Маргарет Уэйс - Драконы подземелий

– Как грубо! – воскликнул Тассельхоф, едва успев выдернуть свои волосы.

– Открой ее! – нахмурившись, велел Флинт.

Тассельхоф дернул за дверную ручку, и она осталась у него в руках.

– Упс, – только и сказал Тас.

– У тебя же есть отмычка? – зарычал Флинт. – Хоть раз в жизни пригодишься.

Тас обшарил свои карманы.

– Должно быть, оставил ее в какой-нибудь сумке.

– О Реоркс! – взревел Флинт. – Единственная польза от тебя, бестолочь, что ты открываешь какой-нибудь замок, если нужно, а тут ты и этого не можешь!

Он приложил ухо к замочной скважине.

– Слышишь что-нибудь? – спросил Непоседа.

– Нет.

– Надо идти! Скорее! – не унимался Тас, таща Флинта за рукав. – Точно, точно, этот старый Карас поведет нашего Караса к Молоту! Надо их опередить!

– Это не гонки, – отрезал Флинт, но внезапно повернулся и стал спускаться по ступенькам, да так проворно, что кендер едва за ним поспевал.

– Значит, настоящее имя Армана – Пайк, а братца его зовут Пик. Пик и Пайк! – Кендер хихикнул. – Звучит презабавно!

Флинт не отвечал. Добравшись до Зала Трофеев, он стал обыскивать помещение, осматривая пол и стены, гном пытался найти какой-нибудь люк или дверь.

– Проклятие! Как мы отсюда выберемся?

Тас выудил что-то из своих карманов.

– Может, пригодится? – Он протянул Флинту кусок пергамента. – Карта Армана. Я ее нашел, – заверил он с жаром.

Гном поколебался немного, прежде чем взять карту.

– Должно быть, Арман ее обронил, – пробормотал Флинт.

Слушая молитвы Стурма, Танис неожиданно ощутил небывалый покой. Все заботы и волнения остались где-то далеко, и он погрузился в глубокий сон. Разбудил его кашель Рейстлина.

Колдун поднял с постели брата, велев ему приготовить целебный отвар. Для этого нужно было развести огонь, найти котелок, вскипятить воду. Слава богам, это хоть на какое-то время заняло Карамона, и он перестал без умолку болтать о еде. Гномы до сих пор не принесли им завтрак, так что Карамон был не на шутку обеспокоен.

Рейстлин глотнул чаю, и приступ кашля стал проходить. Маг сидел на стуле, подвинувшись поближе к огню, и то и дело клевал носом. Стурм все еще стоял на коленях, пытаясь найти утешение в молитве. Танис завидовал другу: ему всегда хотелось обрести столь же искреннюю веру. Как хорошо было бы поручить богам судьбу Флинта и знать, что они охранят и направят его! Вера укрепила бы надежду, что Хорнфел изменит свое мнение и откроет беженцам врата.

Но вместо этого Танис мысленно проходил с Флинтом каждый шаг, видя за каждым поворотом притаившуюся в темноте опасность. Он беспокойно вертелся на своей постели, пытаясь заснуть, пока тревожный вопрос Карамона не разбудил его окончательно.

– Эй, а Таса кто-нибудь видел?

Танис спрыгнул с постели и принялся обыскивать помещение, но безрезультатно.

– Проклятие! Он только что был здесь!

– Я его не видел уже некоторое время, но я был занят, готовил чай, – протянул Карамон.

– Стурм, ты не видел Тассельхофа? – спросил Танис, прерывая молитвы рыцаря.

Стурм поспешно вскочил на ноги. Он быстро огляделся вокруг.

– Я за ним не следил. Последний раз я видел его перед уходом Флинта.

– Поищи наверху, – попросил Полуэльф.

– Зачем? – прохрипел Рейстлин. – Вы же прекрасно знаете, куда он ушел! Он отправился вслед за гномом.

– Ищите везде, – велел Танис.

Они заглянули под каждую кровать, в каждый буфет, обшарили комнаты на втором этаже, но кендера и след простыл. Пока Танис с Карамоном обыскивали второй этаж, Стурм воспользовался моментом, чтобы поговорить с Рейстлином.

– Это может спутать нам все планы. Что будем делать?

– Делать нечего, – ответил колдун, поморщившись.

– Наверху прячутся только крысы, – сообщил Карамон, спускаясь по лестнице вместе с Танисом. – Нужно расспросить стражников.

– Но тогда мы привлечем внимание к побегу Таса, – возразил Полуэльф. – У нас и без того проблем хватает. Я бы не стал сейчас сообщать Хорнфелу, что мы натравили кендера на его ни о чем не подозревающих подданных. К тому же, может статься, Тас и сам вернется.

– Когда я смогу проходить сквозь каменные стены, не раньше, – разочаровал его Стурм.

Рейстлин хотел что-то сказать, но тут открылась дверь, и появился гном.

Все замерли, ожидая услышать какие-нибудь новости о Тассельхофе, например, что его утопили в озере, или бросили в темницу, или еще что похуже.

– Завтрак, – объявил гном.

Стражник держал дверь открытой, пока двое других гномов вносили тяжелые подносы, уставленные мисками. Карамон потянул носом аппетитный запах и тут же занял место за столом.

Остальные обменялись многозначительными взглядами, опасаясь, что гномы обнаружат нехватку одного пленника. Но никто их пересчитывать не стал. Гномы лишь составили миски на стол, прибавив к ним две буханки черного хлеба и пару кувшинов эля, и быстро удалились, затворив за собой дверь.

Все с облегчение выдохнули.

– Это другие стражники, не те, что дежурили, когда уходил Флинт. Наверное, они меняются. Скорее всего, они не заметили отсутствия Таса, нужно держать это в тайне как можно дольше.

Стурм с Танисом сели за стол. Карамон уже раскладывал еду по тарелкам.

– Пахнет вкусно, – одобрил воин. Он взял миску и отнес брату. – Смотри, Рейст. Грибная подливка. Они еще, наверное, добавили туда лука.

Рейстлин брезгливо отвернулся.

– Тебе нужно поесть, Рейст, – принялся уговаривать его Карамон.

– Поставь там, – бросил маг, указывая на стол рядом со своим стулом.

Богатырь поставил миску. Внезапно Рейстлин резко повернулся обратно.

Кушанье действительно было очень ароматным. Танис не чувствовал особого голода, но и он взялся за ложку. Стурм обратился в молитве к Паладайну с просьбой благословить пищу. Карамон, оторвав кусок хлеба, окунул его в подливку и уже собирался отправить в рот, когда посох Магиуса ударил его по руке, так что кусок полетел на пол.

– Не притрагивайтесь к еде! – крикнул Рейстлин. – Слышите!

Своим посохом он спихнул со стола миску Стурма, затем Таниса, который уже погрузил туда ложку.

Посуда разбилась. Подливка растеклась, грибы разлетелись по сторонам.

Все уставились на Рейстлина.

– Еда отравлена! Грибы ядовитые! Смотрите!

Привлеченные запахом съестного, крысы стали вылезать из своих нор. Одна принялась лакать подливку. Не прошло и несколько секунд, как серое тельце задрожало, затем раздулось. Крыса упала на бок, лапки задергались, изо рта потекла пена. Агония продолжалась недолго, через минуту крыса была мертва. Остальные, то ли видя постигшую бедняжку участь, то ли из-за насторожившего их запаха, попрятались обратно.