Андрей Некин - Кукловод

Вместо того, чтобы быть развеянным поветру, лицо миледи Реле упало за ледянную глыбу, выпадая из прямой видимости лучшего стрелка четвертого полюса. Рю смазался в воздухе, расплылся в нескольких местах. Он подхватил бездыханную Реле и бросился к скату. Переглянувшиеся меж собой эльфийки безмолвно решали что-то. Спустя мгновенье они побежали за ним. Рю с Реле на руках пропали у самого края. Го сделал повторный выстрел. С поправкой на градус. Но на этот раз он нарушил другое правило — не стрелять стоя из драконовой палки. В бешенстве от своего промаха он совсем забыл, что такое мощь драконового ружья. Ствол задрало вверх. Отдачей его отнесло обратно к стене, шмякнув, как тряпичную куклу, о стены. Послышался хруст сломанной ключицы. Но Го лишь злобно рычал полярным волком. В то же время ничего не успев понять, Эль и Аль, подгоняемые неведомым страхом, просто не успели остановиться у края. Они скользили вниз, вслед удаляющейся фигуре воина Театра по самой высокой и крутой в мире ледяной горке. От верхней точки внешних стен Гибурга Механического до подножия великого холма, по застывшему водопаду северного слива. К устью реки, что выведет их из долины четвертого полюса.

— Ах, любезный Рьёга, — зевал Нэйн, — эта поездка истинно утомительна. Она сожжет мое бедное старое тело. Рьёга раздраженно хмурился. Нытье вампира продолжалось сутками. Он готов был заткнуть уши пальцами. Нэйн может и худой как скелет, но он силен как тролль, и выносливее коня. Однако, это не отменяло того факта, что по сути великий темный лорд — капризный, плаксивый сноб. «О чем думал Резель, назначая его главным?» — с досадой сжимал кулаки Рьёга Красный — «Не иначе затем, чтобы самому не слышать его бесконечных жалоб».

— Кстати, доблестный Рьёга, хочу вас порадовать. Наши усилия не прошли даром. Я слышу его яростные крики даже отсюда.

— Стало быть город пал?

— Конечно, конечно же, блистательный Рьёга! Граф Нэйн может и стар, но он умеет выполнять сложные задания… Ах, и все-таки эта дорога убивает в моем несчастном сердце всю радость успеха. Полуразлегшись в просторной карете, граф задумчиво продолжил:

— А знаете, мой великолепный друг? Ведь тогда на столетней войне все могло обернуться совсем по другому, ах, как по-другому… И нам бы не пришлось сейчас ездить по нашему континенту инкогнито, опасаясь инквизиторского костра…

— Разве?

— А то, великий Рьёга! Северным оркам не хватило совсем чуть-чуть, ведь ваш несчастный знакомый, бедный граф Нэйн Болотный, наблюдал за тем сражением. Да-да. Впечатляющее было зрелище. Легионы дрогнули…

Кто бы мог подумать, что люди окажутся столь хитры. Вы слышали, Рьёга? Ведь они купили южных орков золотом и индульгенциями, чтобы те не беспокоили нижний фронт. А эльфы? Люди дали им выбор: рабство, земли и покорность, или умереть честно и с доблестью. И эльфы, хе-хе, поступили как настоящие мужики. Не побоялись рабства, какое мужество! — Нэйн мерзко хихикнул — Поторговались, конечно, отдали только половину своих дочерей в сексуальное рабство для магистрата Тулурка, да огромный кусочище Великого Леса под вырубку и поля. Это у них называется стратегия. Понимаете, о лучший из темных лордов, могучий Рьёга? А кто знает, если бы они напали тогда все вместе…

— Но ведь и мы не напали, Болотный Нэйн.

— Ну а что мы, мой ослепительный спутник? Мы люди маленькие. И люди ли?… Да и кто ж знал, что мир так перевернется от той малой, казалось бы, победы..

— Вы говорите о том, что магия ушла из срединных земель?

