Ева Никольская - Пять «разбитых» сердец

Щелкнули застежки, и обруч, обогнувший шею, жалобно звякнул, будучи отброшенным в сторону. Мужчина обошел кресло и устало опустился на пол, он положил руки на колени девушки и оперся о них подбородком, рассматривая свою невесту снизу вверх. Лицо темного выглядело слегка помятым, но на саркастические нотки в голосе усталость, видимо, не влияла:

— Ну, надо же! Есть сдвиги к лучшему — всего со второй попытки жениха признала.

— Нир! Как ты здесь оказался?! — не обращая внимания на "шпильку" в свой адрес, воскликнула фея. Она была настолько счастлива, что подобные колкости ее попросту не задевали. Былой страх, злость и пришедшая за ними безысходность отступили под натиском радости, охватившей фею от мысли, что она больше не одна в этой жуткой комнате. — Выпусти меня, пожалуйста! Я так устала и сумка…

— Вот что ты за непутевое создание, а? — задумчиво произнес мужчина, перебив пленницу. Он отодвинул папку, доставлявшую ей неудобства, поправил ремень сумки, чтобы тот не давил на девичью грудь, после чего продолжил: — Объясни мне, маленькая Госпожа, как такое хрупкое и внешне безобидное создание умудрилось попасть в комнату для отрезвления особо буйных посетителей?

— Куда?

— В вытрезвитель! Раньше, еще при жизни супруги Маркуса, здесь нередко проходили шумные праздники. А тролли народ буйный: перепьют и вперед — крушить все вокруг. Вот и устроили несколько блуждающих ловушек, реагирующих на чрезмерную агрессию или причинение ущерба поместью. Помнится, я и сам в этом кресле сидел… однажды. Вот только я тогда был пьян в хлам и чуть пол двора не взорвал в запале: фонтан с тех самых пор не работает. А ты, насколько я могу судить, трезва, как стеклышко. Так что ты натворила, цветочек? Надеюсь, не превратила в синюю розу кого-нибудь из бедных обитателей дома?

— Обитателей? Нет там никаких обитателей! Только жуткие твари, — возмутилась девушка. — И отцепи, наконец, от меня эти железяки! — она махнула кистью руки, привлекая внимание к "капкану", фиксирующему предплечье. — Что за гений придумал это проклятое кресло?!

— Вообще-то, я сам приложил руку к созданию системы подземных ловушек. Они призваны блокировать магию, остужать пыл зарвавшихся пленников, ну и подавлять, запугивать их, если хочешь.

— Не хочу, — процедила Адель, покосившись на пыточные установки и набор сверкающих предметов на столе. — Жуть, а не комната. Надо же такое придумать! У тебя больная фантазия, темный.

— Угу, — покачал головой тот. — А еще у меня больная невеста.

— Сам ты… больной, — обиделась фея.

— Не спорю. Только больной стал бы женихом девчонки, которая ищет приключений на свой симпатичный зад и…

— Да я…

— Помолчи, малыш, — приложив кончики пальцев к ее губам, сказал Нир. — Ты весь день неизвестно где шлялась. Да еще и в обществе чешуйчатого ловеласа с сомнительными планами на твой счет.

— Он не…

— Тссс! — снова перебил ее мужчина и опять коснулся девичьих губ, на этот раз чуть погладив их. Адель в отместку попыталась прикусить его руку, но он вовремя отдернул ее.

— А ты, моя Сумасшедшая Госпожа, умудрилась даже свидание с этой сладкоречивой ящерицей превратить в поход за острыми ощущениями для твоих бедных нервов. И не только твоих! Ты хоть понимаешь, что я чуть не поседел, пока пытался найти тебя?! — будто в подтверждение своих слов, Нир тряхнул волосами и нервно дернул себя за пепельно-русую прядь у виска.

Присмотревшись к его растрепанной шевелюре, фея и правда обнаружила в ней проблески седины, которых раньше не было.

— Ничего, тебе пойдет, — хмыкнула девушка и мечтательно добавила: — Мне всегда нравились блондины.

— Блондины, значит? — недобро прищурился темный. — Златокожие с длинной косой?

— Ухоженные волосы — признак аккуратности и собранности, — демонстративно разглядывая растрепанную прическу собеседника, заявила фея.

— А шашни юных девиц с великовозрастными драконами — признак безнравственности и глупости.

— Я свободная женщина! — гордо вздернув подбородок, проговорила Адель.

— Правда? — поглаживая краешек брачного браслета на ее запястье, промурлыкал Нир. — Свободная? И уже женщина? Хм… Шустрый дракончик попался. И что мне с ним сделать? Закопать его под замком или приготовить из него драконье жаркое? Что ты там говорила? Блондинов предпочитаешь? На завтрак или на ужин? С соусом или без?

— Не переиначивай! — обиженно поджала губы фея. — Хотя подпалить хвост этому чешуйчатому актеру — мысль хорошая, — задумчиво добавила она.

— Цветочек! У розы появились шипы? — с удивлением, замешанном на восхищении воскликнул мужчина.

— У розы всегда есть шипы, темный, — криво улыбнулась Адель, глядя на него сверху вниз. — Просто некоторые розы их умеют втягивать.

— Угу, маскируясь под ромашку.

— Сам ты ромашка! Хотя нет, ты плющ ядовитый. Дурман-трава. Или еще какая-нибудь адская отрава. Сам такой и ловушка, да что там… весь дом под стать! Аттракцион ужасов, а не поместье.

— Именно, Адель. Вот только я никак не пойму, что такая милая девочка забыла в этом самом аттракционе?

— Тебя, вероятно! — огрызнулась фея.

— Вот как? — хмыкнул Нир, меняя гнев на милость. — Нууу… меня ты нашла. И что дальше делать будем? — хищно улыбнулся он.

— Разговаривать, — с такой же "милой" улыбкой ответила ему Ада. — Только будь так любезен, освободи меня от этих железных оков.

— Прости, малышка, но я пока повременю, так как не уверен в том, что ты не станешь буйствовать и кидаться на меня с кулаками, — с деланно-печальным вздохом отказал ей мужчина. — Ну вот, опять глаза алым блеснули! Ты еще слишком взбудоражена, моя темная фея, — ухмыльнулся Нир и, пресекая возмущения, готовые сорваться с губ девушки, сказал: — Тебе очень идет, Адель. И не спорь! На светлую ты сейчас совсем не похожа. Напомни-ка мне, что там твоя метка Эраша отображает?

— Выпусти меня немедленно! — потребовала пленница.

— Не могу, цветочек! Я тебя боюсь! — изобразил панический ужас темный, а потом, усмехнувшись, исправился: — То есть за тебя. Тут столько острых предметов. Еще порежешься, когда меня убивать будешь.

— Ну хватит, Нир! Отстегни крепления. Я замерзла, и ноги затекли уже, — сменила тактику девушка. — Заболею ведь.

— Холод — это иллюзия, как, впрочем, и все остальное в этой комнате. На самом деле тебе здесь ничто не угрожает! — пояснил мужчина и, погладив запястье девушки, ехидно добавил: — Кроме меня! Как ты там сказала? Свободная женщина? — он постучал пальцем по металлическому кольцу, которое удерживало ее руку на подлокотнике. — Так что там с меткой, женщщщина?

— Тридцать процентов темного дара и семьдесят — светлого! Доволен? А теперь отцепляй эти демоновы железяки, мужчина!