Ксения Медведевич - Мне отмщение

- Или беги спасай своего дурачка-бедуина - он как раз встретился не с тем, с кем надо. Побежишь - еще одно дело прибавлю к уговору.

Нерегиль развернулся и оказался лицом к лицу с ощеренной, капающей слюной мордой Псоглавой.

Челюсти раздвинулись, показывая желтые клычищи и черно-фиолетовый испод губ:

- А я прибавлю, ррррр...

"Сочтешься с моей псоглавой сестрицей, останешься жив - тогда и поговорим...".

Останешься жив... Вот они, ключевые слова. Сестры помогут - если ты останешься жив. А помрешь, делая что-не-знаю-что для Манат - вот и нет уговора, хи-хи-хи...

Псоглавая щерилась, роняя вязкие нити слюны, всем видом источая насмешливое презрение: ты все правильно понял, сумеречный дурачок. Я - справедливость. А что ты по справедливости заслужил?.. Видишь, маленький сумеречник, мы друг друга поняли...

- Где Антара? - холодно спросил он огромную, усаженную зубищами в палец величиной пасть.

- У рабского рынка. Тебя проводят, - щелкнули челюсти, и Манат исчезла.

Антара споро шагал вверх по улочке, то и дело почему-то налетая на торчащие соломенной оплеткой или осколками кирпича стены - узко, не развернешься, вон сколько царапин от вьюков и кувшинов на гляняной обмазке.

Вдруг из-за спины послышалось:

- Господин?..

Мягкий женский голос заставил его поперхнуться слюной.

- Не соблаговолите ли выслушать ничтожную служанку прекраснейшей в мире госпожи? - снова прожурчало за спиной, и Антара обернулся.

И чуть не осел наземь.

Перед ним стояла женщина, подобная луне в четырнадцатую ночь. О такой сказал поэт:

Густо подведенные глаза девушки влажно блестели, россыпь драгоценных камешков в складках затейливо собранного головного платка слепила глаз, а уста кокетливо закрывала приподнятая ткань хиджаба. Черный прозрачный газ с золотой каймой отдувался ветерком, а полные карминовые губы улыбались, улыбались...

Антаре пришлось упереться ладонью в стену. Прикосновение щербатых кирпичей привело его в чувство, и он горделиво выпрямился:

- Чем может помочь ничтожный поэт госпоже, сражающей разум своей красотой?

Огромные, черные, как ночное небо, глаза прикрылись и открылись, взмахнув насурьмленными ресницами:

- Я лишь ничтожная невольница своей госпожи, послана с вестью для молодого господина...

И девушка опустила покрывало, открывая полуоткрытые полные губы, и ямочки на щеках, и округлый нежный подбородок.

- Госпожа слышала, как молодой господин читал свои стихи. Вот эти:

Читая, девушка подходила все ближе и ближе. Дыхание оставило Антару, когда она запрокинула лицо. А когда рука ее легла на сокровенную часть, Антара умер.

- Моя госпожа хотела бы знать, так ли силен молодой господин в любовном сражении, как в писании стихов и в мечном бою...

Пальчики заперебирали вверх, маня за собою, поглаживая, надавливая, ластясь к самому кончику - а потом резко скользнули вниз, нежно обхватив все у самого основания...

- В-веди меня к ней... - выдохнул Антара.

Яркие влажные губы раздвинулись, глаза девушки заволоклись, как туманом. Не помня себя, Антара поднял дрожащую руку - и положил на выпуклую большую грудь под тонкой, податливой тканью. А шаловливая ладошка снова скользнула вверх и нырнула ему под завязку штанов...

- Антара! Назад!..

Громкий отвратительный голос звякнул где-то на другом конце мира.

- Назад! Назад, говорю! А ну прочь, сука!!!

Сильная жесткая рука дернула Антару за плечо:

- Назад!!!..

Женщина шарахнулась назад, горбясь и морща лицо.

Получив мощного тычка в плечо, Антара со всей дури впечатался в стену:

- Ты что, Стрелок, рехнулся?!

Рами стоял перед отступающей женщиной - точь-в-точь как гончая-салуга с оскаленными зубами:

- Прр-рочь! - прорычал сумеречник.

- Оставь меня в покое! - прорвало, наконец, юношу.

Попытавшись оттолкнуть Рами, Антара вдруг понял, что не может двинуть правой рукой - сумеречник намертво обхватил его предплечье. И вдруг плюнул на свободную ладонь и мазнул ему по глазам.

- Ты что?!..

Распахнув липкие ресницы, Антара обернулся на женщину.

И заорал - так, что чуть стены по бокам от себя не обрушил.

- Аааааа! Мамаааааа!...

И припустил из переулочка прочь.

За его спиной раздался длинный, острый, ввинчивающийся в уши вой. Но Антара не обернулся: ему хватило одного мгновения, чтобы увидеть длинные волосатые уши и острую серую морду, желтые клыки и поднятые к маленьким голым грудям изогнутые, блестящие когти.

Вылетев из темной щели проулка на солнце, юноша на мгновение запнулся, прикрывая глаза рукавом. Проморгавшись, глянул вокруг и:

-Аааааа!..

Черный провал между серыми монолитами дохнул стынью. Три черных пса впились в него красными светящимися глазами. Антара припустил вниз по улице. В одном из загонов за жердями среди человеческих тел копошилось что-то длинное и извивающееся. С другой стороны под навесом сидел человек без лица - спереди на череп натянута была гладкая, как на заднице, кожа. Жующий рот шевелился где-то в середине горла.

- Аааааа!...

Навстречу ему выдвинулась блескучая фигурка:

- Ааааааа!..

Над головой девушки пылали языки пламени, а лицо плавилось, как золотая маска.

Кто-то его толкал, кто-то орал вслед.

В штанину вцепились - салуга?..

- Ааааааа!..

Мохнатый шар на пыльных ножках держал ткань длинными треугольными зубами.

- Ааааааа! - и он судорожно задергал ногой.

И, потеряв равновесие, тут же рухнул.

Продолжая орать как безумный, Антара заколотил руками и ногами, отбиваясь от зубов, которые наверняка уже лезли к горлу.

- Антара, хватит орать!

Железная рука вдруг вздернула его ноги.

И Рами, криво улыбнувшись, чихнул Антаре прямо в лицо.

- Ай!

- Во-ооот, - послышалось удовлетворенное ворчание сумеречника.

Юноша разлепил глаза.

И тут же зыркнул вниз.

Никого. Никаких шаров на ножках.

Вокруг стояли, сидели, шли по своим делам люди. Кто-то недоуменно поглядывал в их сторону - ну разорались, пьяницы бедуинские, допились до джиннов в колодце...

Рами изогнул губы в бледной тонкой улыбке.

- Что это было? - ежась под осуждающими взглядами правоверных, прошептал ему Антара.