Андрей Завадский - Оружие возмездия

Несмотря на одолевавшую его слабость, на боль, разлившуюся по всему телу, Ратхар был готов действовать. Оглядев и ощупав камеру, которая, очень может быть, стала его последним пристанищем в этом неспокойном мире, наемник убедился, что выбраться отсюда невозможно. Стены были сложены из гладких камней, плотно пригнанных друг к другу, единственная дверь, из-под которой в темницу пробивалось немного света, казалась слишком крепкой, чтобы просто выбить ее, а иного способа преодолеть эту преграду не было. К удивлению воина, в темнице было довольно сухо и чисто, хотя последнее понять было нетрудно, ведь здешние постояльцы едва ли задерживались в камере надолго.

Помимо Марка, худощавого и крепкого парня лет двадцати с небольшим, соседями и невольными товарищами по несчастью наемника оказались трое смуглокожих темноволосых мужчин разного возраста, невысоких, но коренастых, похожих меж собой, словно братья. На лицах их отражалась злоба и безысходность, и Ратхар прекрасно понимал чувства этих отчаянных мореходов, привыкших к простору и воле безбрежного океана, а теперь вынужденных ожидать, когда на их шеях затянется петля. Воля к борьбе в них еще не угасла, но эти люди сознавали, что у них не осталось ни единого шанса на спасение.

— Скажи, Марк, вы не думали о том, чтобы бежать отсюда? — спросил Ратхар, когда в его голове уже начал вырисовываться план, опасный и рискованный, но все же ведущий к свободе. — Вы сидите здесь не первый день, неужели никто не задумывался о том, чтобы убраться из темницы?

— Я здесь уже четыре дня, эти славные парни, — Марк кивком указал на забившихся в угол пиратов, склонившихся над своим умирающим товарищем. — Появились только вчера. Я бы с радостью потолковал с ними о том, как можно отсюда выбраться, да только на их языке я могу сказать всего полдюжины фраз, услышав которые тот, к кому я обращусь, скорее всего, меня прикончит за тяжкие оскорбления.

— Ты говорил, что вас изредка кормят, — припомнил наемник. — Как часто стражники заходят сюда?

— Дважды в день, — коротко ответил Марк. — Сейчас, верно, уже ночь, на рассвете они снова принесут нам пищу, хотя, возможно, уже все приготовлено для казни, а потому они могут оставить нас и без завтрака.

— Будем надеяться на лучшее, — произнес Ратхар. — Еще ты говорил, что стража не любит, когда заключенные поднимают шум. Как думаешь, если мы сцепимся, к примеру, с соседями по камере, наши тюремщики вмешаются?

— Скорее всего, — кивнул Марк, подумав. — Они не прочь пересчитать ребра приговоренным, но убивать их не могут, поскольку для казни нужно хотя бы несколько преступников. Пожалуй, и нам они не позволят убить друг друга.

— Тогда слушай и запоминай, что нужно будет сделать, — твердо сказал Ратхар. — У меня есть план, мы сможем бежать отсюда. Придется рискнуть, но думаю, оно того стоит.

Когда утром, лязгнув тяжелой щеколдой, один из надзирателей отворил дверь камеры, где ожидали исполнения приговора смертники, шагнув в темноту, он едва не упал, ибо под ноги воину рухнул один из заключенных. Парень, который, как помнил страж, был приговорен к казни за контрабанду, упал на каменный пол, словно куль с мукой, а из дальнего угла к нему бросился еще один приговоренный, седой поджарый мужик, уже успевший убить одного из элезиумских стражников.

— Эй вы, твари, — рявкнул надзиратель. — Прекратить, живо!

— Надо разнять их, — из-за спины раздался голос еще одного воина, державшего в руках фонарь. — Еще поубивают друг друга, с нас потом спросят.

Первый стражник, могучий мужик, высокий и широкоплечий, один вид которого мог испугать кого угодно, шагнул навстречу седому, намереваясь добрым ударом вышибить из него дух. Воин был уверен в своих силах, к тому же за спиной его ожидали еще двое товарищей, оба в кольчугах, при мечах и кинжалах. Умелые воины, они не боялись ничего, ощущая собственное превосходство над своими подопечными.

Стражник размахнулся и метнул кулак, который размером мог поспорить с пивной кружкой, точно в лицо заключенного, лицо которого было искажено бешенством, а глаза сверкали безумным огнем. Казалось, этот человек ничего не видит перед собой и уже не управляет собственными поступками. Стражник приготовился одним ударом свалить его с ног, но его противник вдруг отклонился в сторону, перехватив тюремщика за запястье, и толкнул его вперед, добавив мощный удар в основание черепа. Стражник по инерции пронесся вглубь камеры, в то время как лежавший на полу контрабандист взвился в воздух и накинулся на второго воина, стоявшего в самом проходе.

Не ожидавший атаки воин пропустил удар в челюсть, но Марк был не таким хорошим бойцом, и потому следующий его выпад солдат легко блокировал, а затем сам ударил несчастного ногой в живот. Марк скорчился, издав сдавленный крик боли, а стражник уже схватился за широкий клинок, висевший у него на поясе.

Ратхар чувствовал, что его план близок к провалу. Пираты, которые, разумеется, поняли, что происходит, не были готовы поддержать нападение на надсмотрщиков, а Марк оказался повержен опытным бойцом. Наемник рванул из ножен оглушенного им тюремщика кинжал и метнул его в дверной проем.

— Тревога, сюда, скорее! — закричал третий воин, стоявший снаружи, призывая на помощь остальных надсмотрщиков. Он уже был готов захлопнуть тяжелую дверь, обрекая на смерть своих товарищей, но и не позволив опасным преступникам бежать, но вонзившийся ему прямо в распахнутый рот кинжал помешал осуществить задуманное. Стражник упал, истекая кровью, но по длинному коридору темницы уже разносился топот бегущих на его призыв солдат. Медлить было нельзя.

Ратхар стрелой метнулся к воину, только что расправившемуся с Марком, который сейчас только и мог, что стонать от боли. Стражник не успел среагировать, когда из сумрака к нему приблизилась словно бы размазанная в воздухе тень. Он вскинул руки, пытаясь отразить удар, но Ратхар, врезавшийся в противника, словно живой таран, сшиб того с ног. Резкий удар, хруст гортани, и стражник, тело которого покидала жизнь, обмяк на каменном полу.

Пираты, опомнившиеся от неожиданности, кинулись к первому надзирателю, который уже поднимался на ноги, широченной ладонью нашаривая на поясе рукоять меча. Первого корсара он отбросил прочь одним ударом, впечатав того в стену, как это не так давно проделал сам Ратхар с одним из городских стражников. Корсар, обмякший и безжизненный, медленно сполз по стене, но его товарищ, что-то несвязно закричав, ударил стражника по лицу, вонзив согнутые словно когти пальцы ему в глаза, а затем добавив ногой в колено, не прикрытое доспехами.

— Хватай его меч, и бежим отсюда, пока остальные не примчались, — Ратхар говорил на привычном языке, но пират, как ни странно понял его, вытащив из ножен стражника короткий меч и затем устремившись к выходу. Он бросил взгляд на своего товарища, третьего пирата, слишком слабого, чтобы не быть обузой для беглецов, едва ли способного держаться на ногах без помощи. И раненый, перехватив этот взгляд, лишь слабо кивнул, понимая, что с ним у беглецов не будет никаких шансов выбраться отсюда.