Руслан Мельников - Голем. Пленник реторты

Крики стали громче. Обстрел прекратился.

Голем, о чью бронированную грудь раскололось ядро нидербургской бомбарделлы, полез в ров. Остальные девять великанов не спешили — ждали… Видимо, тот, кто привел сюда механических монстров, благоразумно решил не гнать весь десяток через водную преграду.

Едва ступив на край рва, стальной рыцарь с отметиной от каменного снаряда на нагруднике, рухнул вниз. Обрывистая кромка обвалилась, не выдержав веса железной махины.

Всплеск, брызги, грязь…

Нидербургский крепостной ров был глубок и опасен. Латник обычного человеческого роста непременно увяз бы в нем, вмиг ушел бы в стоялую болотную водицу с головой, захлебнулся бы, утонул… Однако горшкообразный шлем оберландского великана, расчерченный сияющими письменами, даже не окунулся в мутную, подернутую зеленоватой ряской жижу. Толстые заостренные колья, густо торчавшие из илистого дна, тоже ничуть не повредили механическому рыцарю. Сильные стальные руки раздвигали и ломали их, словно сухой камыш.

Медленно, неловко, глубоко увязая в тине, голем прошел через препятствие. Забросил к воротам меч и секиру. Начал выбираться из воды сам…

Получилось не сразу. Руки, способные мять железо и крошить камень, вонзались в край рва как абордажные крючья в борт вражеского корабля. Острые носки гигантских саботонов, [15] Кольчужная или латная обувь средневекового рыцаря. будто клинья под ударом молота, глубоко входили во влажную глинистую стенку. Но голем был слишком тяжел. Стальные ноги соскальзывали. Стальные пальцы, оставляя глубокие борозды, сгребали в ров сломанные колья, охапки земли и глины.

Снова и снова железный рыцарь срывался в мутную взбаламученную воду. Однако лез и карабкался, карабкался и лез — с нечеловеческим упорством, с тупым упрямством машины, каковой, по сути, и являлся.

В конце концов голем добился своего. Нет, он не выбрался наверх по осыпающейся круче. Он попросту развалил отвесную стену рва, прорыл в податливом грунте пологий проход до самого фундамента крепостных стен, в считаные минуты проделав голыми руками работу, с которой и за пару часов не управился бы десяток землекопов с лопатами и кирками.

Уперевшись в каменное основание городских укреплений, ощутив под руками и ногами надежную твердь, оберландский великан поднялся из воды. Восстал. Вышел. Весь в тине, иле, глине. Словно невиданная тварь из морской пучины. Словно кракен, невесть каким образом перебравшийся из океанских глубин в крепостной ров Нидербурга. По доспехам, цвет которых весьма удачно гармонировал с цветом жидкой грязи, ручьями стекали мутные потоки.

Хлюпая и лязгая, голем подступил к воротам.

К недоподнятому подъемному мосту.

Встал над раздавленным телом неудачливого переговорщика. Поставил на мертвеца ногу, обретая упор. Под чудовищным весом оберландской машины труп, придавленный уже не только с боков, но и сверху, просел. Из лопнувшего брюха вывалились переплетения кишок вперемешку с жиром, кровью и нечистотами.

Голем даже не взглянул вниз. Две механических руки, в коих заключалась поистине нечеловеческая сила, вошли в щель между стеной и настилом моста. Одна стальная ладонь легла на каменную кладку. Вторая — вцепилась в доски и бревна.

Наверху, над воротами, встревоженно закричали. Там кто-то все видел. И кто-то все понял.

А голем уже начал раздвигать руки. Словно открывая створки гигантской раковины. Словно распахивая полог огромного шатра. Словно разводя края резаной раны.

Голем раздирал, разрывал. Отдирал, отрывал. Мост — от стены.

Из-под стальных пальцев, упершихся в каменный блок, посыпалось сухое крошево. Продавился и затрещал дощатый настил моста. Заскрежетал металл. Нет, не перетруженная механика, сокрытая под темно-синей броней. С другой стороны сейчас скрежетало — за надвратной башней, где крепился ворот подъемного моста.

Из темных бойниц вылетело еще две арбалетные стрелы. Одна скользнула по гладкой стальной спине. Вторая — отскочила от шипастого наплечника.

Сверху плеснули крутым кипятком. Сыпанули тлеющим углем.

Оберландский монстр даже не поднял головы. Голем продолжал упрямо и сосредоточенно отдирать мост от стены. На стрелы, кипяток и угли он обращал внимания не больше, чем человек — на дождь, снег или докучливую мошкару.

В проеме меж крепостных зубцов появился поднятый в четыре руки камень размером с хороший пивной бочонок. Миг — и глыба обрушилась вниз — точно на голову голема. Тяжелый камень ударил о гребень шлема. Отколовшийся кусок валуна отлетел в ров. Попавший под удар великан не шелохнулся, не оторвал рук от стены и моста.

Зато взмахнул рукой один из големов, остававшихся на противоположной стороне рва. На этот раз в крепость полетела секира. Огромный топор с грохотом ударил за заборало надвратной башни. Больше сверху не кидали ни камней, ни угольев. И кипятка не лили. И не стреляли больше.

Не мешали.

Механический рыцарь у главных городских ворот был по-прежнему всецело поглощен своим делом. Механический рыцарь давил. Раздвигал. Рвал.

Еще девять големов выжидали.

К городу, не торопясь, подступало войско маркграфа.

Надсадный скрежет сменился пронзительным скрипом и жалобным визгом металла, натянутого до предела. А вот уже — и сверх всякого предела.

И — звон-н-н-н!

Лопнула, не выдержав чудовищного давления, первая цепь. Толстая, крепкая. Одна из двух, удерживавших подъемный мост. Мост перекосился, криво повис на второй цепи. В воздухе покачивался звенящий обрывок.

Голем обошел мост. Подступил с другой стороны. Вновь просунул в проем руки. Налег. Навалился.

На этот раз долго стараться ему не пришлось.

Треск. Грохот.

Вторая цепь выдержала. Не выдержало крепление моста. Массивное железное кольцо, намертво схваченное с толстым бревном, было вырвано с корнем, с железными скобами, со щепой.

Высвобожденная цепь дернулась в сторону, вверх, звякнула толстыми звеньями о шлем голема, отскочила от брони, расписанной магическими письменами, ударилась о край воротной арки. Тяжело опала вниз.

Мост рухнул. Лег поперек рва. Косо, неровно. Но надежно. Подъемный мост главных городских ворот, способный выдержать пару-тройку груженных купеческих возов, не сломался и под тяжестью шагнувших на него големов.

Трещали доски деревянного настила, гнулись сцепленные воедино бревна, но оберландские великаны все же благополучно перешли ров. Друг за другом, по одному. А перейдя, принялись за работу. За ворота принялись.

Таран человекоподобным оберландским машинам не потребовался. Машины обходились булавами и секирами, удары которых по силе едва ли уступали таранным.

Бфум-ш! Бфум-ш! Бфум-ш!