Стивен Кинг - Бесплодные земли

– Благослови, Господи, Хутса, – пробормотал он себе под нос. – Хутс молодец, позаботился обо мне, и весьма кстати, да.

Он уставился на бумажку, повертел ее то одной, то другой стороной, а потом протянул ее Джейку и шепнул ему, понизив голос, словно боялся, что Тик-Так может подслушать его, хотя кнопка «ГОВОРИТЕ» на переговорном устройстве была не нажата:

– Слушай, ты ведь настоящий маленький джентльмен, правда? А самое первое, чему учат всякого джентльмена после того, как он уже научился не ссать на углу и не кушать зубную пасту, – так это читать. Давай-ка, прочти мне, что тут за слово написано, зайчик, а то что-то оно у меня выскочило из башки… честное слово.

Джейк взял бумажку, взглянул на нее и снова поднял глаза на Гашера:

– А если я не прочту? – спросил он спокойно.

От такого ответа Гашер на секунду опешил… а потом снова расплылся в ухмылке, сопровождавшей всегда приступы его мрачного и опасного «добродушия».

– Тогда я сожму твою нежную шейку и буду стучаться твоей башкой в дверь, – сообщил он. – Тик-Так, правда, вряд ли проникнется, так что я сомневаюсь, что мне удастся даже таким радикальным способом убедить старину Тикки впустить меня – он, знаешь ли, все еще нервничает немного из-за твоего крутого приятеля, – но мне станет хотя бы легче, когда я увижу, как мозги твои растекаются по колесу.

Джейк задумался над услышанным. Мрачный, совсем не уместный смех все еще булькал в горле, прорываясь наружу. Тик-Так – парень крутой, без вопросов. И никогда не прокалывается. Он верно все рассчитал: даже если бы Роланд его захватил, он бы вряд ли заставил Гашера, который и так уже почти труп, выдать пароль. Но на одном Тик-Так, кажется, прокололся по-крупному – он не принял в расчет дырявую память Гашера.

«Только не смейся. Если ты рассмеешься, он тебе точно вышибет мозги».

Не смотря на свою браваду и все угрозы, Гашер смотрел на Джейка с явным и искренним беспокойством, и Джейк отметил про себя одну важную вещь, которая потом может ему сослужить неплохую службу: Гашер действительно не боится смерти… но зато боится унижения.

– Ну ладно, Гашер, – сказал он спокойно. – Там написано: «щедрый».

– Дай сюда, – Гашер выхватил мятый листок из рук Джейка, засунул бумажку обратно в платок и, быстренько обмотав желтую тряпку вокруг лысой своей черепушки, вдавил пальцем кнопку на переговорном устройстве. – Эй, Тик-Так? Ты еще здесь?

– А где я, по-твоему, должен быть? На Западном Конце мира? – В гнусавом манерном голосе теперь слышалось легкое изумление.

Гашер показал динамику белесый и бледный язык, но голос его звучал заискивающе, едва ли не подобострастно:

– Пароль – слово «щедрый», и красивое слово, замечу! А теперь впусти меня, будь я проклят!

– Конечно-конечно. – Где-то рядом включился скрытый механизм. Джейк аж подскочил от неожиданности. Колесо в центре герметичной двери пришло в движение. Когда оно провернулось и остановилось, Гашер взялся за него обеими руками и рванул на себя. Потом схватил Джейка за руку, дернул его вперед, так что тот едва не споткнулся о приподнятый над полом порожек, и втолкнул в странную комнату, «страньше» которой Джейк в жизни не видел.

Роланд спустился к тусклому розоватому свету. Из-за ворота его рубахи, расстегнутой на груди, выглядывали, мерцая, умные глазки Ыша; вытянув до предела свою длинную шейку, ушастик принюхивался к струям теплого воздуха, проникающим через вентиляционные решетки. В кромешной тьме подземелья Роланду пришлось полностью положиться на нюх животного, и он очень боялся, что Ыш потеряет след Джейка на проточной воде… но когда он услышал пение – сначала Гашера, потом Джейка, – отдающееся гулким эхом в тоннелях, он смог немного расслабиться. Ыш не ошибся.

Ыш тоже услышал пение. До этого момента он продвигался вперед медленно и осмотрительно, время от времени возвращаясь даже немного назад, чтобы лишний раз убедиться в том, что чутье его не подвело, но, едва заслышав голос Джейка, пустился бегом, натянув до предела кожаный поводок. Поначалу Роланд испугался, что ушастик начнет звать Джейка своим хрипловатым пронзительным голоском – Эйк! Эйк! – но ушастик молчал. А когда они добрались до шахты, уводящей в нижние этажи этого Дицианова Лабиринта, Роланд услышал снизу гул какого-то нового механизма – по всей видимости, насоса, – за которым последовал металлический лязг захлопнувшейся двери.

Спустившись в квадратный тоннель, стрелок первым делом окинул взглядом двойной ряд светящихся трубок на потолке, уходящий, насколько хватало глаз, в обе стороны. Они горели болотным огнем, как та вывеска над заведением Балазара в Нью-Йорке. Повнимательнее присмотревшись к узким хромированным решеткам на вентиляционных отверстиях, прорубленных под самым потолком, и к желтым стрелкам под ними, Роланд снял петлю поводка с шейки Ыша. Тот, явно обрадованный, нетерпеливо замотал головой.

– Мы уже близко, – пробормотал Роланд в приподнятое ухо ушастика, – так что вести себя надо теперь осторожно и тихо. Ты понял, Ыш? Очень тихо.

– И-хо, – отозвался Ыш хриплым шепотом, который в другой ситуации прозвучал бы, наверное, даже забавно.

Роланд опустил Ыша на пол, и тот тут же понесся вперед по тоннелю, вытянув шеи и пригнув нос к стальному покрытию пола. Роланд слышал, как ушастик тихонько бормочет себе под нос: «Эйк-Эйк! Эйк-Эйк!» Роланд вытащил из кобуры револьвер и пошел следом за ним.

Эдди с Сюзанной застыли у белых ступеней, разглядывая громаду Колыбели Блейна. Небо как будто разверзлось над Ладом – дождь хлынул сплошной стеной.

– Ничего себе домик отгрохали! Только забыли пристроить дорожку для инвалидных колясок. – Эдди приходилось кричать, чтобы голос его не утонул в шуме дождя и раскатах грома.

– Ничего страшного, – нетерпеливо отозвалась Сюзанна, выкарабкиваясь из коляски. – Пойдем скорее, а то промокнем.

Эдди с сомнением поглядел на лестницу. Ступеньки, конечно, не слишком высокие… но их зато много.

– Ты уверена, Сьюз, что справишься?

– Еще и тебя обгоню, бледнолицый, – отмахнулась Сюзанна и начала взбираться вверх по ступенькам с невероятным проворством, опираясь на крепкие, мускулистые руки и отталкиваясь от ступенек обрубками ног.

И она действительно едва его не обогнала. Эдди приходилось сражаться с громоздким металлическим креслом, бросить которое он не мог и которое очень ему мешало. К тому моменту, когда они добрались до верхней площадки, оба запыхались. От их промокшей одежды шел пар. Эдди подхватил Сюзанну под мышки, приподнял ее и вдруг замер на месте, обнимая ее за талию и прижимая к себе, вместо того, чтобы усадить обратно в коляску. Почему-то – знать бы еще, почему – им вдруг овладело игривое, сумасшедшее настроение. Ему хотелось ее. Прямо здесь и сейчас.