здесь и находилась Адель, пока он ее искал. Вот только куда она исчезла опять?

Ящер неловко повернулся, увязнув когтями задней лапы в свалившихся со стены цепях, и, задумчиво прищурив синие глаза, посмотрел на стол, отлетевший при его приземлении в дальний угол.

— Убил бы создателя этого интерьера! — пробормотал Арэт, с кровожадным выражением на морде разглядывая инструменты мясника, рассыпавшиеся по полу. — А это что? — нахмурился он, приметив среди железок свернутый в трубочку лист бумаги. — Ну-ка, ну-ка… — махнув длинным хвостом, дракон подтолкнул к себе послание и, принюхавшись, оскалился в предвкушении.

Разворачивать свиток лапой было неудобно. Поэтому он задействовал свою врожденную способность — управлять потоками воздуха. Без применения драконьей магии этого хватило лишь на то, чтоб распрямить лист, припечатав его к плитам пола. Впрочем, большего Арэту и не требовалось.

Послание выглядело специфически, а еще оно было сходно по содержанию и форме с тем, что он получил недавно от Адель. Вернее не от нее, а от кого-то, кто воспользовался подаренной ей лентой без ведома девушки. Во всяком случае, именно так сказала фея, наотрез отказавшись брать ответственность за нарисованную на листе фигу, которую получил дракон. И вот теперь этот таинственный художник снова решил порадовать ящера своим творчеством. Не узнать руку "мастера" дракон не мог. На листе красовалась небрежно набросанная карта со стрелками, блуждающими среди схематичных 'лесов и полей'. Все они в конечном итоге указывали на изображение небольшого домика на курьих ножках с крупной надписью сверху "Эрашева бабушка". Дракон хмыкнул, оценив юмор шутника, а картинка, продержавшись где-то с минуту, поплыла, словно намокшие чернила, и постепенно сменилась словами, написанными подозрительно знакомым почерком.

"Уважаемый господин Эльт-Ма-Ри!

Поскольку в силу далеко не юного возраста или еще по какой причине у вас наличествуют явные проблемы со зрением, хочу прояснить некоторые моменты.

Во-первых, преследуемая вами дама уже занята; во-вторых, эта девушка находится под постоянным присмотром; и, в-третьих, любые ваши действия в ее адрес впредь будут восприниматься, как покушение на чужую собственность".

Ниже стояла подпись:

"Нир — законный жених Аделаиды Ванн Грэниус".

— Вот и познакомились, — фыркнул дракон, сгребая записку.

Про то, что Адель под наблюдением, Арэт и сам знал. Эксперимент с браслетом, который он провел в комнате замка, лишь подтвердил его догадку. Вряд ли автоматически настроенная на неприличные мысли железка стала бы бить с такой силой мужчину, думавшего в момент прикосновения к фее о мерзкой каше, которой его мама в детстве пичкала. А вот со стороны поведение дракона могло показаться весьма сомнительным. И, судя по мощности магического удара, именно таким оно и показалось… жениху. Как именно этот таинственный Нир следит за своей невестой, Арэт точно не знал, но кое-какие догадки у него были.

Встав на все четыре лапы, дракон откинул хвостом большую часть обломков и, потянувшись, принялся обследовать комнату. Замаскированную под иллюзией дверь он нашел довольно быстро. А на ней обнаружил и едва уловимый запах магии Тритэры, смешанный с ароматом цветочной феи. Выглянув наружу, ящер увидел просторный коридор и лестницу, ведущую наверх. Никакого намека на Адель или ее спутника там не было. Арэт снова закрыл дверь, затем опять открыл… подумал немного, покачал головой и, вздохнув, начал выползать из ловушки. То, что Адель отсюда забрал жених, было понятно. А вот то, почему этот жених пахнет Игрой, наводило на новые размышления. Да и почерк, показавшийся ящеру знакомым, он видел лишь однажды — в послании, подписанном Тритэрой. Заключенная сделка принесла ему тогда редкий артефакт. Теперь же Игра… вернее кто-то, кто с ней явно тесно связан, пытался увести у дракона объект его охоты.

Выбравшись на поверхность, Арэт Эльт-Ма-Ри окинул задумчивым взглядом двор мрачного замка с покосившимся от его стараний крыльцом, посмотрел на небо, полное звезд и, решив поумерить охотничий азарт, взмыл в небо. На данный момент дракон не мог определиться, что больше ему нужно — девушка, которую придется полюбить, чтобы заполучить, или еще один артефакт, который можно выманить у ее загадочного жениха в качестве платы за то, что он оставит его невесту в покое. И первое, и второе казалось Арэту достойным трофеем в неожиданно завязавшейся игре. Только от артефактов, как показывал его личный опыт, было куда меньше проблем.

Адель на мгновение зажмурилась, ослепленная яркой вспышкой, а когда открыла глаза, обнаружила, что стоит в огромном зале, тускло освещенном факелами. Вокруг были бесконечные ряды книжных шкафов, начищенный до блеска пол с ковровой дорожкой и теряющиеся в полумраке колонны. Где-то далеко впереди маячил островок желтого света — теплого и не совсем естественного. Именно оттуда с равными промежутками времени доносились звуки ударов.

— Бом, — словно молоток судьи, выносящего приговор. — Бом…

— Стой, кто идет?! — громоподобный голос, раздавшийся сверху, заставил фею вздрогнуть и инстинктивно сжаться.

— Кто идет?! Кто идет?! Где идет?! Куда идет?! — послышалось со всех сторон. — Зачем идет? — шептали книги на стеллажах, шурша страницами, скрипели полки и посвистывали стойки.

Словно незримые призраки затеяли игру слов, аккомпанируя себе подручными средствами. Нир, взглянув на спутницу, чуть сжал ее пальцы и потянул девушку за собой. Она вынужденно сделала шаг вперед и невольно вскрикнула, когда все вокруг пришло в движение — колонны слились друг с другом и пилястрами легли на стены, шкафы "впитались" в обои, дорожка под ногами расползлась в стороны пушистым ковром, с потолка спустилась, звякнув подвесками, хрустальная люстра. Далекое пятно света, стремительно приблизившись, оказалось массивным столом с лампой, несколькими стопками бумаг и каменными масками, застывшими в гротескных гримасах на прямоугольных подставках. Бесконечный зал в мгновение ока "съежился" до размеров небольшой комнаты, центром которой было рабочее место двуликого. Он восседал за столом в своем сине-красном камзоле и колпаке. В правой руке Дух Тритэры держал тяжелую печать, которую обмакивал в чернильную подушечку и с грохотом опускал на стол. Вернее на очередную бумагу — одну из тех, что сами по себе перемещались из стопки в стопку, на миг задерживаясь посередине для получения оттиска.