Эрик Эддисон - Червь Уроборос

Наконец они опустились на утес из черного обсидиана чуть пониже облака, что скрыло самые высокие скалы. Припав к крутому склону, гиппогриф повернул голову, чтобы взглянуть на Юсса. Тот почувствовал, как дрожит тело зверя под ним. Его уши были прижаты к голове, а глаза расширены от ужаса.

— Бедный детеныш, — сказал он. — Я взял тебя в худое путешествие, а ты всего час назад вылупился из яйца.

Он спешился, и в тот же самый миг лишился скакуна. Ибо гиппогриф с лошадиным воплем ужаса расправил крылья и растворился во тьме, стремительно прянув прочь, на восток, обратно в мир жизни и солнечного света.

И лорд Юсс остался один во владениях страха, мороза и угнетающего душу мрака, у черных скал вершины Зоры Рах.

Обратив, как посоветовала ему королева, свое сердце и разум к той единственной поставленной перед собой грозной цели, он повернулся к ледяному утесу. По мере подъема холодное облако окутало его, но оно не было чересчур густым, и он мог видеть на расстояние десять шагов перед собой и вокруг себя. Недобрые образы, способные поколебать решимость даже сильного человека, маячили на его пути: фигуры отвратительных демонов и страшилищ из ада преграждали ему дорогу, грозя смертью и злым роком. Но Юсс, стиснув зубы, продолжил лезть вверх и прошел сквозь них, ибо были они нематериальны. Тогда раздался жуткий вопль: «Что это за человек из срединного мира, потревоживший наш покой? Покончить с ним! Позвать василисков. Позвать Золотого Василиска, что одним выдохом воспламеняет все, что видит. Позвать Звездного Василиска, и все, что он видит, тут же съеживается и гибнет. Позвать Кровавого Василиска, и если он увидит или коснется любого живого существа, оно тут же истечет, не оставив ничего, кроме костей!»

От этого голоса кровь стыла в жилах, но он продолжал путь, говоря про себя: «Все здесь иллюзия, кроме того, о чем она мне сказала». И ничего не случилось, лишь сгущались безмолвие и холод, да скалы становились все круче, а ледовая корка на них все опаснее, уподобляясь своей сложностью тем Барьерам Эмшира, по которым он взбирался вслед за Брандохом Даэй два года назад и на которых повстречал и убил чудовище мантикору. Проплывали тягостные часы, и вот уже наступила ночь, морозная, черная и безмолвная. Мучительная усталость охватила Юсса, и душа его была изнурена, а сам он близок к смерти, когда забрался в укрытую снегом расселину, что глубоко врезалась в склон горы, чтобы дождаться там дня. Он не осмеливался уснуть в эту морозную ночь; он едва решился отдохнуть из страха, что холод одолеет его, но ему приходилось постоянно двигаться, притопывать и растирать руки и ноги. И по мере того, как неспешно проползала мимо ночь, смерть казалась желанной, ибо способна была положить конец этой запредельной усталости.

Настало утро, лишь чуть изменив оттенок тумана с черного на серый и обнажив засыпанные снегом молчаливые, угрюмые и мертвые скалы. Заставив свое полузамерзшее тело продолжить подъем, Юсс столкнулся со скорбным зрелищем, слишком ужасным для глаз: молодой человек в шлеме и латах из темной стали, чернокожий, пучеглазый и с оскаленными белыми зубами, держал за шею прекрасную юную леди, стоявшую перед ним на коленях и обхватившую его колени, будто в мольбе, и кровожадно воздевал ввысь свое копье шести футов в длину, словно намереваясь лишить ее жизни. Увидев лорда Юсса, эта леди весьма жалобно взмолилась к нему о помощи, зовя его по имени: «Лорд Юсс из Демонланда, смилуйся и остановись на мгновение в своем триумфе над силами ночи, дабы вызволить меня, бедную страдалицу, из рук этого жестокого тирана. Разве твой возвышенный дух, что порабощал королевства, не справится с ним? О, это лишь подтвердит твое благородство и принесет благословение навеки!»

И само сердце застонало в нем, и он уже схватился, было, за меч, желая исправить столь жестокую несправедливость. Но в этот момент вспомнил он об уловках обитающего в этих местах зла и о своем брате, и с громким стоном прошел мимо. И в тот же миг он увидел краем глаза, как жестокий убийца ударил копьем эту хрупкую леди и рассек две главные артерии на ее шее, так что та упала, обливаясь кровью. Юсс быстро добрался до верхнего края расселины, а, оглянувшись назад, увидел, что и чернокожий и леди превратились в двух змей. И он продолжил взбираться, потрясенный в душе, но довольный, что ускользнул от сил, пытавшихся заманить его в ловушку.

Все темнее становился туман, все тяжелее нависал страх, что, казалось, являлся составной частью воздуха вокруг этой горы. Остановившись, почти обессиленный, на крохотном пятачке снега, Юсс увидел фигуру вооруженного человека, катившегося навстречу, широко расставив руки, цепляясь ногтями за твердые камни и смерзшийся снег, и снег за человеком представлял собой сплошное кровавое месиво, а сам человек сдавленным голосом заклинал его не идти дальше, но поднять его и отнести к подножию горы. И когда Юсс после мига колебаний между жалостью и решимостью уже, было, прошел мимо, человек воскликнул: «Стой, ведь я и есть твой брат, которого ты ищешь, хотя король своими чарами придал мне иной образ, надеясь обмануть тебя. Ради любви своей, не дай себе обмануться!» И теперь голос его стал похож на голос его брата Голдри, хотя и был слаб.

Но лорд Юсс вновь вспомнил о словах королевы Софонисбы, что он должен увидеть своего брата в его собственном обличье, а всему прочему верить не следует, и подумал: «И это, это тоже иллюзия». И тогда он сказал:

— Если ты действительно мой дорогой брат, прими свое истинное обличье.

Но человек воскликнул будто бы голосом лорда Голдри Блусско: «Не могу, пока не спущусь с горы. Отнеси меня вниз, или проклятие мое останется на тебе навеки».

Лорд Юсс разрывался между состраданием, сомнением и удивлением, снова слыша взывающий к нему голос своего дорогого брата. Но он ответил:

— Брат, если это и впрямь ты, то подожди, пока я не взберусь на вершину горы к цитадели из меди, что видел я во сне, дабы убедиться наверняка, что ты не там, но здесь. Тогда я вернусь и помогу тебе. Но пока я не увижу тебя в твоем собственном обличье, не буду я доверять ничему. Ибо я явился сюда с края земли, чтобы вызволить тебя, и не поставлю все на один сомнительный бросок, лишившись столь многого и столь многое подвергнув опасности ради тебя.

И с тяжелым сердцем он вновь схватился за эти черные скалы, обледеневшие и скользкие под его руками. Тут раздался жуткий крик: «Возрадуйтесь, ибо этот смертный безумен! Возрадуйтесь, ибо не настоящий друг тот, кто бросил своего брата в беде!» Но Юсс продолжал взбираться, и, через некоторое время оглянувшись назад, увидел, что на месте мнимого человека извивается отвратительная змея. И он был рад, насколько можно радоваться на этой горе горя и отчаяния.