Ярослав Веров - Двойники

О жреческом сословии известно крайне мало.

О воинах известно следующее. Воины-тласкаланцы десять лет, с тридцати до сорока лет, пребывали в регулярной армии. До тридцати они готовились к войне и пасли скот. После сорока выводились в резерв и снова пасли скот. Ремеслами и землепашеством им заниматься запрещалось, дабы не возникло тяги к оседлой жизни.

Дисциплина в племенах воинов была железной. В отличие от племен иных разрядов никакого самоуправления у них не было. Их контролировали напрямую ацтекские военачальники. Носить оружие воину-тласкаланцу запрещалось, даже в регулярных частях оно хранилось запертым в казармах.

Каждые пять лет регулярные части участвовали в контрольных маневрах, в небольшой настоящей войне. Воевали друг с другом. Перед каждым соединением ставилась боевая задача. Всё происходило как на настоящей войне, но убитых было немного — армии запрещалось воевать числом, за неоправданные потери командиры платили смертью, которая приравнивалась к низшей жертве. Стать низшей жертвой считалось тягчайшим позором.

Воины из соединений, выполнивших на маневрах боевую задачу, повышали свой статус внутри племени и продвигались по службе. Отличившиеся после тридцати лет могли поступить учиться в ацтекскую школу командиров. Если воин на обоих маневрах, что выпадали на его долю, оказывался в частях, не справившихся с задачей, он вычеркивался из списков племени и посылался на принудительные работы.

Между контрольными маневрами регулярные войска охраняли границы или вели на них войны, или стояли гарнизонами в городах империи. В столицу они никогда не допускались.

Об ацтекских воинах известно лишь, что они воспитывались воинами с пяти лет и достигали в боевом искусстве нечеловеческих высот. У них тоже были кровопролитные маневры, но уже каждые два года. Однако с тласкаланцами в бою ацтеки никогда не встречались, чтобы те не могли ничего перенять из их воинского искусства. Каждый ацтек был посвящен высшей жертве и числился в войске до самой смерти.

Искусства состояли из «музыки благоденствия», под которую Единый Народ работал на пашне, на заводе, в каменоломне; из «музыки победы» — под нее служили в армии; из храмовой живописи и архитектуры, а также живописи «исторических картин», изображавших успехи империи в хозяйстве и на поле брани; из религиозных гимнов и поэзии «великих дел», воспевавшей героев; из литературы «славных дел», описывающей величие замыслов и пути империи.

То искусство, которое можно назвать «народными промыслами», было отдано на откуп ремесленникам.

Науки разделялись на жреческие, медицинские и природные.

Каждый житель империи постоянно имел при себе что-то вроде паспорта — узелковые нити. У каждой категории работников было по два цвета этих нитей. Один цвет означал количество совершенного за его жизнь труда, а другой — качество выполненной работы. Подделать эти паспорта было практически невозможно — нити изготовлялись жрецами из кожи принесенных в жертву людей; а когда на нити были завязаны узелки, ее погружали в смолу, отчего она становилась будто лакированной — ни развязать, ни повязать новый узел на ней более было невозможно. Каждые пять лет чиновники заменяли накопившийся ворох двумя новыми нитями.

Конечно, не ради одних лишь узелковых нитей трудился Единый Народ. Были и более действенные меры поощрения. О мерах же наказания рассказывать не будем. Упомянем лишь, что смертная казнь, она же низшая жертва, применялась довольно редко: империя ценила рабочую силу; а вместо тюрем и колоний практиковалось рабство под названием «принудительные работы». Вернуться из рабства в ряды Единого Народа возможно было разве что чудом — за исключительные производственные успехи.

В зависимости от количества и качества выполняемой работы Единый Народ поощрялся предметами роскоши, а также мог улучшить свои жилищные условия. Денег Единый Народ не знал. Всё золото, драгоценности, ювелирные изделия и прочее, радующее глаз и тешущее душу имущество принадлежало государству и выдавалось в пожизненное владение единонародцу-имяреку за его трудовые успехи. Эти предметы нельзя было дарить, менять или терять без разрешения чиновников-тольтеков, которые вносили в опись соответствующие изменения. Когда имярек умирал или забирался жрецами в качестве «достойной» жертвы, эти предметы роскоши возвращались вновь в государственные хранилища; члены семьи не имели на них никакого права. Если умирал глава семьи, отбирался дом и семья переводилась в дом нижней категории.

Семьи у Единого Народа были небольшие — муж, жена и дети. Когда ребенок достигал совершеннолетия, то покидал родительский дом и родителей, становился самостоятельным членом племени и обязан был завести семью. Женились исключительно по указанию жрецов.

Для тласкаланцев существовало более действенное средство поощрения — пейотль. Его выдавали из государственных хранилищ, причем племенам, вступавшим на путь растворения, — то есть когда дееспособность всего племени резко понижалась и племя фактически близилось к вымиранию, — выдавали не пейотль, а кокаин, и много больше, чем прочим племенам. Племенам воинов пейотля давали очень мало.

Более изощренными средствами поощрения были разврат и ритуальные радения. И то, и другое повышало содержание адреналина в крови; оргии и радения запоминались надолго; собственно, они и были настоящей потребностью Единого Народа. Подобные удовольствия предназначались высшим сословиям, в том числе народам ацтеков и тольтеков. Впрочем, есть сведения, что ацтекам разврат был запрещен. Но для них высшим удовольствием была война. Пейотль ацтекам и тольтекам был категорически запрещен, дабы эти народы не вырождались.

Итак, в 1883 году разразилась Морская война. Ацтеко-Тольтекские штаты впервые открыто выступили против Европы. Мощный броненосный флот ацтеков наголову разгромил португалльские эскадры в битве у островов Мадейра и двинулся к Гибралтару. Одновременно началась переброска огромного количества войск в Западную Африку. Сухопутные дивизии ацтеков вторглись в Сенегал и Мавританию. В Войну вступают Англикания и Пиренея. Однако флот Ее Величества также терпит поражение; ацтекские армады рвутся в Ламанш, дабы отрезать острова от континента, их с большим уроном сдерживают. Весь мир охватывает недоумение — войн такого размаха Европа никогда не вела.

Тем временем на африканском театре ацтеки одерживают победу за победой; Сенегал захвачен, начинается вторжение в Марокко. На очереди, очевидно, Алжир, Тунис и Ливия.

Именно в это время на сцене Морской войны появляется наш герой, наследный дюк Глебуардус Авторитетнейший. Решение дюка отправиться в Сахару командиром Добровольческого батальон-кортежа действительно было продиктовано весьма печальными обстоятельствами — горячо любимая супруга его трагически скончалась от преждевременных родов; ребенка тоже не удалось спасти.