— Ах-ах, а вы не знаете? Не только магия. Один из моих знакомцев, не слабый кстати воин, Лорд Руфус, скончался недавно в поездке.

Проткнули обычной железной палкой, а он и откинулся благополучно, представляете? А ведь видел я, как жгли его на костре, четвертовали, сажали на кол… и ведь ничего — встанет, отряхнется и дальше пойдет. Ах, какой был злобный, живучий кровосос. А теперь чтоже?

Тревожные вести, мой дорогой друг… Не удивлюсь, что скоро на моем бедном лице появятся морщины и я скончаюсь от какой-нибудь чахотки… Смотрите, смотрите, Рьёга! Здесь под веком, что это?

Морщинка?! А это не седой ли волос? — вскричал Болотный Нэйн.

— У всех вампиров белые волосы, Нэйн.

— О, ваша правда, Рьёга. Простите мои глупости. Я ведь не отражаюсь в зеркале… Уж сколько веков… И братьев моих не осталось почти… Знаете, Рьёга, ведь мы уже никого не можем обратить в наше племя. Убить разве что… А костры горят…

Непрерывно горят…

— Не велика потеря. Графа перекосило.

— Шутник вы тот еще, мой дорогой друг… А вы слышали, великий Лорд Резель присутствовал в те смутные времена, когда люди, что зовутся древними, упали с неба на своих железных кораблях. Он тогда подошел к ним, говорит: «Вы нарушили мой сон, люди, за это я испепелю вас молниями». А они мол, какже это молниями, чтоже прибор у вас какой есть, молнии испускать? А он им — так магия же! А они, жалкие людишки рассмеялись только, представляете? Лорд Резель потерял терпение, конечно, и поднял могучий перст, и сотворил величайшее заклинание, чтобы испепелить червяков… И ничего, доблестный Рьёга, ничего не произошло. Капля света с пальца стекла.

И все. Все, Рьёга. Мы тогда подумали артефакт небывалой силы.

Собрали армию, и забили их обычными железными палками. Артефактов при них не было, но как только умер последний носитель чужого знания — так все в норму пришло. В порядок есстественный, так сказать… ну и забыли про них, Рьёга, а кто-то выжил. Расплодился. Или наши крестьяне восстановили толику того знания в столетней войне. Кто знает, мой достопочтенный господин… Но теперь то ясно, как день.

Или мы их, или они нас. За окном кареты мчались деревья. Приближались земли болотных топей.

— Рьёга, вы улавливаете мысль? Печалью наполняется сердце мое, при мысли что я не увижу больше изящных человеческих развлечений… Но что делать?

— А железные корабли? — перебил его менестрель.

— А что корабли? Они же в пески огненного континента упали.

Затянуло их. В самую глубь земли. Один только остался, что у горного пика, но его стеной обстроили… Кто? Да неважно… Я вам больше скажу, — теперь, когда нет Гибурга, мы начнем наступление самое малое через неделю… — Нэйн похлопал Рьегу по плечу. — Так что практикуйтесь, мой дорогой, практикуйтесь чаще на своем скрипусе.

… над стенами Гибурга вздымались титанические щупальцы, слышался рев взбешенного песочного слона. Оно вырвалось на свободу и уничтожало ненавистную котельную, что сбрасывала кипяток в глубины озера — котлы были разрушены двумя ударами, и теперь Фаера-Гидра разливалась по улицам Гибурга. Три оставшихся солнца, как и четвертое, скоро выйдут из строя. И да наступит полярная ночь. Артиллерия била тяжелыми снарядами прямо по городу, пытаясь попасть в гигантского водного паука, но ядра тонули в его плоти без всякого вреда. Толпы граждан Тулурка ломились к последнему транспортному дирижаблю. Го уже был на борту. Лицо его пылало и гневом и радостью одновременно. Выстрел, который уничтожил целый город, — так ему казалось, но жертва все-таки ускользнула. Песчаный слон заревел ожесточеннее. Похоже, он тоже нашел себе противника по размеру…