Игорь Денисюк - Любовь зверя

- Мира - я удивился - Так ты сразу решилась, даже без раздумий?

- Шери, Гийом натолкнул меня на правильную мысль. Я могла бы и сама догадаться, да забыла этот редкий обычай. По пути мы встретим завтра храм Артемис - тогда и проведем обряд.

Нам сразу стало хорошо вдвоем - без слов все было ясно нам обоим.

Мы подтащили несколько сухих деревьев, хвороста, Миррин высекла искру на трут и запалила растопку. Скоро весело запылал костер, занялись стволы сухих деревьев. Такие будут гореть всю ночь. Мы вытащили хлеб и ветчину, бурдюк вина. Выпили, поели, хорошо! - Как, мой друг готов позаниматься любовью? Не раздумал? - спросил я Миррин.

- И даже очень! - и шлепнула меня пониже спины - раздевайся давай, нет сил терпеть!

Сама же разделась даже быстрее меня. Надвинулась на меня спереди - Ты с охотницей бороться хотел - так у тебя будет такая возможность! Толкнула меня телом так, что я бы верно отлетел, хорошо, если не в костер, но сама же и удержала, теперь осторожно нажала - Сопротивляйся! Ну ты, рохля! - Я попытался, но ничего не вышло. Тогда она схватила меня и повалила навзничь, сама же устроилась на мне не давая даже дыхнуть сжала бока ногами, потом - потом была отнюдь не любовь. Это может пьяный солдат так обращается с девушкой во взятом штурмом городе, а теперь все это проделывали со мной самим. Я сам никогда бы такого с женщиной себе не позволил! Ко всему она была просто ненасытна! Я уже потерял счет времени и только ждал - когда она уймется. На все мои просьбы перестать мне отвечали хохотом и закрывали рот поцелуем. Это было форменное издевательство! В конце же обняли, сжали и пожелали заснуть на мне, а я даже дышал с трудом, но тоже заснул - что делать? Сам напросился.

Когда утром проснулся, все тело болело, как после драки, саднили ссадины и содранная кожа. Зверь гадкий! Миррин тоже проснулась и невинно спросила - Ну как понравилось? Может сейчас повторим, милый?

Мне не хотелось и говорить с ней - все ясно, что это за штучка! Говорят же люди, если хотят про пытки ужасные сказать - игры Убийц. Все же ответил - Миррин, мы с тобой друзьями были только до вчерашнего вечера. Сейчас не хочу и разговаривать. Пошла вон!

И занялся едой. Разворошил угли во вчерашнем костре, подбросил сушняка и нагрел воды в котелке. Потом добавил немного вина и напился горячего. Даже как ожил, поел хлеба с ветчиной и совсем человеком стал. Дрянь эта вокруг крутилась, в глаза заглядывала, даже попыталась обнять - Уйди, дрянь!

Как бы сделать, чтоб отвязалась? Может она голодная, потому и отстать не может.

- Возьми поешь и отстань от меня!

Поела так хоть отстала - поняла видно стало, что у нас с ней все кончено. Никакой дружбы больше, никаких "милых".

Молча собрал вещи, а Миррин привела коней. Ни слова не говоря взял своего коня, а она - своего. Поехал дальше по дороге. Миррин ехала рядом, смотрела, пыталась заговорить. Мне это надоело вконец. - Миррин, езжай позади и подальше - и видеть тебя не хочу. Между нами все кончено! Как не понять?

Мне надоели ее заискивания - опять обмануть хочет словами о дружбе, а сама то...

- Миррин, раз уж мы до похода вместе, то придется вместе идти, только вот видеть тебя тошно! Пойдем отдельно. В пограничной крепости и встретимся и не следуй за мной, мне твое общество неприятно, зверюка!

Наконец вроде отвязалась. Слезла с коня, села на землю, а я поехал вперед. Ну и пусть посидит. Мне она вообще не нужна, и так придется в походе ее терпеть, но там хоть рядом люди будут, а здесь все вдвоем и вдвоем. Противно на нее глядеть даже.

Нет, опять сзади едет, но вдали - следит зверюга! Так даже еще противнее - как с приглядом еду! Я остановился, подождал, как подъедет. - Что, теперь приглядываешь, а как ночевать остановлюсь, так опять накинешься! Противно видеть позади пригляда! Да сдохни ты зверюка!

Миррин осторожно спросила - Шеридан, ты теперь мне не друг?

- Да, все меж нами кончено! Ты и есть зверюка, как люди говорят, а лживыми словами о дружбе обманула меня. Хорошо, что вовремя раскусил твою природу поганую! Сдохни, видеть тебя не хочу больше!

- Шеридан, я все сделаю, что ты захочешь, и это тоже. - и остановилась сойдя с коня, а я поехал дальше. Хорошо, нет за мной пригляда. Поднялся на гору - позади никого нет! Красота!

Спустя некоторое время подумал - а куда эта Миррин и вправду делась? Вроде другой дороги то нет. Куда же она поехала, если позади ее не видно? В этот момент меня обожгло понимание - "все для тебя сделаю и это тоже". А не наложить ли на себя руки она собралась?

Я колебался всего мгновение и погнал коня назад бешенным галопом. Никогда раньше мне не не приходилось скакать сломя голову не думая об опасности по горной дороге. Рядом пролетали ветки, скалистые склоны. Пару раз я чудом уворачивался от ветви дерева, нависающей над дорогой. Я не сломал шею только чудом и вот место где мы расстались.

На полянке возле дороги на спальной подстилке сидит Миррин, совершенно голая. Перед ней стоит маленькая статуэтка Артемис, рядом лежит шпага, лезвие которой наполовину замотано плащом. В стороне аккуратно сложена одежда и вещи. Миррин увидела меня и в глазах я заметил радость. Она мягко и нежно сказала мне - Шеридан, я рада, что ты пришел мне помочь и вернулся. Я только потому не закончила обряд, что мне нужен был кто-то, кто передаст мою голову Охотницам и расскажет о моих последних минутах. Мне приятно, что это будешь ты, Шери, а не случайный путник. На тебя я могу положиться и моя голова и весть о моих последних минутах дойдут до старейшин. Сейчас я взрежу живот своей шпагой, а ты стой наготове и отрубишь мне голову, как только я задергаюсь в конвульсиях. Я не хочу, чтобы мои прекрасные волосы испачкались в крови. После вымой и отвези голову в квартал Ярован в Столицу и расскажешь старейшинам все, как было между нами. В том, что было между нами нет бесчестья ни для тебя, ни для меня - так судьба нами распорядилась просто. Все по обычаю. Иди сюда, я жду!

Я остановился шокированный. Почему? Нет причин для самоубийства. В следующий момент я бросился к Миррин и отбросил далеко ее шпагу и кинжал. - Прекрати! Ты сказала - "сделаю все, что ты захочешь". Я это сдуру сказал, не хотел твоей смерти.

Миррин вдруг озверела - Ты, ты! Прервал священный обряд, а сейчас говоришь, что слова твои были глупостью! Да знаешь ли ты, что сказать Охотнице - "сдохни!" - тягчайшее оскорбление и я должна либо убить обидчика в тот же момент, либо убить себя, если сочту, что была неправа! Ты хочешь быть разорванным прямо сейчас?

- Миррин, я не знаю твоих обычаев, но погибнуть за одно глупое слово, которое сорвалось с языка и не было услышано никем посторонним - я думаю, что слишком. Мы с тобой друзья, вроде бы? Ты как, меня убивать будешь?