Стивен Кинг - Бесплодные земли

Она посмотрела на Колыбель. При одной только мысли о том, что может их ждать там внутри, ее обуял настоящий ужас, и все же… она опять посмотрела на Эдди.

– Нет, я не хочу возвращаться назад. Теперь я хочу идти только вперед. По крайней мере, пока ты со мной. Знаешь, это даже забавно, что ты сейчас сказал – что ты полюбил меня потому, что из-за него ты лишился всего своего.

– Забавно?

– А я полюбила тебя за то, что ты освободил меня от Детты Уокер. – Она на мгновение умолкла, потом тихонько качнула головой. – Нет… все гораздо сложнее. Я полюбила тебя потому, что ты освободил меня от этих обеих стервозин. Одна – матершинница и воровка, которая развлекалась дразня и кидая парней. Вторая – самодовольная и чванливая, этакая вся «цаца». Как я теперь понимаю, наполовину во мне было от одной и на ноль-пять от другой. Сюзанна Дин нравится мне гораздо больше… а освободил меня ты. Если б не ты, я бы не стала такой, как я есть.

На этот раз она потянулась к нему: прижала ладони к заросшим щетиной щекам, притянула его к себе и нежно поцеловала в губы, – а когда он легонько коснулся ее груди, она вздохнула и накрыла руку его ладонью.

– Давай лучше пойдем, – выдохнула Сюзанна, – иначе мы сейчас уляжемся прямо здесь, посреди улицы… и тогда уже точно промокнем. Сейчас будет дождь – посмотри.

Эдди в последний раз обвел взглядом унылые молчаливые башни, окна без стекол, заросшие виноградом стены. Потом кивнул:

– Да. Пойдем. У этого города все равно нет никакого будущего.

Он толкнул коляску с Сюзанной вперед. Когда колеса коляски пересекли алую линию, которую Мод называла запретной чертой, оба невольно напряглись, опасаясь, что сейчас сработает какой-нибудь древний защитный механизм-ловушка и прикончит их обоих на месте. Но ничего не случилось. Эдди вывез коляску на площадь. Когда они приближались уже к белым ступеням, ведущим в Колыбель, с неба пролился холодный, подгоняемый ветром дождь.

Ни Сюзанна, ни Эдди не знали об этом, но на город обрушилась первая из осенних гроз Срединного Мира.

Как только они очутились в вонючей тьме канализационных стоков, Гашер сбросил убийственный темп, который поддерживал на пути поверху. Джейк, однако, не думал, что это из-за темноты: Гашер, похоже, не врал, когда хвастался, что знает здесь все повороты и все изгибы пути. Дело, наверное, в том, что мучитель его был уверен, что Роланд погиб, превратившись в лепешку под рухнувшим мраморным фонтаном.

А самого Джейка, когда прошло первое потрясение, начали одолевать сомнения.

Если Роланд заметил натянутые проводки – а эта ловушка была похитрее, чем подвешенный над головою фонтан, – то как могло получиться, что он не заметил такую громадину? В принципе, и такая возможность не исключалась, однако Джейку она представлялась маловероятной. Скорее всего, Роланд обрушил фонтан специально, чтобы усыпить бдительность Гашера и, возможно, заставить его сбавить темп. Джейк сомневался, что Роланд сумеет проследить их путь по подземному лабиринту – не зная дороги, в кромешной тьме не пройдет даже стрелок, – но ему все-таки было приятно осознавать, что Роланд не погиб, пытаясь сдержать свое обещание.

Они повернули направо, потом налево и снова налево. Джейк вообще ничего не видел, но зато все остальные чувства его обострились, и постепенно он начал смутно воспринимать окружающую обстановку. Приглушенный гул работающих станков в отдаленных тоннелях на мгновения становился громче, потом затихал опять, когда каменные недра Лада снова смыкались над ними, поглощая все звуки. Лицо его периодически обдувало сквозняком. Иногда токи воздуха были прохладными, иногда – теплыми. Чавкающие по воде шаги отдавались гулким эхом в поперечных тоннелях, откуда, собственно и долетали, эти вонючие дуновения, а один раз Джейк едва не разбил себе голову о какую-то металлическую штуковину, торчавшую из потолка. Ощупав ее на ходу, мальчик решил, что это был, по всей видимости, здоровенный кран. После этого случая Джейк постоянно размахивал руками, чтобы избежать новых неожиданных столкновений с невидимыми в темноте предметами.

Гашер направлял его ударами по плечам, точно погонщик, гонящий своего быка. Они продвигались достаточно быстро, но все-таки не бегом. Гашер потихонечку восстановил дыхание. Сначала он что-то бубнил, а потом вдруг запел глуховатым, но неожиданно мелодичным тенором:

Гашер пропел еще пять-шесть куплетов в подобном духе, после чего умолк.

– А теперь ты мне чего-нибудь спой, красавчик.

– Я ничего не знаю, – выдохнул Джейк, очень надеясь, что Гашер подумает, будто он задыхается. Он не знал, к чему это приведет, к добру или к худу, но здесь, в темноте годилось все, чтобы добиться любого, пусть самого мизерного, преимущества.

Гашер ткнул локтем Джейку в спину, причем приложился он сильно – мальчик едва не упал в грязную воду, лениво журчащую по дну тоннеля.

– Ты лучше чего-нибудь вспомни, если, конечно, не хочешь, чтобы я выбрал тебе позвонки из твоей нежной спинки. – Он помолчал и потом добавил еще: – Тут полно призраков, да. Они обитают внутри машин, мать их так. А пение держит их на расстоянии… отпугивает. Ты не знал? Давай пой!

Джейк лихорадочно соображал, не желая сподобиться очередной «ласковой трепки» Гашера. Порывшись в памяти, он извлек одну песенку, которую выучил в летнем лагере, когда ему было лет семь или восемь. Открыв рот, он завыл в темноте, вслушиваясь в свой голос, отражавшийся эхом от каменных стен, как будто скачущий среди плеска бегущей воды, стука капель и гула древних машин:

Гашер протянул руки, схватил Джейка за уши, как будто за ручки кастрюли, и рванул на себя, останавливая парнишку на месте.

– Там прямо по курсу яма, – сообщил он. – С таким, правда, голосом, как у тебя, было бы лучше для всех, если бы ты туда провалился ко всем чертям, но Тик-Так не одобрил бы этого, да. Так что пока живи. – Гашер отпустил уши Джейка, горящие как в огне, и вцепился в ворот его рубашки. – А теперь наклоняйся вперед, пока не нащупаешь лестницу с той стороны. И не вздумай мне поскользнуться, чтобы мы туда грохнулись оба!